— У нас не так уж много приманок для туристов, но этот вид — одна из них, не так ли?
— Живописно, — соглашается Джек. — Но я думаю, здесь все красиво.
— Джуди очень нравится этот вид. Если мы едем в Арден в погожий день, она обязательно должна здесь остановиться и выйти из машины, расслабиться, оглядеться. Словно набраться хороших впечатлений, прежде чем вновь вернуться к рутине. Я в таких случаях частенько проявлял нетерпение и думал: «Ну, хватит, ты же видела все это миллион раз, мне пора на работу», — но я ведь мужчина. Короче, мы всегда сворачивали сюда и проводили здесь несколько минут. Теперь я понимаю, что мое жена лучше меня знала жизнь и мне следовало прислушиваться к ней.
Джек улыбается и садится на скамью, ожидая продолжения.
После того как они выехали, Фред ограничился двумя или тремя фразами благодарности, но Джеку понятно, что для более обстоятельного разговора он наметил именно это место.
— Утром я заезжал в больницу, и она… ну, она изменилась. Посмотрев на нее, поговорив с ней, можно понять, что сегодня она в лучшей форме, чем вчера. Она по-прежнему волнуется из-за Тая, но уже по-другому. Вы думаете, сказывается действие лекарств? Я даже не знаю, что они ей дают.
— То есть вы с ней нормально поговорили?
— Можно сказать, что да. Например, она рассказала мне о заметке во вчерашней газете о маленькой девочке из Ла Ривьеры, которая едва не стала третьей в общевисконсинском конкурсе по спеллингу, но не смогла справиться со словом, о которым никто никогда не слышал. Попоплакс или что-то в этом роде.
— Опопанакс, — поправляет его Джек. Голос у него вдруг становится хриплым, словно в горле что-то застряло.
— Вы тоже прочитали эту заметку? Как интересно, вы оба запомнили это слово. Она спрашивала медицинских сестер, пытаясь выяснить, что оно означает, и одна даже заглянула в пару словарей. Но там его не нашла.
Джек нашел это слово в своем «Кратком оксфордском словаре». Его номинальное значение не имело никакого отношения к сущности.[74]
— В этом весь опопанакс, — улыбается Джек. — Первая версия: внятного определения опопанакса нет. Второе: это опасная тайна.
— Ха! — Фред Маршалл, нервно шагающий взад-вперед, останавливается за спиной Джека, который, обернувшись, видит, что Фред оглядывает лежащую под ними долину. — Может, вы правы. — Фред не отрывает глаз он захватывающей дух панорамы. Он еще не перешел к разговору, но заметно приблизился к стартовой черте. — Хорошо, конечно, что ее заинтересовала такая мелочь, крошечная заметка в «Герольд»…
Он украдкой вытирает слезы и делает шаг к горизонту. Поворачивается и встречается с Джеком взглядом.
— Прежде чем вы познакомитесь с Джуди, я хочу кое-что рассказать вам о ней. Беда в том, что я не знаю, как вы это воспримете. Даже для меня это звучит… Ну, не знаю…
— А вы попробуйте, — предлагает Джек.
— Хорошо. — Он сцепляет пальцы рук, наклоняет голову. Когда поднимает — глаза у него беззащитные, как у младенца. — Э… не знаю, как все это выразить. Ладно, просто скажу. Какая-то часть моего рассудка признает, Джуди что-то знает. Я хочу так думать. С другой стороны, я не хочу обманываться, говоря себе, что она более не безумна, поскольку ей стало лучше. Но я хочу в это верить, очень хочу.
— Поверьте мне, она что-то знает. — Странное чувство, вызванное упоминанием опопанакса, исчезает до того, как он произносит эти слова.
— То, что она знает, не совсем ясно даже ей, — продолжает Фред. — Но вы помните? Она знала об исчезновении Тая до того, как я ей сказал.
Он бросает на Джека полный душевной боли взгляд и отступает на шаг. Расцепляет пальцы, вновь сцепляет, смотрит в землю. Еще один внутренний барьер рушится, уступая стремлению рассказать о вставшей перед ним дилемме.
— Ладно, слушайте. Вот что надо знать о Джуди. Она — личность неординарная. Да, конечно, многие мужчины говорят, что у них неординарные жены, но Джуди действительно особенная. Во-первых, она ослепительно красивая, но дело даже не в этом. И она потрясающе храбрая, хотя речь о другом. Похоже, она связана с чем-то таким, чего большинство из нас даже не может представить. Но может ли такое быть? Или это все-таки безумие? Может, сходя с ума, ты устраиваешь большую бучу и впадаешь в истерику, а потом ты слишком безумен, чтобы бороться, успокаиваешься и принимаешь все как есть. Я должен поговорить с ее лечащим врачом, потому что эти мысли рвут мне душу.
— Что она сама говорит? Объясняет, почему стала гораздо спокойнее?
Фред Маршалл всматривается в глаза Джека:
— Во-первых, Джуди, похоже, думает, что Тай все еще жив и вы — единственный человек, который может его найти.
— Хорошо. — Джек не хочет вдаваться в подробности до разговора с Джуди. — Скажите, Джуди не упоминала людей, которых она раньше знала, какого-нибудь кузена, ухажера, который, по ее мнению, мог выкрасть Тая? — Его версия звучит еще менее убедительно, чем на кухне Генри Лайдена. Ответ Маршалла окончательно ставит на ней крест.
— Нет, если только его не зовут Алый Король, или Горг, или Аббала. Я могу сказать вам только одно: Джуди думает, что она что-то видит, и хотя это похоже на бред, я очень надеюсь, что так оно и есть.
Внезапно перед мысленным взором Джека Сойера возникает другой мир, в котором он нашел бейсболку мальчика с эмблемой «Брюэров».
— И там находится Тайлер.
— Если я позволю себе подумать, что его там нет, то сойду с ума, прямо здесь и сейчас, — отвечает Фред. — Если, конечно, я уже не рехнулся.
— Давайте поговорим с вашей женой, — предлагает Джек.
***
Снаружи Лютеранская больница округа Френч напоминает сумасшедший дом девятнадцатого столетия на севере Англии: грязно-красные кирпичные стены, совсем уж темные башенки, арки, остроконечная крыша, узкие окна, длинный фасад, в который въелась пыль веков. Расположилось огромное здание на западной окраине Ардена, на огороженной территории среди раскидистых дубов. Готический силуэт выглядел зловещим, начисто лишенным жалости. Джеку кажется, что вот-вот он услышит пронзительную органную музыку из саундтрека к фильму Винсента Прайса.
Они входят через узкую деревянную дверь и попадают в обыкновенный, привычный взгляду больничный холл. В центре скучающего вида мужчина в форме охранного агентства сидит за столом и направляет посетителей к лифтам. В витрине магазинчика сувениров — цветы и мягкие игрушки. Пациенты в халатах беседуют с родственниками за поставленными для этой цели столиками, другие сидят на стульях у стен, в углу что-то обсуждают двое врачей в белых халатах. Две пыльные люстры над головой заливают холл мягким светом, который красиво играет на лилиях в высоких вазах, выставленных у входа в магазин сувениров.
