В подвал за весь день никто не заглянул. Надо мной иногда поскрипывали доски, жалуясь на тяжесть идущих по ним ног. В середине сна сквозь щели в потолке донесся приятный запах. Это порезалась острым ножом хозяйка дома. Глубокий порез. Затянется не скоро. К вечеру моего носа коснулся совсем другой аромат — похлебка из свинины. Многим людям нравится запах вареного мяса. Вампиры в нем чуют разбавленную водой гниль. Так что разбудило меня не только ушедшее солнце, но и гнилостный душок. Что поделаешь, высшая нежить — вампиры — не могут питаться плотью другой нежити. Для нас это не яд, но неприятно.
Потянувшись каждой мышцей, я встала, отряхнула плащ и задумалась. В подвал я проникла, когда хозяйка и ее гость спали. Теперь оба они находились на кухне. Мужчина, судя по запахам и звукам, сидел за столом, а женщина хлопотала у очага.
Сложно будет выбраться незаметно. Отвести глаза людям можно, но коли рядом окажется маг, меня заметят. Всё же гипноз — единственная магия, доступная вампирам. Всё остальное — наши естественные способности. Придется отталкиваться от них.
Превратившись в почти прозрачную дымку, я просочилась сквозь доски потолка. Оказавшись на кухне, поймав удивленные взгляды людей, с шумом распахнула ставни и заструилась на улицу.
Переместившись в тень соседнего дома, я обрела человеческий вид. Надо было проконтролировать, как отнеслись к такой чертовщине люди. Мало ли, вдруг побегут звать стражников, чудотворцев или еще кого? Но нет. Из открытого окна я услышала басок:
— Вот ветер-то! Ставни как открыл! Еще чуть, и сорвал бы!
Действительно, по улице гулял прохладный ветерок.
Удостоверившись, что меня не ищут, я не удержалась от сдавленного хихиканья. Только представить! Легкий туманчик, удирающий из человеческого жилья! Ай-ай, совсем несолидно! Зато вечер начался с приятных впечатлений. Небольшой побег поднял упавшее настроение.
Первым делом я отправилась на охоту. Кривые узенькие улочки наводнились людьми. Выбирай, кого хочешь. А дальше меня привлек плакат, крепко держащийся на стене бревенчатого дома. С него на меня смотрела… я. И как здорово прорисовали! Даже небольшой шрамик на виске — напоминание о моей человеческой жизни — не забыли. Вот так-так. И внизу написано: «Осторожно, древний вампир!»[11]
Ну, уважили старушку! В древние записали! Не видели они настоящих древних. Да коли один из них появится, все: люди, эльфы, вампиры, даже я — встанем на грани вымирания. Древние — не нежить. Они наши, вампирьи, боги. Поднимутся на землю, все будем бедными!
Но факт есть факт. Значит та парочка, благодаря которой я покинула Хориск, меня разглядела. То, что под портретом не было имени, не означало, что они его не знали. Возможно, хотели привлечь мое внимание.
Плакат я прихватила с собой, сложив его в сумку. Нечего мое лицо на стенки клеить!
Вчера перед сном я попыталась найти ментальные следы сородичей. К сожалению, точное место я определить не смогла. Но и примерное меня устроило. Какой-то вампир находился в самом бедном квартале города. Как раз в паре минут ходьбы от меня. Начну оттуда.
У самой городской стены ютились маленькие лачужки. Нередко выходило так, что стены двух, трех или даже четырех домишек сливались воедино. Жили здесь самые бедные горожане Хориска. Стража в этот район заглядывала редко. Воры и разбойники — часто. Для молодого вампира лучшего места не сыскать!
Тратить силы на ментальный поиск сородичей я отказалась. Всегда можно подсмотреть, подслушать или поспрашивать местных. Они-то должны знать, что творится в их квартальчике.
Ан нет. Народ в этом районе прятался по домам. Улицы казались пустынными и унылыми. Только пара-тройка бандитов шныряла по переулкам. Вот их-то я и поймала. Негустой улов, всего два грязных оборванца лет шестнадцати-восемнадцати — лучший воровской возраст. У одного расплылся хороший синяк во всю щеку. У второго заживала разбитая губа.
— Что? Не поделили добычу? — я наблюдала за мальчишками несколько минут, прежде чем выйти из тени. Разумеется, слышала весь их разговор о том, кто «дурак», а кто «скотина копытная».
Мальчишки не заметили меня, а когда увидели, ощетинились. Точно два молодых волчонка. Вот-вот зарычат.
— Ты еще кто? — спросил тот, что постарше.
— Я - ваша надежда получить пару сребреников. — Улыбнулась я, не показывая клыков. — Интересует?
В подкрепление своих слов я показала на ладони монетку. Парень потянулся ко мне, но я выкрутила руку перед самым его носом, снова продемонстрировав монету.
— Расскажите мне кое-что, и я заплачу, — пришлось снова на миг спрятать монетку в кулаке и увернуться от цепких пальцев воришки.
— Чего хочешь? — наконец, парнишка устал. Он сообразил, что монету не отберет. А нападать на меня ему было страшновато.
— Кто из местных, — я обвела рукой круг, намекая на бедный квартал, — выходит на улицу только ночью?
Ребята переглянулись. Мой вопрос показался им странным. Но они понимали, что совать нос в чужие дела себе дороже. Как говорится, меньше знаешь, дольше спишь, а знаешь много — спишь вечно.
Они пошушукались, перебирая имена и клички. Поссорились пару раз, но, наконец, пришли к общему выводу. Снова заговорил старший.
— Есть тут двое. Днем их вообще не видно. А только сумерки — они по городу шныряют.
— И что они делают? — на ладонь я положила вторую монетку.
Блеснув алчными глазами, воришка ответил:
— Ну, мы ж не няньки. Но возвращаются они с рассветом.
— Опиши их!
— Один — пацан. Младше нас. Худой такой, жуть! И волосы у него ежиком торчат. Невысокий. Тебе по плечо будет.
— Второй, — это подал чуть хрипловатый, ломающийся подростковый голос другой оборванец, — мужик. Лет сорок. Хмурый. Никогда не разговаривает.
— Где они живут? — на мою ладонь опустилась третья монетка.
— Второй дом от городской стены. Там еще громадная лужа с пеньком по центру. Без труда найдешь!
— Молодцы, — я положила три сребреника в раскрытую ладонь мальчишке. — А это за ваше молчание и плохую память. Вы меня не видели. Ясно? — еще две монеты опустились в руку младшего оборванца. — Но! — я придвинулась вплотную к их лицам. — Если вы хоть слово обо мне скажете, я вас найду и выпотрошу. Теперь живо отсюда!
Мальчишки, отпрянув от меня, как от призрака, побежали по переулку. Вскоре они скрылись за поворотом, и я перестала слышать их шаги. Сама я удостоверилась, что никого нет, и двинулась в указанном направлении.
Я не была уверена в том, что карманники навели меня на след вампиров. Пацан из их истории однозначно человек. Даже если мы обращаем ребёнка, после первой смерти его организм перестраивается, взрослеет.
