– Да нет, я косточку догрызал, – просто признался Герман. – Ну, еще джем доставал из «малямбы»….
– В рубашке родился! Это счастливая случайность! – вместо сурового выговора восхищенно произнес Заховай. – Короче, операцию в монгольских степях ты им провалил!.. Но оказался под полным контролем спутника.
– Но «принцесса» была включена. Такого не может быть.
– Сейчас специалисты выясняют, почему так случилось. Вероятно, на спутнике имелась какая-то аппаратура слежения за излучением самого прибора. На всякого мудреца довольно простоты… Да и он сам еще далек от совершенства, хотя главный конструктор дает гарантии… Но ты-то как почувствовал, что тебя обнаружили?
– Ничего я не почувствовал…
– Хватит прибедняться! Что ты в самом деле? Скрывать-то тут нечего! Наоборот!.. Почему сделал разворот на сто восемьдесят и пошел на север?
– Решил, что сбился с курса.
– Ну, будет скромничать, Шабанов! «Черные ящики» не обманешь, а они записали полную исправность системы ориентации, правильность курса и боевой разворот, выполненный вручную.
– В таком случае, это все проделки неопознанного летающего объекта. – Герман пожал плечами. – Он как раз и появился после взлета с базы Алтупа. Впрочем, вполне опознанный объект…
– Он шутит! – сам себе сказал Заховай. – Да ты хоть понимаешь, что сделал? Своим этим обратным курсом сбил с толку все спецслужбы НАТО! Они остались в полном заблуждении, кому была продана машина-невидимка, куда ее перегоняли, и перегоняли ли вообще. И никак не ожидали, что ты объявишься в районе реки Чаи. Если бы не спутник, все бы осталось в абсолютной тайне. Но зафиксировали место падения и только через сутки туда выбросили десант из девяти человек. С чартерного рейса Мюнхен – Токио, с высоты восемь тысяч метров. Он тебя и преследовал. Трех уложил ты во время перестрелки на реке. Остальные были ликвидированы в тот день, когда вы обнаружили обломки самолета. Двое из них захвачены живыми и сейчас дают показания. Все они были когда-то нашими гражданами, да и не простыми… Твари продажные, прошли специальную подготовку, великолепно знают обычаи и нравы сибирского населения.
– Они бы взяли меня. В порогах… Но появилась белая лодка. Вернее, шлюпка.
– Что еще за шлюпка?
– Белая такая, лоцманская. Провела через пороги, а дальше они сунуться не могли. И никто не может…
– Про лодки тоже потом! Основная версия правильная?
– Похоже, но не так, – заключил Шабанов. – Впрочем, все это теперь не важно.
– Не нравится твое настроение! Забудь ты про тыквы, про лодки. Ничего не было! Чем скорее забудешь – быстрее вернешься в строй.
– Узнайте, что с моим мылом. Результаты экспертизы.
– Нашел о чем просить – мыло!..
– Для меня очень важно. Это единственная вещь, которую я вынес из того мира. Материальная вещь.
Заховай достал бланк с коротким отпечатанным текстом, дописанным от руки в свободных строчках, положил перед Шабановым:
– Читай и расписывайся.
Это была подписка о неразглашении обстоятельств, связанных со злополучным перегоном МИГа с «принцессой», причин, повлекших катастрофу и ее местонахождение. На всю оставшуюся жизнь, ни под каким предлогом и ни в какой форме.
– Такой подписки дать не могу, – сказал Герман.
– Надо, капитан.
– Но вы же не верите тому, что со мной произошло!
– Я не верю. Но есть люди, готовые поверить.
– И хорошо, что они есть.
– А ты подумал о них? Что станет с ними, если они получат реальные факты существования… иного мира? Ты представляешь, что будет с нашим миром? Исчезнут последние радости жизни, люди перестанут рожать детей, пахать землю, защищать Отечество. Знания для сегодняшнего человека – это конец света, понимаешь? А сможет твой этот иной мир вобрать в себя, вместить наш, бренный и грешный? Нет! Хуже того, мы его испоганим, выбьем, как скот пастбище, сожрем все его ценности, как саранча… И ничего не останется ни здесь, ни там!
Шабанов сел, засунув руки в карманы, скрючился. Особист надел фуражку, пожал его вялую руку.
– Сиди и думай… Свидетель нашелся, пророк… Сказал бы я тебе, да врачи предупредили, чтобы не очень тебя волновал… Так что отбываю и жду скорейшего возвращения. – Склонился к его уху, попробовал внушить, должно быть, по настоянию врачей: – И запомни: ничего не было. Никаких миров, летающих тарелок… Ничего такого не было!
Как только он ушел, Герман снова забрался на подоконник и высунулся в форточку. Солдатики красили, нежились на солнце, говорили о дембеле.
– Мужики! – крикнул он. – Лови витамины! – И высыпал на их головы принесенное Заховаем в пакете…
В тот же вечер во время прогулки ему встретилась Алина. Несколько дней ходил, дежурил возле жилого комплекса – не было, а тут словно из-под земли выросла и в месте неожиданном – неподалеку от инфекционного отделения, где и людей-то не бывает и куда Шабанов забрел, чтоб никто не мешал. Вдруг выступила из-за деревьев на дорожку, будто в засаде сидела, нарядная, в вечернем платье из тяжелой, скользкой ткани, в бусах и брякающих браслетах, и туфельки, хотя для этой местности лучше бы подошли сапоги.
– Здравствуй, Герман! – сказала, будто бы удивилась.
Он не сразу узнал ее – видел-то только в халате и колпаке, со скрученной на затылке фигушкой вместо прически; тут же перед ним оказалась настоящая дама, разве что с украшениями и макияжем явно переборщила.
– Привет. – Шабанов сунул руки в карманы больничных штанов. – Ты кто?
Она засмеялась, зазвенела украшениями, как новогодняя елка, зашуршала платьем.
– Ты же искал меня, ждал… Видишь, встретились случайно!
– Откуда ты знаешь, что искал? – безразлично спросил он. – Я никому не говорил…
– Почувствовала… Ну, пойдем погуляем вместе? – Алина взяла его под руку с левой стороны.
– Ты ничего, красивая, – одобрил он. – С тобой не стыдно будет на люди показаться.
– А зачем ты искал меня? – Алина явно хотела очаровать, смотрела загадочно, из-под опущенных ресниц.
– Было желание придушить тебя, как кошку. – Шабанов ощутил, как напряглась ее рука под мышкой. – Так разозлился… Ты же сама дразнила, провоцировала… Разодрала руку. А потом заявила, будто я – сексуальный маньяк. Вот только скажи, что такого не говорила!
– Говорила, – вымолвила Алина, озираясь. – Но меня заставили, вынудили… Следователь из военной прокуратуры велел написать заявление… Из-под ногтей взяли соскобы… Я не хотела! Ну правда!
– Знаю, тогда они думали меня или в тюрьму посадить, или в дурдом упрятать.
– Но я-то не знала!.. Ты мне понравился… И я действительно приходила ночью к твоей палате. Просто так, поговорить!.. У тебя сидел Митрич…
