— Конечно, пойдет. Зачем жертвовать полезными слугами, когда он может пойти на обмен, надуть нас, украсть монеты, и удержать Архив?
— Бинго, — сказал я. — Но мы будем готовы к этому. Капитан, ты знаешь, как связаться с ним через каналы, указанные в Соглашении?
— Да, — сказала она.
— Гарри, — сказал Майкл мягко, — это просто ужасный риск.
Он и Люччио обменялись взглядом в тишине, под которой ворочались глубокие затаенные чувства.
— По этому поводу, — сказала Люччио, — единственное более опасное, что мы можем сделать… — Она пожала плечами и развела руками. — Пожалуй, ничего.
Майкл скривил лицо и перекрестился.
— Да будет с нами Бог.
— Аминь, — сказал Саня, подмигивая мне через плечо Майкла.
— Позвони Никодимусу, — сказал я. — Скажи ему, что у меня к нему дело.
Какое-то время ушло, чтобы согласовать способ передачи сообщения.
Последняя вещь, которую я хотел сделать, это снова лезть в воду, но я все еще мерз, и меня шатало, и как оказалось, есть многие другие неудобные и неприятные побочные эффекты от случайного проглатывания галлонов соленой воды. И такая прочая ерунда вдруг принимает огромное значение.
Потребовалась куча времени, чтобы утихомирить мой организм, принять душ и наконец лечь. К тому времени, когда я сделал это, я так устал, что еле ворочал глазами. К тому времени Молли, подстрекаемая Саней, и при его активном пособничестве, приготовила обед. Сане, казалось, доставляло некоторое мрачное российское удовольствие наблюдать за процессом крушения. Я упал на кушетку, гадая, можно ли рискнуть что-нибудь проглотить, и сон Рип ван Винкля[70] утащил меня.
Я не хотел просыпаться. Я видел сон, где мне не причиняли боль, и никто не швырял меня. Стены были белыми, гладкими и чистыми, освещенными только морозным лунным светом, и кто-то нежным голосом тихо со мной говорил. Но в мою правую руку ворвалось жестокое покалывание, какие-то иголки и булавки, и сон начал отступать. Я медленно стал просыпаться. В комнате бормотали голоса.
— … но она может убедиться? — потребовала Мёрфи горячим шепотом.
— Это не моя область знаний, — прогрохотал Майкл. — А Вы, госпожа?
Тон Люччио был осторожен.
— Это — тонкая область искусства, — сказала она. — Но у девочки действительно есть дар.
— Тогда мы должны что-то сказать.
— Нет, — сказала Молли тихим и грустным тоном, — Это не поможет. Это может даже хуже сделать.
— И ты точно знаешь это? — потребовала Мёрфи. — Это факт?
Я так устал, что, видимо, пропустил предложение или три в разговоре. Я поморгал глазами и неясно подумал: «ребенок знает, о чем она говорит». Я завозился и нашел Мыша лежащим на полу около кушетки, под самой моей рукой. Я решил, что заседание может минутку подождать.
— О чем разговор?
Молли кинула Мёрфи взгляд, который сказал: понимаешь?
Мёрфи покачала головой и сказала,
— Я посмотрю, как там Кинкейд. — И она вышла, ее лицо застыло в каменном неудовольствии.
Мыш принялся усердно облизывать мою правую руку, собачий чистящий ритуал, который он иногда выполнял. Это как-то нейтрализовывало булавки и иглы, и я не стал спорить. Я все еще понятия не имел, что было с моей рукой. Я никогда не слышал ни о чем, похожем на этот случай, — но это не было ужасно неудобно, и этот вопрос не был главным в моем списке приоритетов на текущий момент.
Никто не ответил на мой вопрос.
Тишина стала неуклюжей. Я неловко покашлял.
— Мм. Кто-нибудь знает, сколько времени?
— Почти полночь, — сказала Люччио спокойно.
Я ждал в течение минуты, но очевидно никто не собирался оказать мне услугу и вышибить меня из сознания снова, поэтому я приложил усилия, чтобы проигнорировать все острые и тупые боли, и сел.
— Что сказал Никодимус?
— Он пока не ответил, — сказала Люччио.
— Неудивительно, — пробормотал я, расчесывая пятерней волосы. Я заснул, одетый в старые Майкловы треники и футболку, таким образом мои лодыжки были голые, а треники и футболка болтались на мне, как палатка. — Независимо от того, что они делают, чтобы держать Иву взаперти, не сомневаюсь, что сделать это довольно сложно. Я бы тоже отложил звонок до тех пор, пока не убедился бы, что там все в порядке.
— Я тоже так думаю, — согласилась Люччио.
— Она в самом деле так опасна? — спросил Майкл.
— Да, — сказала Люччио спокойно. — Совет расценивает ее, как значительную власть в ее собственном праве, равную, пожалуй, младшим королевам Дворов Сидхе.
— Если так, я думаю, что характеристика Стражей недооценивает ее, — сказал я спокойно. — У нее было всего ничего для работы, а она делала Тессу с командой похожими на пигмеев, пытающихся захватить слона. Если бы они не отключили ее полностью, я думаю, что она съела бы их живьем.
Люччио встревоженно нахмурилась.
— В самом деле?
— Ты, возможно, видела такое, — сказал я. — Я никогда не видел…
— Если она так сильна, — сказал Майкл спокойно, — смогут ли они ее удержать?
— О, да, — сказал я. — Конечно. Но им понадобится значительный круг и очень мощный ритуал в специально подготовленном месте. И это должно быть чертовски безупречно сделано, иначе она сломает его.
Молли расстроенно сморщила лицо.
— Она не будет … не возьмет монету. Ведь нет? — Она переводила взгляд с Люччио на меня и обратно, а потом немного пожала плечами. — Потому что… это было бы очень плохо, если бы она так сделала.
Я посмотрел на Майкла.
— Падший ведь не может просто вскочить и сокрушить кого-то, не так ли? Просто захватить, без согласия?
— Обычно нет, — ответил Майкл. — Но все же есть обстоятельства, которые могут изменить это. Умственно отсталые люди могут быть восприимчивыми к этому. И другие вещи могут способствовать овладению. Наркотики, причастность к темным ритуалам, развернутый преднамеренный контакт с духами. Некоторые другие вещи.
— Наркотики, — сказал я устало. — Иисусе.
Майкл вздрогнул.
— Извини.
— Даже если душа уязвима для нападения, — сказал Майкл, — разум и воля могут бороться против агрессивного духа. Несомненно, Архив оценивается, как огромный ум и воля.
— Согласен. Но это не обязательно означает, что Ива поступит именно так. Когда она родилась, она уже была Архивом. У нее никогда не было надобности развивать свои собственные способности, свою собственную индивидуальность. — Я встал, качая головой, и начал беспокойно шагать по комнате. — Она сейчас беспомощна, вероятно, впервые в жизни. Одна. Напугана. — Я посмотрел на Майкла. — Ты думаешь, что эти … люди … не знают, как напугать маленькую девочку?
