Испуганный... еще бы. В доме страшно. Чарли сам боится.
Он пытался расспросить, в чем дело, Лайл молчал, стиснув губы, глядя неизвестно куда. Не стал говорить с ним, не злился — боялся. Лайл никогда ничего не боится. Видя старшего брата в таком состоянии, Чарли трясся с головы до ног.
Пробовал читать Писание — не помогло. Надо было с кем-нибудь потолковать. Поэтому отправился к преподобному.
— Насчет твоего брата?
— Не совсем.
— А о чем?
— Даже не соображу, как бы это...
Преподобный вздохнул. Чарли чувствовал его нетерпение.
— Ладно, — решился он. — Дело вот в чем. Нам дозволяется верить в духов?
— Что значит «дозволяется»?
— Я имею в виду, в Писании против этого что-нибудь сказано?
Преподобный откинулся в кресле, глядя на него сквозь толстые стекла очков без оправы.
— Почему ты спрашиваешь?
— Вот тут самое трудное. — Чарли набрал в грудь воздуху. — У нас в доме привидение.
Преподобный по-прежнему пристально смотрел на него.
— Откуда ты знаешь?
Чарли коротко описал творимые привидением безобразия.
— Поэтому мне надо знать, — заключил он, добравшись до конца, — чего делать.
— Уходи, — сказал преподобный, подавшись вперед, ставя локти на стол. — И немедленно. Тебе давно следовало уйти от брата, теперь надо бежать. Не уходи — беги из этого дома.
Чарли вовсе не собирался бросать брата и удирать, но обрадовался, что преподобный не думает, будто у него поехала крыша.
— Значит... вы мне верите?
— Конечно верю. И после твоих рассказов о брате уверен, что это его вина. Это он вызвал беса.
— Нет, преподобный, это не бес, а дух. Девчонка... Называется Тарой Портмен...
Преподобный медленно покачал массивной головой:
— Духов не бывает, Чарльз. Ими лишь притворяются бесы.
— А...
— Мертвые не возвращаются, не посещают живых. Подумай: праведных принимает Иисус, а тем, кто предстал перед Господом, ничего больше не требуется. Никто о живых не тоскует, даже о самых любимых, ибо купается в любви Божией перед светлым ликом Господа нашего Иисуса Христа. Вспомни Послание к коринфянам: «...не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его». Отказаться от этого... совершенно немыслимо.
Чарли согласно кивнул:
— Ну ладно, а неправедные?
— Горят в аду, Чарльз. О, каждый грешник очень даже хотел бы вернуться. Они бы все отдали хоть за секунду, за долю секунды, но, как бы ни жаждали, им этого не дано. Они навечно ввергнуты в ад на вечные муки. «...И дым мучения их будет восходить во веки веков, и не будут иметь покоя ни днем, ни ночью...»[23]
— Тогда кто это?..
— Бес, Чарльз, — серьезно кивнул преподобный. — Смотри, как все логично и просто. Ангел не станет лжесвидетельствовать перед живыми, прикинувшись вернувшимся покойником. Только бес способен на подобный обман.
— А зачем?
— Чтобы обманом увести праведников от Господа, толкнуть на путь к вечному проклятию. Твой брат вызвал беса, но он явился за тобой, Чарльз. — Проповедник ткнул через стол пальцем, словно кинжалом. — За тобой! Хочет соблазнить твою слабую душу, преподнести своему хозяину Сатане на серебряном блюде!
Неужели за мной охотятся сверхъестественные сатанинские силы? — ужаснулся Чарли. Молю, Господи, только не я!.. Он вздрогнул, когда преподобный стукнул кулаком по столу.
— Теперь оставишь своего брата, прислужника Сатаны?
— Он... — Чарли прикусил язык.
Преподобный прищурился:
— Что? Снова скажешь, будто не прислужник, после того как он вызвал беса?
Именно это Чарли собирался сказать. Лайл никакого беса не вызывал. По крайней мере, специально. Никакой он не прислужник, просто слетел с катушек. Однако преподобный наверняка не согласится.
— Он ведь тоже в опасности. То есть его душа. Разве мы не должны постараться спасти его душу?
— Судя по твоим рассказам, боюсь, эта душа навеки погибла.
— Но не вы ли всегда говорите, что ни одна душа не погибла навеки, если еще может искать спасения у Иисуса Христа?..
Преподобный сверкнул глазами.
— Воистину. А ты действительно веришь, что твой брат это когда-нибудь сделает?
Лайл? Не похоже, однако...
— Бывают чудеса, преподобный.
— Да, бывают. Чудеса творит Господь. Оставь Ему чудо спасения брата и позаботься о собственном, немедленно покинув дом.
— Хорошо, преподобный.
— Сегодня. Даешь слово?
— Да, преподобный.
Но только вместе с Лайлом. Чарли не собирается оставлять брата в когтях свихнувшегося беса.
Преподобный поднялся.
— Тогда лучше иди.
Чарли тоже встал.
— Пойду. Э-э-э... — поколебался он, — Шарлин дома?
Проповедник строго посмотрел на него:
— Я вижу, как ты поглядываешь на мою дочь. И вижу, как она на тебя поглядывает. Но держись от нее подальше, пока не расстанешься с дьяволом. Сейчас ты стоишь на опасном перепутье. Посмотрим, какой выберешь путь, прежде чем подойти к Шарлин. Понятно?
— Понятно. — Уязвленный, Чарли отвернулся. — Вполне.
Преподобный Спаркс считает его опасным для своей дочери. Надо доказать обратное. Ладно, докажем. Сегодня же.
— До сих пор не могу поверить, — возмущался Джек.
Джиа потягивала зеленый чай, стараясь разгадать, что написано у него на лице. Потрясение? Раздражение? Гнев? Страх? Пожалуй, всего понемногу.
— Все в порядке. Вдобавок у меня особого выбора не было.
— Разумеется, был. — Он слегка отошел после первого взрыва и расхаживал теперь вокруг обеденного стола на кухне особняка, сунув руки в карманы джинсов. На столе стояла почти нетронутая бутылка пива с запотевшим кружком вокруг донышка. — Стоило только сказать себе: очень глупо отправляться одной к, возможно, психически ненормальному отцу убитой девочки, никому об этом не сообщая. Или я чего-то не понимаю?
— Я должна была выяснить, Джек, а иначе бы просто с ума сошла.
— Надо было предупредить меня о подобном намерении.
— Ты устроил бы точно такой же скандал, как сейчас.
— Я не устраиваю скандалов. Постарался бы отговорить тебя... Если в не смог, то пошел бы с тобой для надежности.
— Кого ты собираешься обмануть? После того как я сообщила тебе о беременности, ты стал так осторожничать, что наверняка запер бы меня в чулане и пошел бы один.
— Может быть, я вдруг стал чересчур осторожничать, потому что теперь ты — Наладчица Джейн.
Его не переспоришь. Она снова хлебнула чаю — слишком сладко. Меду переложила.
— Хочешь знать, что я выяснила?
— Хочу. — Он взял свою бутылку, опустошил ее жадным глотком на несколько дюймов. Хорошо бы только найти другой способ для выяснения. — Расскажи, пожалуйста.
