Настя открыла глаза – ни внутри, ни за окном ничего не изменилось. Взглянула на часы. …Десять. Значит, еще два часа. Скоро проводники начнут всех будить, потому что наверняка и здесь существует «санитарная зона»; выстроятся очереди в туалет, зашуршат сумки и пакеты, запахнет вчерашней едой… Все, дорога закончится. Снова надо концентрироваться, делать загадочное лицо и говорить бредовые, но кажущиеся умными слова… Неужели все это, действительно, чушь и глупость?.. – Настя подперла рукой голову, внимательно разглядывая торчащие с полок босые ноги, – но ведь еще в школе я заставила летать Оксанку Симоненко. Или, может быть, эту историю я придумала и за давностью лет сама поверила в нее?.. Нет, Андрей тоже все видел, иначе б ему не пришла в голову идея, которая кормит нас уже много лет. Интересно, сам он до сих пор верит в мои способности? Хотелось бы, чтоб верил, но разве у него разберешь, где правда, а где нет?..
Посмотрим, какую квартиру он подобрал для нас. Конечно, говорит, это не Киев и даже не Днепропетровск, но городишко очень приличный… Значит, не должно быть такого «сарая», в каком последний раз мы жили во Львове…
– …Эй, Настена, ты у нас жаворонок, да?
Настя подняла голову и увидела свесившуюся с верхней полки лохматую голову. Андрей протянул руку в надежде, что Настя хотя бы погладит ее, но она лишь улыбнулась.
– Ты ж знаешь, в поездах я всегда жаворонок.
Не получив желаемого, Андрей сделал серьезное лицо.
– Забыл, мы когда приезжаем по местному времени?
– Без пяти двенадцать. Вставай, пока туалет не закрыли.
Андрей ловко соскочил вниз; сладко потянулся – короткая боковая полка не позволяла телу принять комфортное положение, и только теперь он ощутил свободу. Не смущаясь Насти, не спеша натянул джинсы и майку с надписью, сообщавшей, что ее обладатель выступает против наркотиков и насилия (английский язык Настя знала на уровне нетвердой школьной «четверки» и верила Андрею на слово, хотя там могло быть написано совсем другое выражение).
Одевшись и прихватив пакет с зубной щеткой, Андрей, хватаясь за стойки, словно пьяный, пошел по раскачивающемуся коридору. Настя снова отвернулась к окну. Солнце, видимо, чуть изменило угол падения лучей и снег перестал искриться, превратившись из атласа в обычную белую простыню.
В конце коридора хлопнула дверь, и фигура Андрея исчезла, зато Настины мысли вернулись в прежнюю точку. …Наверное, все-таки он верит в мои способности… А, может, дело не в способностях – может, он по-своему любит меня, но я почему-то не хочу с ним спать. Если только иногда… – Настя улыбнулась своим воспоминаниям, – ночью ведь мне надо восстанавливаться, а не заниматься любовью, сжигая последние остатки энергии. У меня «сеанс связи с космосом»… посредством подушки. Но вообще-то, он хороший. Без его организаторских талантов наш бизнес давно бы загнулся. Или вернее, его б не появилось вовсе…
– Пассажиры, просыпайтесь! Через сорок минут санитарная зона! Просыпайтесь! – проводница появилась заспанная и домашняя, сама больше похожая на пассажирку.
…Ну, началось. Значит, пора завтракать…
Голос проводницы послужил сигналом не только для пассажиров – не успела Настя достать оставшиеся с вечера полпалки колбасы и переставший быть хрустящим батон, откуда-то появилась женщина с пирожками, потом парень с газетами. Андрей столкнулся с ним в проходе. Настя видела, как он купил газету, нетерпеливо развернул ее, а подойдя, довольно улыбнулся и положил на столик.
– Смотри. Нравится в русском варианте?
Настя увидела знакомую фотографию, уже обошедшую почти все региональные украинские газеты, а рядом стандартный текст с крупным заголовком «Ворожея и прорицательница Анастасия». Дальше шел перечень «чудесных деяний», якобы, совершенных ею. Содержание они придумывали вместе, давясь от смеха, а благодарственные отзывы подписывали фамилиями бывших одноклассников, чтоб особо не напрягаться. Как давно это было!.. Двое из «благодаривших» уже умерли…
– Так что, нас ждут, – сказал Андрей тихо, чтоб не услышали остальные пассажиры.
Настя, не читая, отложила газету. Настроение сразу испортилось. …И почему он выбрал почти приграничный город? Лучше б сразу поехали в Екатеринбург, тогда б еще несколько суток можно так же беззаботно трястись в поезде…
– Нет, ты посмотри, как классно получилось, – Андрей вернул газету на место, – главное, у них с этим никаких проблем – полполосы, так полполосы; никто никаких лицензий не требует, только свидетельство предпринимателя. Лафа!..
Настя не стала читать содержание, обратив внимание лишь на последнюю жирную строку «Цена – 300 рублей».
– А триста рублей в гривнах, это сколько?
– Около полтинника. Нормально – у них в России все дороже. Если что, сбросить можно. Рождественская распродажа, так сказать, – он вытащил нож и отложив страницу с Настиным портретом, на остальной газете принялся резать колбасу.
Компания, расположившаяся напротив, уже проглотила чай с остатками киевского печенья и достала карты. Они весь вечер резались в «дурака», но так и не выяснив, кто из них глупее, решили все-таки прояснить ситуацию в оставшееся время.
– Андрюш, а чай мы будем? – Настя отвернулась от игроков и положила в рот блестевший жиром кусок колбасы. Она б с большим удовольствием съела, например, блинчик с творогом, но кто б его еще приготовил? А колбаса… Андрей любил колбасу и считал, что остальные тоже должны питаться исключительно ею.
– Конечно. Я схожу, – он направился к проводникам, и в это время один из игроков смачно шлепнул картой по столу.
– А у меня «ведьма»! Что будешь делать? Бить-то нечем – ты дурак. Против ведьмы, брат, не попрешь!..
И вдруг Настя поняла, какое слово выстукивали вагонные колеса – слово, которое она пыталась распознать всю ночь. Ведь-ма!.. Ведь-ма!.. Оно словно предупреждало пассажиров об опасном соседстве. Хотелось крикнуть: – Да никакая я не ведьма!.. Но Настя вспомнила сцену из школьного спектакля, который они играли еще в шестом классе. «Панночка умерла. Черти, заберите ее!..» – это ее, Настин, голос, и тут же Оксанка Симоненко, во всем белом, с распущенными волосами медленно поднимается со сдвинутых стульев, исполнявших роль гроба; поднимается горизонтально, как у Копперфильда, только безо всяких тайных приспособлений. Настя тогда закричала, сама испугавшись того, что натворила, и Оксанка плашмя упала на пол… Больше она не смогла повторить подобного трюка никогда, но ведь это же было!..
«Ведь-ма! Ведь-ма!» стучали колеса. Слово слышалось настолько явственно, что Настя уже не могла понять, как не разобрала его раньше. Оно ж просто само лезет в уши!..
