– Кофе меня научил варить мой бывший приятель – Гоша, – грустно сообщила Карина. – Он в этом здорово разбирался и старался строго следовать всем правилам. Например, никогда не пил кофе без коричневого сахара, причем клал его сразу в джезву. Вот попробуй сама. – Она передала Глаше чашечку. – Это по его рецепту. Вкус – совершенно особенный, ты заметила?
Отхлебнув глоток, Глаша вежливо кивнула. Кофе показался ей слишком крепким, а она не любила излишнюю горечь с детства. Чтобы не обидеть Карину, Глаша мужественно допила напиток до конца.
– Ты не торопишься? – просительно заглянула ей в глаза Карина.
– Вообще-то тороплюсь, но, если хочешь, могу задержаться еще немного.
– Спасибо! Мне нужно немного времени, чтобы привыкнуть. Ведь я не была здесь с того дня, как похоронили маму.
Чтобы скрыть подступившие слезы, Карина быстро отвернулась.
– Я понимаю, – мягко сказала Глаша.
– Ты пока можешь пройти в комнату, а я только сполосну чашки и приду к тебе. Я хотела тебе кое-что показать.
В комнате было еще теснее. Лишь один участок стены напротив окна оказался свободен. Фотографии покрывали выцветшие обои разноцветным ковром. Глаша с интересом принялась разглядывать снимки, пока один из них не заставил ее застыть с открытым ртом. В центре снимка на зеленой лужайке восседала довольная Муля, по обе стороны от нее сидели две женщины, которых толстуха обнимала за плечи. Затаив дыхание, Глафира несколько минут, не веря своим глазам, таращилась на Мулиных подруг. В голове у нее помутилось, к горлу подступила тошнота.
– Узнаешь? – раздался позади нее бодрый голос. – Это сестры Флоринские. Эллочка и Бэллочка. Они дружили с мамой еще в училище.
Вздрогнув, Глаша обернулась. От резкого движения комната вокруг нее покачнулась, и девушке пришлось опереться о стену, чтобы не упасть. Ей показалось, что Карина стала выглядеть совсем иначе, чем пять минут назад. Щенячья неуверенность и робость бесследно исчезли. Глаша увидела холодный злобный блеск в ее глазах и странно побледневшее лицо, превратившееся в застывшую маску ненависти. Держа руки за спиной, она смотрела на свою гостью изучающим взглядом.
Глаша тряхнула головой, пытаясь прогнать наваждение, и спросила, с трудом шевеля губами:
– Разве сестры были близнецами?
– А ты разве не видишь? – Карина уже откровенно ухмылялась. – Они никогда не хотели быть похожими друг на друга. Носили разные прически и одежду. Бэлла была длинноволосой блондинкой, а Эллочка коротко стриглась и красилась в радикально черный цвет. Так что в реальной жизни их сходство не так бросалось в глаза, хотя близкие, естественно, знали.
Внезапная догадка пронзила оцепеневший мозг Глаши.
– Кто сейчас живет в доме Райского? – спросила она тихо.
– Бэллочка и живет.
– Значит, в больнице под ее именем умерла ее сестра Элла?
– Дошло наконец. – Карина довольно хихикнула.
Острые холодные иглы впились в Глашино тело. Борясь с ознобом, она обхватила себя руками и в изнеможении опустилась прямо на пол.
– Тебе плохо?
– Нет-нет, все в порядке.
– Нет-нет? Или да-да? Сколько можно притворяться? Тебя же ноги не держат! И я знаю почему. Я тебя отравила!
– Ты подсыпала что-то в кофе? – спросила Глаша обреченно.
– Ага. Наркотик. Умереть пока ты не умрешь, хотя ощущения, думаю, испытываешь неприятные. Пока ты мне еще нужна, а так ты лишишься излишней, хм, активности. У нас есть немного времени, и мы можем побеседовать, если есть желание.
Глаше беседовать не хотелось, однако она понимала, что только таким способом можно прогнать тяжелую нечеловеческую усталость, от которой клонило в сон. Она боялась, что, уснув, больше не проснется. Она глубоко вздохнула и позволила себе на минуту прикрыть глаза, чтобы собраться с силами. Свет перед ее внутренним взором поблек, она будто витала где-то между сном и явью. Нечеткие туманные образы наполняли ее воображение. В то же самое время какая-то часть ее мозга продолжала мыслить четко и ясно. Даже яснее, чем раньше.
– Павел знает о подмене?
– Нет. Он такой же тупой, как и остальные. Может, даже тупее. Ведь Бэлла была его женой не один год, а он так ничего и не заметил. Бэллочка давно мечтала отомстить своему благоверному, – продолжала Карина, постепенно распаляясь. – Она ведь поначалу безумно любила его, прям как героиня бразильского мыла. Наивная, она надеялась, что он в конце концов оценит ее преданность и ответит взаимностью. Но все мужики одинаковые, а Райский – козел со знаком качества, потому что вовсе бесчувственный. Так я думала, пока не появилась ты – невеста без места. И где он только тебя откопал? По теории вероятности вы никогда не должны были встретиться! Ладно, теперь это уже неважно. Вернемся к нашим сестричкам. У Бэллы и Эллы, как и у всех близнецов, очень много общего. В том числе и болеют они часто одинаково. Догадываешься, о чем я? Различие в том, что Бэлла вовремя взялась за лечение, а безалаберная Эллочка все запустила. Когда Бэлле стало ясно, что сестрица не жилец, у нее созрел план. Она нашла способ отомстить мужу и при этом заполучить все его богатство. Эллочке она наврала, что хочет устроить ее в лучшую клинику, где той обязательно помогут, однако предупредила, что на Райского рассчитывать не стоит, денег на лечение он не даст. Единственный выход – поменяться местами.
– Вот почему Бэлла укоротила волосы!
– Ага. Пришлось подстричься, потому что Эллочка могла не успеть отрастить волосы нужной длины, ей оставалось от силы полгода.
– И все же странно, как Райский не заметил подмену.
– А он на них смотрел? Ему и до жены-то дела не было, а уж ее сестру со дня свадьбы он видел пару раз от силы. Сначала Бэлла симулировала ухудшение болезни, затем, услав куда-то прислугу, перевезла сестру в свой дом. С этой минуты Эллочка должна была играть ее роль. Они долго готовились, и все прошло как по маслу. На всякий случай Бэлла все время была на связи – у обеих имелись мобильники, купленные специально для этой цели. В больнице все стало еще проще. В отделение посетителей не пускали, так что разоблачить заговорщиц было некому.
За день до того, как Эллочка легла на операционный стол, Бэлла заявилась к нотариусу и отменила свое последнее завещание. Теперь единственной наследницей Бэллы Райской становилась ее сестра. Именно ей доставалось записанное на Бэллу имущество Райского. Он был так уверен в преданности своей жены, что записал все на нее, не задумываясь.
После операции сестры Бэлла остригла волосы и выкрасила их в черный цвет. Потом поселилась в ее квартире, ожидая сообщения о смерти Бэллы Райской и приглашения на похороны. Просто, как все гениальное.
