— Ваше Величество, — сказал Альбрехт Вольфсгейм, родственник короля и камергер. — Здесь убийца, Голт. — Альбрехт стоял рядом с предводителем охраны Вольфсгейма Эро: полуволком. Когтистые руки Эро лежали на рукояти меча, из открытого рта со страшными клыками выглядывал кончик красного языка. Рядом с королем стоял Винчи, капитан дворцовой охраны Мармбурга. Голт хорошо знали любил его.
— Да, — сказал Сигрит.
Альбрехт рванул свиток.
«Он обвиняется в нарушении королевского закона, в том, что он спровоцировал дворянина Гюнтера Крилинга на дуэль в стенах королевского дворца, дуэль была вызвана безнравственным поведением обвиняемого с женой Гюнтера леди Киреной, дело которой уже рассматривается в суде. Во время дуэли в стенах дворца обвиняемый убил Гюнтера, который был дворянином и, следовательно, находился под защитой Королевского Закона. Такая распущенность нравов и убийство дворянина, как сказано в королевском указе, наказывается смертной казнью».
— Ясно, — сказал Сигрит. — А теперь я хочу, чтобы все оставили нас. Милорд, Камергер, Винчи, охрана. — Его глаза остановились с неудовольствием на полуволке Эро. Их сохранилось много с времени великой мировой катастрофы, но к ним доброжелательно относились только в герцогстве Вольфсгейм, где они ценились, как стойкие и мужественные солдаты. — И ты, добрый Эро, — добавил он, чтобы Альбрехт не почувствовал себя обиженным.
— Но, Ваше Величество, — запротестовал Альбрехт. — Ведь перед вами стоит убийца…
Сигрит бросил на него холодный яростный взгляд.
— Он не вооружен. — Король поднял Большой Меч Бурна. — Ты думаешь, что я беззащитен?
— Прошу прощения, — пробормотал Альбрехт и рявкнул приказание охране. Голт неподвижно стоял, пока они уходили. Их кованые сапоги звенели подошвами по мраморному полу. Звуки их шагов эхом раскатились по залу и затихли под сводами потолка. Все вышли и дверь за ними захлопнулась с громоподобным звуком. Сигрит сидел неподвижно, пока все звуки не затихли и не воцарилась тишина. Эта тишина показалась Голту совершенно невыносимой. Глаза короля непрерывно смотрели на Голта.
— Ты не сказал ни слова против леди Кирены, — наконец заговорил король.
— Во всем следует винить только меня, — ответил Голт.
— И понесешь наказание, — холодно ответил Сигрит. — Если бы ты не вел себя по-свински и с ней.
— Ваше Величество правы, — сказал Голт.
— И все же она тоже виновата в том, что произошло. Ее дело уже рассмотрено и она навсегда изгнана из Бурна. Твое преступление гораздо тяжелей. Нарушить королевский указ прямо в стенах дворца, убить дворянина, — ты знаешь, как я неумолим в таких случаях.
— Знаю, сэр.
— И если у тебя нет веских оправданий твоего поступка, ты поплатишься своей головой.
Голт долго стоял молча. Было, конечно, обидно, постыдно, ужасно умереть такой глупой смертью, и хорошо, что его отец умер и не видит этого позора. И когда Голт обдумал все, что произошло с ним за последние два дня, он почувствовал, что у него нет и желания жить. Сигрит не мог осудить его так же сурово, как Голт осудил себя сам. Кровь Гюнтера была на его руках и жить с нею было бы позорней, чем умереть.
Затем он заговорил:
— Сэр, мне нечего сказать.
Сигрит сидел неподвижно. Затем он вздохнул и яростно выругался.
— Будь ты проклят, горячая голова!
— Сэр…
— Молчи, если тебе не дали разрешения говорить! — гневный голос Сигрита прозвучал, как удар грома. Он взмахнул мечом и вскочил с трона. Сбросив с плеч горностаевую мантию и сняв с головы корону, он соскочил с возвышения и начал расхаживать по залу. Он стискивал в руке Большой Меч.
Голт стоял поджав губы, ему было страшно.
Ни один смертный не мог смотреть на Сигрита без страха, когда он был в гневе.
Затем король остановился, резко повернулся. Глаза его метали голубое пламя, рот был перекошен.
— Твой отец, — сказал он, — был моим другом с самого детства. Бок о бок мы с ним сражались во многих битвах с варварами Темных Стран. Не раз его доблесть и истинное искусство спасали мою жизнь. А ты — по всему было видно, что ты должен был стать великим воином, даже более великим, чем был твой отец, стать моей правой рукой на северных границах империи, ты, на кого я возлагал надежды, кем гордился, как сыном! И ты, со своим пьянством и грязной похотью, оказался в таком положении! — лицо его побагровело, каждая прядь бороды топорщилась, выражая негодование. Он взмахнул мечом, — Теперь мне придется убить тебя!
— Ваше Величество, если вы этого хотите, я готов! — сказал Голт без всякой напускной бравады. Он был удивлен, что голос его прозвучал твердо и уверенно.
— Ах ты, молокосос! — вскричал Сигрит, придя в еще большую ярость. — Ты думаешь, что я палач? Если тебе суждено потерять ту глупую погремушку, которая сидит у тебя на плечах, то это сделает не Большой Меч Бурна. Ты будешь казнен на эшафоте, как обычный преступник.
— Я готов и к этому, — сказал Голт. Сигрит взглянул на него.
— А почему ты не скажешь, что во всем виновата эта паршивая сука Кирена? Ведь из-за нее все произошло и мне приходится подвергать тебя наказанию!
— Милорд, я взрослый человек. Я несу ответственность за свои поступки и не возлагаю вину на женщин.
Сигрит долго смотрел на Голта горящими глазами. Затем он глубоко вздохнул. — Хорошо сказано, — пробормотал он спокойным тоном. — Даже если бы ты возложил свою вину на нее, это тебе не помогло бы… — он провел ладонями по лицу. Это было бы слишком легко и просто.
— Он помолчал, яростно теребя свою бороду. — Я хочу наложить на тебя более суровое наказание. Я потребую от тебя, чтобы ты стал взрослым.
— Ваше Величество? — недоуменно пробормотал Голт. Он решил, что ослышался, или неправильно понял короля.
— Да, да! Стать взрослым! — прогремел Сигрит, снова впадая в ярость. Затем на лице его мелькнула саркастическая улыбка. — Ты, наверное, думаешь, что это легкое наказание? Скоро ты будешь думать иначе. — Затем гнев отхлынул от его лица, глаза стали холодными. — Во-первых, я отбираю твои владения, — сказал он. — На время баронство Железных Гор переходит в собственность короны.
Это прозвучало как удар по лицу. Никакой физический удар не мог бы быть страшнее и обиднее. Голт отшатнулся.
— Ваше Величество…
— На время! — рявкнул Сигрит. — Пока ты не докажешь, что стал взрослым мужчиной. — Губы короля скривились. — Ты ведь считаешь себя великим воином? Я дам тебе возможность сражаться досыта. Идем со мной. — Рука короля схватила Голта за предплечье и толкнула юношу вперед.
