Она знала, что он должен иметь свою собственную историю о ней, всего, от помады со вкусом корицы, которую она использовала зимой до запаха ее шампуня, когда он тыкался носом в ее затылок (теперь это было не часто, но все еще было) до щелчков ее компьютера в два часа ночи, в те две или три ночи в месяц, когда сон почему-то не шел к ней.
Теперь это было двадцать семь лет, или — однажды она развлекалась, выясняя это с помощью калькулятора на своем компьютере — девять тысяч восемьсот пятьдесят пять дней. Почти четверть миллиона часов и более четырнадцати миллионов минут. Конечно, часть этого времени пошла на бизнес, и несколько раз она совершала самостоятельные поездки (самое печальное, чтобы побыть со своими родителями в Миннеаполисе после того, как ее младшая сестра Брэндолин погибла в результате несчастного случая), но в основном они были вместе.
Знала ли она все о нем? Конечно, нет. Не больше, чем он знал всего о ней — как она иногда, к примеру (в основном в дождливые дни или теми ночами, когда у нее была бессонница) жадно поедала «Баттерфингерс» или «Бейби Руте», давясь шоколадными батончиками даже после того, как больше не хотела их, даже после того, как чувствовала боль в животе. Или как она думала, что новый почтальон был довольно симпатичным. Не было никакого всезнания, но она чувствовала, что после двадцати семи лет, они знали все самое важное. Это был хороший брак, один из пятидесяти процентов или около того, что продолжал работать в течение длительного времени. Она верила в это также беспрекословно, как верила в то, что сила тяжести будет держать ее на земле, когда она гуляет по тротуару.
До той ночи в гараже.
Телевизионный пульт перестал работать, и батареек АА не было в кухонном шкафу, висящем слева от раковины. Были батарейки D и батарейки С, даже нераскрытая упаковка крошечных AAA батареек, но ни одной чертовой батарейки АА. И она пошла в гараж, поскольку знала, что Боб держал там запас «Дюрасел», и это было всем, что потребовалось, чтобы изменить ее жизнь. Это было, словно в воздухе, высоко в воздухе. Один паршивый маленький шаг в неправильном направлении и ты падаешь.
Кухня и гараж были связаны крытым переходом. Дарси прошла его в спешке, закутавшись в свой халат — два дня назад, период исключительно теплого бабьего лета закончился, и теперь по ощущениям был скорей ноябрь, чем октябрь. Ветер кусал ее за лодыжки. Возможно, ей стоило надеть носки и пару слаксов, но сериал «Два с половиной Мужчины» начнется менее чем через пять минут, а чертов телевизор застрял на «Си-Эн-Эн». Будь Боб здесь, она попросила бы его поменять канал вручную, там где-нибудь были кнопки для этого, скорее всего сзади, где только мужик мог найти их — а затем послала бы его за батарейками. В конце концов, гараж был в основном его территорией. Она ходила туда только, чтобы вывести свою машину, и только в плохую погоду; иначе она парковала ее у дороги. Но Боб был в Монтпилиере, оценивая коллекцию стальных пенсов Второй мировой войны, и она была, по крайней мере, временно, единственным представителем четы Андерсонов.
Она нащупала тройной выключатель рядом с дверью и ударила по нему ладонью. Лампы дневного света загудели на потолке. Гараж был просторный и аккуратный, инструменты висели на перфорированной доске и рабочий стол Боба был в хорошем состоянии. На бетонном полу был нарисован серый линкор. Не было никаких пятен от масла; Боб говорил, что пятна масла на полу гаража означали что люди, которым принадлежал гараж, или ездили на развалюхе или были небрежны в обслуживании. Старенький «Приус», который он использовал для своих рабочих поездок в Портленд, стоял там; он взял свой внедорожник-динозавр в Вермонт. Ее «Вольво» была припаркована снаружи.
