И вот оно! Дикий рев за воротами, что-то тяжелое бродит за ними, ищет малейшую щелочку чтобы прорваться внутрь. Ему надо только одно, просочиться внутрь и добраться до человека стоящего в изумлении. Сергей чувствует эту ненависть, что изливается на него из-за дощатой стены. Рев становится громче, и удар, тяжелый и мощный, обрушивается на крепкие створки. Страшно, Сергей видит, что ворота все-таки не выдержат и страшилище прорвется внутрь. Надо бежать!
Приезжий разворачивается и бежит, бежит в поле, но ноги вязнут и высокая отдающая прелью трава цепляется за ноги, останавливается. За плечами удары снова и снова падают на дверь, и та скрипит, почти уже разваливается, расходится по бревнышку.
И вот с последним ударом бегущий слышит, как двери слетают с петель. Сергей знает, как сделать, чтобы кошмар прекратился. Он поворачивается и остановившись глядит на падающие ворота. Сейчас, сейчас сон прервется, спасая сознание, от увиденного.
Но сон не прерывается, нет, и с крайним ужасом Сергей видит свой страх, что пролезает в пролом в воротах. Это не страшный шипастый, тяжелый носорог динозавр.
Это Щербинский.
И он проходит в ворота и глаза у него светятся страшным багровым огнем. Щербинский открывает рот, обрамленный шевелящейся бородой и ревет:
– Я иду! – и снова. – Я идуу!
Сергей очнулся, и с горечью осознал что вернулся снова в этот ужасный циничный мир, где над человеком издеваются как хотят, где деревня скрыта под колпаком и нет прохода свету нет, и где в любой момент можно обратиться в змею
– Очнулся – сказал незнакомый голос.
Сергей приоткрыл глаза, и тут же к нему вернулось мироощущение, а также дикая головная боль, и разнообразный набор болей по всему телу. Свет хлестнул по глазам и пришлось их снова закрыть. Некоторое время полежал так, затем все-таки снова приоткрыл их, и щурясь. Узрел над собой побеленный потолок трещинах.
– Аай… – простонал он, но глаза приоткрыл еще больше, и обшарил ими помещение.
По крайней мер так можно отвлечься от боли, что терзала казалось все тело.
– "Круто он меня" – промелькнула мысль.
Он лежал похоже на кушетке, а вокруг находился некий кабинет, достаточно светлый, хоть и освещаемый сейчас двумя керосинками, письменным столом из ДСП и беленым шкафчиком из металла напротив.
У кушетки стоял стул а на стуле сидел некий тип, старенький с седой козлиной бородкой. Один он был в некий белесый балахон.
– Сивер? – спросил Серега, хотя то что вышло изо рта было весьма искаженно.
– Нет, нет. – Отозвался субъект. – Не знаю кто такой Сивер, хотя мне кажется это его статуя стоит в нашем музее. Я доктор. Доктор Тимаго, в общем то я оказал тебе первую помощь.
А правильно, и балахон на типе, похоже докторский халат.
– Значит, – сказал Сергей, – меня вытащили?
– Вытащили, – согласился доктор, – а то бы неминуемо замерз.
– А где Лапников?
– Ждет в другой комнате, пригласить?
– Давайте.
Тимаго ушел в комнату напротив, а Сергей попытался приподняться, удалось, несмотря на то, что голову снова заволок туман. Видимо его состояние не так уж и плохо. Полминуты он созерцал мутными глазами докторский кабинет, а потом обессилено привалился к стене.
Вернулся доктор, а с ним Лапников с собакой. Вид у него пожалуй стал повеселее чем раньше.
– Живой! – сказал он, – слава богу, мы уж думали, что тебя не донесем. Все-таки ты вернулся! Теперь мы прорвемся!
– Чего вдруг оптимистом таким заделался?
– Так ведь вернулись. Тебя вот спасли. Такого зверя в одиночку завалил.
Сергей неожиданно понял что Лапников против обыкновения называет его на ты. Нет, изменился журналист.
Сергей воззрился на доктора:
– Сильно он меня?
– Змей то? Ну вообще жить будешь.
– В смысле.
– Множественные кровоподтеки, вывихнуты пальцы правой руки, пара трещин в ребрах, я их перетянул, так что ничего, оба глаза затекли, ну это ты и сам понял, нос сломан, печально но факт. Я как мог его выправил, так что внешне это не отразиться. В сущности ты очень легко отделался, при таких ударах, все обычно кончается сотрясением мозга. А у тебя нос.
– Мои мозги уже сотрясли так, что больше нельзя. – Улыбнулся Сергей, и моргнул глазами от острой вспышки боли в голове.
– Затылок разбил, это да, – продолжил доктор, – но тоже только ссадина. – Затем глянул на Лапникова и спросил. – Ну что. Второго звать?
– Зови. – Кивнул Лапников.
– Эй ты! Давай сюда! – крикнул Тимаго в дверной проем.
Оттуда послышались шаги и в комнату вошел… Леонид!
– Ну что? – сказал он. – Живой?
– Леонид! -воскликнул Сергей. – Да ты здесь!
– Здесь, – подтвердил тот, – и даже много чего узнал.
– Но как…
– Очень просто, ну слушай и изменился ты, не узнать.
Сам историк выглядел по-прежнему, только на лбу красовался малиновый синяк, да волосы были всклокочены и стояли дыбом.
– Еще бы, – сказал Серега с горькой усмешкой. – Не каждый раз тебя так мордуют!
– Да нет, дело не в том, ты прямо постарел лет на десять, не меньше!
– Уж на десять…а где папка?!
– Тут она, – сказал Лапников, – я ее поднял в доме, когда этот…это издохло.
Серега отодвинулся от стены, снова взглянул на Леонида, тот стоял и ухмылялся подле Лапникова, оба чем-то неотличимо похожие. Может быть потому что у обоих бороды? Только у Леонида она черная, а у журналиста рыжеватая. И оба смотрят с хитрым прищуром.
– Даже не вериться что ты здесь. – Произнес Серега. – Искал значит меня?
– Искал. – Сказал Леонид все с тем же ухмылом.
– Что ты все улыбаешься?
– А чтоб с ума не сойти. – Ответил непринужденно историк.
Сергей потряс головой и ему показалось, что внутри что-то зазвенело перекатываясь, все вернулись, Леонид как-то оказался здесь. Как раз его и не хватало в последнее время, есть по крайней мере хоть один здравомыслящий человек теперь в Черепихово. Приезжий уставился на Леонида мутным взором и вопросил:
– Ты как, знаешь все?
– Мне встретился по дороге странный тип по имени Сивер, он назвался воеводой русского войска бравшего село в четырнадцатом веке.
– Это он и есть, верь на слово.
– И он рассказал мне такой бред, в который я никогда бы не поверил, не наблюдай за нами в это время тридцать волков, которые не смели к нему подошли.
– А еще он светился.
– Да, еще он светился. Остальное он тебе тоже рассказал.
– Рассказал, – странным тоном произнес Леонид, – и это тоже в некотором роде правда.
– Правда. – Произнес доктор Тимаго и после этих слов обратился в змею.
Улыбка Лапникова поблекла, Леонид вытаращил глаза, а Сергею неожиданно захотелось заплакать. Среднего размера змейка печально поглядела на них со стула, а затем скользнула в темноту за дверью. На стуле остался сиротливо лежать белый халат.
