Он еще долго стоял, разглядывая памятник и могилу, а я сидела, сверля взглядом напряженную спину. Потом, поднявшись, протянула руку и тихо позвала:
— Максик? Макс?
Он замер и медленно обернулся, хищным взглядом осматривая пустые улочки и холодные камни памятников. Прислушавшись к чему-то, мотнул головой и устало провел ладонью по волосам.
Встрепенувшись, подошла ближе и уже громче позвала:
— Макс? Слышишь?
— Мариш? — он удивленно приподнял брови и снова оглянулся. На мой памятник, — Ты там?
Качнув головой, отвернулся и, словно отбрасывая бредовые мысли, прошептал:
— Да нет. Послышится же.
— Макс? Максик!? Я перед тобой! Ну же, посмотри на меня! Макс! Я живая! Почти! Макс?
Он уставился сквозь меня и зашарил глазами по ближайшим захоронениям.
— Да не там. Ну Макс, же?
— Мариша? Где? — он вцепился в голову обоими руками и зажмурился, — Млять…
— Ты же слышишь меня? Да же? Да? Кивни головой!? Макс? Или скажи. Максик, скажи что слышишь меня! Ну же? — я зачастила, захлебываясь словами, и с безумной надеждой глядя в ошарашенные глаза брата, — Максюнечка?
— Вот только без Максюнечек! Мариша, ты же знаешь, что… — возмутившись, он захлопнул рот и отступил на шаг назад, — Марина?
— Да, да, да! Боже, спасибо!
— Жесть, надо выпить, послышится же такое.
— Не надо Макс! Только вздумай мне!
— Так, стоп! — он выставил ладонь и несколько раз глупого вздохнул и выдохнул, а потом не надеясь ни на что, спросил, — Ты тут?
— Да-а-а!
— Не кричи, я слышу. Млин, я тебя слышу. Как так то?
— Фантастика! Максик, — всхлипнув, вытерла набежавшие слезы.
— Все, мелкая все, иди ко мне, — он раскинул руки в попытке обнять, а я подалась вперед, по привычке стараясь оказаться в теплых объятьях, но прошла мимо, сквозь него.
— Ма-а-кс…, - не выдержав, заревела в голос.
— Вот теперь узнаю свою мелкую, — пошутив, он усмехнулся и потер грудь, — Мариш не реви, и пожалуйста, больше так не делай. Марин?
— Что? — шмыгнув носом, переспросила, — Как?
— Сквозь меня не проходи, неприятно, знаешь ли.
— Прости, я не знала.
— Верю, — он выругался и поискал меня взглядом.
— Я прямо перед тобой.
— Ага. Спасибо, — снова взъерошив волосы, покосился на памятник и спросил: — Мариш? Ты как вообще?
— Плохо.
— Это понятно, но… Как? Ты сейчас появилась, здесь?
— Нет. Вчера вечером, в городе.
— Понятно, — протянув, брат кивнул головой, а потом резко выдохнул, — Млин, ничего не понимаю.
— Я тоже, — скорбно вздохнув, пожаловалась, — Макс? Я выйти отсюда не могу. Вот как появилась с часа два назад здесь, так и не могу.
— Плохо, — прищурившись, он весь подобрался, — Мы придумаем и ты выберешься. Обязательно, я тебе обещаю.
И мы пробовали. Макс, предварительно расспросив меня о появлении на кладбище, буквально фонтанировал идеями. Предлагая то одно, то другое. Он даже был готов выйти за ворота со мной в обнимку, как бы плохо ему после этого не было, но меня каждый раз отбрасывало обратно и возвращало к металлической оградке, увитой плющом. Той самой, за которую я недавно держалась в начале церемонии.
— Не понимаю, — взъерошив волосы, он поморщился и, достав вибрирующий телефон, рявкнул, — Да?
Прищурив глаза, втянул воздух и прошелся по дорожке, прижимая трубку к уху.
— Нет, я занят. Посмотри там сама. Да. Нет, не скоро. Нет, не смогу. Юля? Я же сказал… Черт!
Скинув вызов, потянулся в карман, достав пачку сигарет, и, бессмысленно повертев ее в руках, смял и убрал обратно.
— Юля? Все плохо?
— М-м-м? — встрепенувшись, он посмотрел в мою сторону и кисло усмехнулся, — Не обращай внимания. Кажется, я скоро буду свободен как ветер.
— Из-за меня? — задав вопрос, затаила дыхание. Я прекрасно помнила подругу брата, и если честно, она никогда мне не нравилась. Слишком манерная, слишком пафосная, она требовала от Максика того же. Всегда. Пусть это был ночной клуб, или круглосуточный супермаркет в семь утра.
— Нет, мелкая, конечно нет. Но ты вроде как рада?
— Может быть, ты же знаешь, что…
— Да, я помню. Господи, как будто и ничего не произошло… Как будто и, — он обернулся в сторону свежего холмика и моей фотографии, окаймленной черной лентой, и замолчал.
— Макс? Я устала, — напомнив о себе спустя долгие пару минут, со вздохом опустилась прямо на землю и уселась, обняв колени. Я действительно устала, но не физически, а скорее морально. Мне казалось, что чужие памятники давили на меня, а рисованные лица смотрели хмуро и осуждающе. Хотелось спрятаться от этого неприятного, свербящего взгляда, свернуться клубочком и исчезнуть.
— Я тоже, мелкая, я тоже, — брат отмер и начал перебирать пальцами по широкому экрану телефона, — Давай-ка посмотрим, что в инете пишут, наверняка ведь что-нибудь да пишут.
— Давай, — согласившись просто для проформы, положила голову на колени и закрыла глаза, а потом передернула плечами, пытаясь унять раздражающий зуд, — И что пишут?
— Ну-у-у, секунду подожди. Это не то, не то, — он бормотал и перелистывал виртуальные страницы, — Вот. Слушай, Мариш, а что ты знаешь про хозяина кладбища?
— М-м-м? — приподняв голову, с удивлением посмотрела на брата, — Первый раз слышу.
— А зря. Вот, слушай, — и он, откашлявшись, прочитал несколько предложений, — «Хозяин кладбища — так называют обрывки сознания покойных, слившихся воедино. Можно сказать, что это разумная сущность, не обладающая материальным телом. В ее задачи входит обеспечение покоя похороненных на кладбище людей».
— Здорово, — я лениво кивнула и, поднявшись, пересела ближе к брату, а потом оглянулась, высматривая наблюдающего за мной, — А чем я нарушаю покой? Почему меня не выпускают?
— Слушай дальше. «Хозяин Кладбища всегда наблюдает за происходящем в границах погоста. Хозяин наделён разумом и хранит многие знания, которые доступны для познания при определённых усилиях. Хозяин наделён всеми знаниями и умениями, какими обладали покойники, захороненные на его кладбище. К хозяину нужно относиться уважительно, в противном случае могут случиться неприятные вещи».
— Да уж, — я удрученно скривилась, — Уже случились. И что делать?
— Мариш? Вот куда ты торопишься?
— Прости, — вздохнув, подняла валяющийся рядом камешек и несколько раз подкинула его в руке.
— Марина!
— Что?
— Давай ты так не будешь делать? Хотя бы пока я не привыкну.
— Да что опять? — откинув камень, подпрыгнула и уперла руки в бока, — Я просто сижу! И все!
— И все? — возмутившись, он невольно отзеркалил мою позу.