«Это так просто ставить ее внутрь», говорил он неоднократно (когда вы женаты в течение двадцати семи лет, оригинальные комментарии имели тенденцию редко встречаться). «Просто используй кнопку открыть дверь гаража на панели машины».
«Мне нравится ставить ее там, где я могу видеть ее», всегда отвечала она, хотя настоящей причиной был ее страх врезаться в дверь гаража пока она выезжала. Она ненавидела выезжать. И полагала, что он знал это… так же, как она знала, что он имел специфический фетиш, хранить банкноты в своем бумажнике лицом вверх и никогда не оставлять открытую книгу перевернутой вниз, когда прерывал чтение — потому что, говорил он, это сломает корешок.
По крайней мере, гараж был теплым; большие серебряные трубы (вероятно, вы назвали их трубопроводом, но Дарси была совершенно не уверена), пересекались на потолке. Она подошла к верстаку, где несколько квадратных банок были выстроены в линию, каждая аккуратно промаркирована: БОЛТЫ, ВИНТЫ, ДВЕРНЫЕ ПЕТЛИ и L-ЗАЖИМЫ, САНТЕХНИКА, и она находила это скорей милой Крайностью и Чудачеством. На стене был календарь «Спорте Илюстрейтед» с изображением девушки в купальнике, которая выглядела удручающе молодой и сексуальной; слева от календаря были прикреплены две фотографии. На одной был старый снимок Донни и Петры на поле Малой лиги Ярмута, одетых в футболки «Бостон Рэд Соке». Под ней, Боб подписал фломастером КОМАНДА ХОЗЯЕВ ПОЛЯ, 1999 год. На другом, намного более новом, была повзрослевшая и без сомнения красивая Петра, стоящая с Майклом, ее женихом, перед морским ресторанчиком на Олд-Орчард-Бич обнимая друг друга. Маркером под ним подписано СЧАСТЛИВАЯ ПАРА!
Шкафчик с батарейками и наклеенной на нем лентой с надписью ЭЛЕКТРИЧЕСКИЕ ВЕЩИ, висел слева от фотографий. Дарси двинулась в том направлении, не глядя под ноги, — доверяя исключительно маниакальной опрятности Боба — и споткнулась об картонную коробку, которая была не до конца задвинута под рабочий стол. Она пошатнулась, затем в последний момент схватилась за стол. Она сломала ноготь — болезненно и досадно — но спасла себя от потенциально серьезного падения, что было лучше. Гораздо лучше, учитывая, что дома никого не было, чтобы позвонить в 911, если бы она проломила череп об пол — без пятен масла и чистый, но чрезвычайно жесткий.
Она могла просто затолкнуть коробку назад кончиком своей ноги — позже она поймет это и тщательно обдумает, как математик, проверяющий замысловатое и сложное уравнение. В конце концов, она торопилась. Но она увидела, каталог по вязанию Паттернворкс сверху коробки, и встала на колени, чтобы взять его и забрать с батарейками. И когда она подняла его, под ним был каталог Брукстоун, который она давно потеряла. А под ним был Пола Янг… Тэлботс… Форзиери… Блумингдейл…
«Боб!» воскликнула она, только это вышло в двух раздраженных слогах (как бывало, когда он испачкался в грязи или оставил свои мокрые полотенца на полу в ванной комнате, словно они были в дорогом отеле с горничными), не Боб, а Бооб! Поскольку, она действительно могла читать его как книгу. Он считал, что она заказывала слишком многое из каталогов почтой, и однажды зашел так далеко, чтобы объявить, что она зависит от них (что было смешно, она зависела от «Баттерфингерс»). Тот небольшой психологический анализ заработал ему двухдневное прохладное отношение. Но он знал, как работал ее мозг, и что к вещам, которые не были абсолютно жизненно важны, она была с глаз долой, из сердца вон девочкой. Таким образом, он собрал ее каталоги, и тайком спрятал их здесь. Вероятно, следующей остановкой была бы помойка.
