– Большое пиво пока, – сказал я сразу. – И три меню, пожалуйста, я жду кое-кого.
– Спасибо, кабальеро, – поблагодарила она и быстро ушла.
Пива ждать пришлось недолго. Вернулась она почти что сразу, выставив передо мной быстро запотевающий высокий бокал. «Хайнекен» у них за дежурное разливное. Ну и хорошо, он мне как раз и нравится. Едва пригубил – в дверях показались Джефф и Стивен.
Обоим было за пятьдесят. Джефф высокий, под два метра ростом, мощный, чуть отяжелевший с возрастом, руки толщиной с хорошее бревно, покрыты татуировкой. Выражение лица всегда мрачное, но на самом деле он на редкость добродушный человек, как обычно и бывает с людьми большими и сильными. Одет всегда «полутактически», под свободно свисающей рубашкой видны очертания кобуры. Компактных пистолетов он не признает, носит полноразмерный XD сорок пятого калибра. Местные законы против этого не возражают – есть разрешение, и носи как хочешь, хоть скрытно, хоть открыто. Мы с Джеффом, пожалуй что друзья. Во всяком случае, вместе выбираемся out или ходим на стрельбище. Работа сближает, особенно такая. Когда он сел на стул, тот жалобно скрипнул.
Стивен ниже и толще Джеффа. Очень быстро говорит, причем с таким сильным ирландским акцентом, что я даже не всегда понимаю все с первого раза. Он лысый, причем лысый совершенно – ни волос, ни бровей, ни ресниц, даже на руках нет волос. Глядя на него, вспоминаешь выражение «как бильярдный шар» – это прямо про него.
Посидели с меню, дождались официантку, сделали заказ. Здесь антрекоты хорошо жарят, вот себе такой и попросил. После того как женщина с заказом удалилась, я наконец спросил:
– Зачем встречаемся?
– Гонсалес хочет найти дочь, – ответил Джефф. – Хочет, чтобы ее нашли мы.
Вот как?
– Полиция здесь умеет искать похищенных, – удивился я. – Он что, не хочет иметь с ними дело?
Похищения – латиноамериканский бизнес, и на борьбе с ними местная Полисия Насьональ руку давно набила. Впрочем, речь идет о таких похищениях, при которых обращаются за выкупом, а пострадавший обращается соответственно в полицию. Но есть люди, которые боятся того, что может всплыть при расследовании, и именно они ищут обходные пути. Как в этом случае?
– Он с ними уже имеет дело, все формальности соблюдены, – вступил в разговор Стивен. – Он, как сам говорит, хочет использовать все возможности. И он платит.
– Я никогда не искал людей, – развел я руками. – И никогда не работал в полиции. И никогда никому не говорил здесь, что умею вести расследования. Я специализируюсь на безопасности, но как раз мои умения Гонсалесу не понадобились.
– Я умею искать людей, – ответил Стивен. – И у меня есть контакты. Но если мы пойдем своим путем, то ты тоже понадобишься. Наверняка. Поэтому хотим уточнить, можем ли на тебя рассчитывать.
– Если платите и не предлагаете заниматься тем, что я не умею, – рассчитывайте. – Это деньги. Убийство семьи клиента – трагедия, но мне еще нужно и зарабатывать на жизнь. Но насколько вообще реально ее найти самим? У полиции больше возможностей, если Гонсалес с ними сотрудничает.
– Гонсалес многого недоговаривает, – снова заговорил Джефф. – Стив его проверил по своим каналам сегодня и… узнал много интересного. Неожиданного, скорее.
– У Гонсалеса не было проблем в Майами, никто его не преследовал, – заговорил Стив. – Занимался он разными делами, но, похоже, ничего особо криминального в них не было, скорее просто сомнительные сделки, которые разве что комиссию по ценным бумагам заинтересовать способны. И то не заинтересовали.
– Даже так? – удивился я.
– Именно так. Вся информация по местным экспатам[2] с наркопрошлым есть у Билла Мерфи. Знаешь его?
– Слышал о нем.
В нашем узком сообществе о нем все слышали. Мерфи сидит в Панаме от DEA – американского агентства по борьбе с наркотиками. Сидит очень хорошо, со связями вплоть до президента, да оно и понятно. Когда-то американцы в этой стране разогнали армию и арестовали президента как раз по обвинению в приватизации наркопотоков. Идиоты по сей день считают его борцом за что-то там светлое, но это не так – такого грязного политикана, как Норьега, надо было поискать. И с тех пор большие дяди с севера за Панамой сильно приглядывают, что, впрочем, не слишком помогает остановить поток контрабанды белого порошка.
– Так вот у Билла Гонсалес никакого интереса не вызывал. И в его базах данных не значился. Я с ним пару часов назад говорил.
– Тогда откуда слежка?
– Мы не знаем, – пожал он плечами. – И сам Гонсалес уверяет, что понятия не имеет.
– Он вообще как, адекватен?
– Я бы не сказал, – покачал головой Джефф. – Он в полном помрачении. Он убит горем и сходит с ума. Но на нашем приватном расследовании продолжает настаивать. И я не вижу причин, почему мы должны ему отказать – он и платит, и понимает все риски, и всегда есть вероятность того, что у нас что-то получится. Даже мы так думаем.
– Что полиции известно?
– Ничего. – Стивен поморщился и отпил из бокала. – В самом доме были камеры и работала запись, но тот, кто все сделал, нашел рекордер, на который все писалось, и унес с собой.
– Соседние дома? Въезд?
– Камеры с соседних домов, где они были, показали, что по улице за это время проехало примерно пять машин. Сейчас они пытаются выяснить, кто это был. Надолго, что интересно, ни одна машина не задержалась. Если и останавливались, то очень ненадолго. Настолько ненадолго, что…
– Я понял.
На столько ненадолго, на сколько необходимо, чтобы высадить убийц, например.
– Дважды не проезжал никто, – добавил Стив. – Пешком к вилле подобраться нетрудно, ты сам знаешь. Но все равно в какую-то камеру попадешь. Никто не попал.
– Значит, все же на машине?
– Выходит, что так. На одной привезли, на другой увезли.
– На въезде камера есть?
– Есть. Записи тоже смотрят. Но тут еще одна проблема. – Стивен поморщился так, словно у него зуб болел. – Расследование ведет Фуэнтес. Знаешь такого?
– Нет.
– Неважно. В общем, он не очень склонен сотрудничать с посторонними. И подходов к нему мы не знаем.
– Стив, чем могу – помогу. – Я сразу понял, что Стив намекает на Висенте, который сидит в информационном отделе полиции и по факту допущен почти что к любой информации. – Не знаю только, какие будут расценки за доступ к информации о таком убийстве. Это не номер проверить.
– Я понимаю. И Гонсалес все понимает. Гонсалес платит миллион за дочь, если мы найдем ее живой. И миллион за убийцу. Или убийц.
– Живых?
– С доказательствами, – мрачно усмехнулся он. – Лучше живых, чтобы могли говорить, я думаю. Прямо он этого не сказал, но намекнул очень понятно.
