Выходи, грязный ниггер, хозяин зовет тебя, скотина!
Его пальцы сомкнулись на рукоятке клюшки — ее прикосновение было приятным.
Пожалеешь розгу — испортишь ребенка.
Его глаза загорелись злобным светом. В самом деле… он окажет им обоим большую услугу. Мать вытерпела сильные побои из-за… по большей части из-за…
Да нет, целиком и полностью из-за этого дрянного мальчишки. Он оставил отца в пылающем доме, позволив ему сгореть. Если подумать, это почти убийство. Как там оно называется — отцеубийство? Чертовски дрянной поступок, если подумать…
— Мистер Хэллоранн! — звала Венди. Ее голос был слабым и жалобным. Он не понравился Хэллоранну.
— Дик! — мальчик теперь рыдал от страха.
Хэллоранн вытащил клюшку из гнезда и, точно заводная игрушка, двинулся к выходу. Но вдруг замер, удивленно глядя на клюшку в руке, и спросил себя в ужасе — о чем он помышляет. Об убийстве? Неужели он замыслил убийство?!
На мгновение его ум заполнил вкрадчивый подзуживающий голос:
— Сделай это! Сделай, безмозглый ниггер, или слаб в коленках? Убей их! УБЕЙ ОБОИХ!
С приглушенным криком Дик отшвырнул от себя клюшку. Она грохнулась в угол, где лежали попоны.
Схватив поспешно груду попон, Хэллоранн побежал.
Лицо Денни было залито слезами. Он дрожал, как в ознобе. И едва проговорил сквозь клацающие зубы:
— Где ты был так долго, Дик? Ты был сильно испуган?!
— Еще бы не испугаться этого чертова места, — произнес Хэллоранн. — Даже если отель сгорит дотла, меня не заставишь приблизиться к нему ближе чем на сотню миль. Вот, возьмите, миссис Торранс, закутайтесь в попоны. Я помогу вам. И ты, Денни, закутайся так, чтобы походить на араба в бурнусе.
Он обернул две попоны вокруг Венди, а третьей накрыл ей голову как капюшоном. Потом обвязал Денни веревкой, чтобы попона не свалилась с него.
— Теперь держитесь крепче, — сказал он. — Ехать далеко, но самое худшее — позади.
Дик обогнул хозяйственный сарай и направил снегоход по старым следам к подъездной дорожке. «Оверлук» пылал, как факел, освещая им дорогу. В боках отеля зияли дыры, внутри царил кромешный ад.
Снегоход выкатился на парадный газон, хорошо освещенный пламенем. Снежные дюны багрово отсвечивали.
— Гляньте! — вскричал Денни, когда Хэллоранн сбавил скорость у ворот. Он указал на игровую площадку. Кустарниковые звери были на своих местах, но стояли обожженные и почерневшие. Переплетение голых веток. Листья осыпались и увяли.
— Они сдохли! — торжествующе воскликнул Денни. — Они мертвы, мертвы!
— Тише, милый, — сказал Венди. — Так им и надо, ты не волнуйся.
— Эй, док, — обернулся Хэллоранн, — давай отправимся куда-нибудь, где потеплее. Ты готов?
— Да, — откликнулся Денни. — Я давно уже готов.
Минуту спустя они мчались по дороге в сторону Сайдвиндера.
Рокот мотора затерялся в обнаженных ветвях кустарниковых зверей. И словно дождавшись, когда он смолкнет вдали, крыша «Оверлука» обрушилась. Огромный сноп искр и пылающих обломков взметнулся в ревущей зимней ночи.
* * *
Им оставалось проехать до Сайдвиндера около двадцати миль, когда Хэллоранн остановился, чтобы долить в бак бензина из канистры. Он начал беспокоиться о Венди. Она, казалось, постепенно угасала, а ехать еще далеко.
— Дик! — закричал Денни и показал рукой вперед. — Смотри, смотри туда!
Снегопад прекратился, и в просвет облаков выглянула серебряная луна. Далеко внизу, на горбатой, как американские горки, дороге протянулась цепочка огней, направляющихся в их сторону. Ветер на миг утих, и Хэллоранн услышал далекий рокот моторов.
Через пятнадцать минут колонна снегоходов приблизилась к ним. Во главе колонны ехал доктор Эдмондс — он привез с собой теплые вещи, бренди и аптечку.
Долгая зимняя ночь закончилась.
Закончив пробу салатов, которые приготовил его помощник, и взглянув на бобы, томящиеся в печи, Хэллоранн сдернул фартук, повесил его на крюк и выскользнул за дверь. У него осталось полчаса свободного времени до начала обеда.
Санаторий назывался «Красная стрела». Он затерялся в западных горах штата Мен, в тридцати милях от городка Рейнджли. Это вовсе не плохое местечко, подумал Хэллоранн, больных немного, а это значительно облегчает работу, которая хорошо оплачивается. Больные были непритязательны, и отказов от еды до сих пор не было. Вовсе неплохо, учитывая то, это половина сезона уже позади.
Он прошел между наружным баром и плавательным бассейном (хотя зачем здесь бассейн, недоумевал Хэллоранн, когда рядом уютное озеро), затем пересек лужайку, где играли в крокет две пары отдыхающих, и одолел небольшой подъем, поросший соснами. Среди деревьев приятно шелестел ветерок, донося до него аромат смолы.
В леске, спрятавшись среди сосен, стояло несколько бунгало. Одно из них, на берегу озера, Хэллоранн снял для своих подопечных еще в апреле, когда устроился сюда на работу.
Венди сидела в качалке с книгой в руке. При виде ее у Хэллоранна сжалось сердце — так сильно она переменилась.
Может быть, это впечатление усугубляла ее поза? У бедняжки смещение позвонков, помимо трех сломанных ребер, и потому она «закована» в корсет. Отсюда и деревянная поза. Венди повзрослела, лицо стало суше и строже. Хэллоранн подметил строгую красоту ее лица, которую он проглядел в тот день, когда они впервые познакомились около девяти месяцев назад. Тогда она казалась почти девочкой, теперь это была женщина, чья жизнь разбита. И осколки этой жизни не сложить вместе, ни за что на свете не сложить.
Она услышала шаги и, закрыв книгу, взглянула на него: «Привет, Дик». Она попыталась подняться, но на лице появилась гримаса боли.
— Нет, не вставайте, — сказал Хэллоранн. — Я не терплю церемоний, если я не во фраке.
Она улыбнулась. Хэллоранн поднялся по ступенькам и сел на крылечко.
— Как дела? — спросила Венди.
— Неплохо, — признался он. — Сегодня вы попробуете салат из креветок. Где Денни?
— Там, на озере — она кивнула, и Хэллоранн, проследив за ее взглядом, увидел маленькую фигурку мальчика на мостках: на нем были джинсы, закатанные до колен, и красно-белая полосатая рубашка. Время от времени Денни выдергивал удочку из воды, проверяя грузила и крючок, и снова забрасывал ее в воду.
— Вид у него печальный, — заметил Хэллоранн.
— Да, очень. — Она ласково посмотрела на Хэллоранна.
