— Привет, — радостно отозвался Уилл, делая несколько шагов навстречу прибывающему квартету и обмениваясь с Джо рукопожатием. — Как поживаешь?
Джо ухмыльнулся.
— Лучше не бывает. — Однако в тоне бывшего старосты и в его серых глазах было что-то такое, что привносило ложь в его бодрую фразу.
— Рад тебя видеть, Уилл, — тихо сказал Тим.
Покачавшись на пятках, Уилл внимательно изучил бывшую восходящую звезду американского футбола. Тим Фриль по-прежнему был все так же высок, красив и по-мальчишески обаятелен. — А ты как, Тим? Чем занимаешься?
— Работаю тренером в «Священном Кресте». — Тим улыбнулся, и в его голубых, как лед, тазах проскочила веселая искорка. — Это, конечно, совсем не то, что играть защитником за «Майамских Дельфинов», но, по-моему, тоже классный способ проводить время. Порой мне даже кажется, что я вообще не заканчивал школу.
Уилл кивнул.
— Понимаю, о чем ты толкуешь. Я порой общаюсь со своими друзьями по университету, слушаю, как они ноют, и думаю — черт возьми, а вот мне действительно нравится то, чем я занимаюсь. Такое редко бывает. И я не жалуюсь.
Они с Тимом обменялись понимающими взглядами, и Уилла удивил момент общности с этим парнем, с которым он никогда особенно не дружил. Ни один из них двоих не добился того, о чем мечтал, но они по-прежнему считали себя счастливцами.
Обмен любезностями продолжался еще около минуты, после чего вся компания направилась к Лайаму. Уилл поздоровался с Келли, перекинулся парой словечек с Тимом и Джо, но в тот самый момент, когда они входили в таверну, женщина, имени которой он никак не мог вспомнить, смущенно ему улыбнулась. В ее улыбке был даже легкий намек на флирт.
— Привет, Уилл. Давненько не виделись.
— Да, давненько. — Уилл от всей души надеялся, что его лицо ничем не выдаст его абсолютную неспособность вспомнить имя-фамилию одноклассницы. «Тори? Керри?» Женщина, похоже, ничего такого не заметила, и Уилл возблагодарил Господа, когда она двинулась вперед, догоняя Келли.
Внутри ресторана их тут же окутало облако чудесных ароматов. Официанты и официантки сновали между столиков, подавая бифштексы, что шипели на чугунных тарелках. О такие тарелки запросто можно было обжечься. Уилл целое десятилетие не был у Лайама, но запахи и убранство казались так ему знакомы, словно он переживал что-то вроде возвращения домой.
Хозяйка заведения подтвердила, что одноклассники собираются в специальном зале наверху, и Уилл последовал за остальными по узкому коридорчику к лестнице, что вела на второй этаж. Поднимаясь, он слышал плывущий ему навстречу смех и музыку.
На лестнице Уилл испытал последнее мгновение трепета. А затем, стоило ему только войти в зал, весь трепет, как по волшебству, испарился. Уилл прибыл немного раньше, но похоже было, что вечеринка уже все равно началась. Прибыли десятки людей — некоторые обедали за круглыми столиками, некоторые общались у стойки. Как только Джо вошел в зал вместе с Джо, Тимом, Келли и загадочной женщиной (Терри, он был чертовски уверен, что ее зовут Терри), к ним тотчас же повернулось несколько любопытных лиц.
Знакомых лиц. Постаревших.
Мозг Уилла испытывал перегрузку, кропотливо просеивая их всех. Заядлая книжница Дейла Янг, теперь стройная и элегантная, разговаривала с Тоддом Васкесом. Компания из полдюжины мужчин и женщин собралась вокруг Чака Веселовски у стойки. Физиономии парней (разумеется, через десять лет после тех славных деньков в хоккейной команде средней школы Истборо) были все такими же вытянутыми и кислыми на вид. Компания дружно разразилась смехом, и Уилл посчитал это сигналом выдать что-нибудь такое в ответ. Он испустил что-то вроде рычания, вполне достоверно изображая пьяного хоккейного фаната.
Чак был единственным человеком, с которым у Уилла в свое время состоялся настоящий кулачный поединок. Он всегда сожалел о том, что мистер Сандовал, их учитель истории, тогда этот поединок прервал. В душе Уилл никогда не сомневался, что парни из хоккейной команды так навеки и останутся стадом тупоумных ротозеев. К этому предубеждению он пришел давным-давно. И, судя по всему, годы так ничего и не сделали, чтобы изменить либо его восприятие, либо реальность.
Мысленно фильтруя другие знакомые лица в зале, Уилл подметил там кое-кого еще — жен, мужей, а также близких друзей и подруг. Сидя за столиками, они держались слишком прямо, а стоя в компаниях, отодвигались на самую периферию беседы, словно собирались вот-вот улизнуть.
Наконец Уилл забрел в глубь помещения — в море крепких поцелуев и медвежьих объятий, комплиментов, вопросов и хлопков по спине. И к своему великому облегчению понял, что может вспомнить имена всех, кого он там видел, если не фамилии. Адреналин вовсю струился по его жилам. Кроме того, Уилл испытывал некий совершенно неожиданный кайф. Славно было стоять рядом с ними, улыбаться, смеяться и вспоминать. Уилл совершенно точно знал, что уже через час по большей части забудет, кто где живет, сколько у кого детей и кто чем зарабатывает себе на жизнь. Однако в данный момент куда важнее всей этой информации казался простой акт воссоединения.
Затянутый в уголок парой старых друзей, которые тоже писали для школьной стенгазеты, Уилл вдруг увидел, как к нему, маша обеими руками над головой, направляется Эшли. И громко расхохотался.
— Извините, ребята, — сказал Уилл, проскальзывая между ними и устремляясь к Эшли.
Эшли ткнула его кулачком в плечо.
— Дурень, — укорила она Уилла. На лице у нее застыла та самая лукавая улыбка, которая всегда безмолвно напоминала Уиллу о том, что Эшли для него значила. — Я тебе уже целый час машу.
— Я здесь всего три минуты.
— Все равно ты слепой. Мы все это время пытались привлечь твое внимание.
Эшли указала в сторону дальнего угла помещения, где Эрик сидел вместе с Дэнни Пламером и его женой. Еще с ними были эфирно-красивая Кэрри Клауссен, для которой Уилл еще в самом начале старшей средней школы придумал прозвище «Эльфочка», и Лолли-«Леденчик», чьей фамилии Уилл не помнил, а настоящего имени, кажется, вообще никогда не знал. Все они ухмылялись и с самым что ни на есть дурацким видом ему махали.
Эшли взяла Уилла за руку и буквально подтащила его к тому столику, где он первым делом поздоровался с Эриком. Дэнни встал, чтобы заключить Уилла в поистине медвежьи объятия — парнем он был дородным и запросто мог оторвать Уилла от пола. Целую минуту они искусно притворялись, будто не помнят, как же давно они друг с другом не виделись (на самом деле — ровно десять дней). Затем каждый из мужчин выдал другому комплимент на предмет того, как же дерьмово он выглядит и как же чертовски он за все это время постарел.
