На голых ветках мертвых деревьев висели дохлые собаки, повешенные за шею. Внизу по песку сновали жуки. Их полчища окружали деревья кругами пугающе правильной геометрической формы. В расселинах скал можно было заметить спрятанные вырезанные из камня фигуры. Узнав их, Майлс почувствовал дрожь в руках.
Клер сдавленно вскрикнула и схватила его за руку. Рядом с ее ногой в трещине камня расположилось мелкое неподвижное создание. Оно напоминало помесь лягушки-альбиноса и устрицы, вытащенной из створок. Оно смотрело глазами-щелочками и издавало булькающий звук, который звучал как смех.
Они попятились и обошли создание широким полукругом.
Майлс шел впереди с Клер. Через некоторое время он обернулся посмотреть, как идут остальные. Хал держался в нескольких шагах сзади...
Но он был один.
– Гарден! – с замирающим сердцем заорал Майлс.
Никто не откликнулся.
– Гарден! – крикнул он еще раз.
Все остановились, принялись внимательно оглядываться по сторонам, окликать молодого человека, но тщетно.
Их молодой спутник исчез.
«Гарден».
Это был голос его отца, отец тоже был здесь, и Гарден остановился, вглядываясь в глубокую высокую расщелину за поворотом скалы.
«Гарден».
Голос был слабым, чуть громче шепота, словно отец попал в ловушку и просидел в ней несколько дней без воды и пищи. Это было бессмысленно, поскольку он лишь вчера попрощался с отцом на станции Апач, но голос тем не менее был знакомый. Он обошел зазубренные камни и углубился в расщелину. Несколько шагов пришлось пробираться боком, пока трещина не стала шире.
«Гарден».
Он сообразил, что его намеренно уводят от остальных, удивился. Почему не окликнул их, не сообщил, куда направляется...
Может, на него накатило затмение?
...но эти мысли пришли как бы издалека и остались на периферии сознания, а доминировала другая: необходимо срочно отыскать отца и оказать ему помощь. Наверное, отец отправился за ним следом, желая предупредить его и предостеречь от встречи с Изабеллой, но опоздал и каким-то образом оказался здесь, в ловушке.
В западне.
Гарден замедлил шаги, внезапно испугавшись того, что его может ждать впереди. Впервые он подумал о том, чтобы вернуться, позвать остальных, организовать настоящий поиск, но снова услышал голос отца.
«Гарден».
Он протискивался меж сырых высоких стен, пока не оказался лицом к лицу с...
Куклой.
Фигура, посаженная на плитчатые камни, похожие на ступени, несомненно, должна была напоминать отца, но ей не потрудились придать даже приблизительного сходства. Голова была соответствующих размеров, но сделана из смятых сырных корок. Вместо глаз – пуговицы, лицо – нарисованное. Поросячий нос, дурацкий разинутый рот. На кукле была одежда, которую отец мог носить лет двадцать назад. Руки и ноги были сделаны обрубками – без кистей и ступней.
Однако голос исходил именно отсюда. Пока он стоял, уставившись на это чудище, в узкой расщелине просвистел легкий ветерок, и каким-то образом из сырной головы снова послышался шепот:
«Гарден».
Его охватил холодок. Все это было неправильно. Внезапно сознание прояснилось, и хотя в мозгу по-прежнему настойчиво пульсировала мысль, что все хорошо, все идет как надо, он уже понял, что попался на удочку. Его специально оторвали от Майлса и остальных.
Гарден вспомнил про засушенную лягушку, которую дала ему старая женщина для защиты, и сунул руку в левый карман брюк, но карман был пуст. Он на всякий случай проверил другой карман – но с тем же результатом.
Дырок в карманах не было, но лягушка каким-то образом исчезла. Очевидно, просто выпала во время ходьбы или когда они перебирались через многочисленные завалы камней и деревьев на дне каньонов. От панического страха закружилась голова.
– Майлс! – заорал он. – Майлс!
Он кричал изо всех сил; казалось, голос должен уже был подняться до самого гребня каньона и перелететь через него, но он не понимал, как далеко ушел, и не был уверен, что его услышат, поскольку из земли послышался низкий рокочущий звук, который становился все громче. Он узнал его, но не сразу определил источник.
Вода.
Да, теперь он отчетливо слышал рокот несущегося потока воды. Ущелье стало быстро заполняться черной омерзительно пахнущей водой. Сначала она проступала из-под камней, но почти моментально хлынула и спереди, и сзади – откуда он пришел. Он остался в этом пространстве наедине со страшной куклой. Вода уже подняла ее, и кукла плыла к нему, в то время как он судорожно пытался и не мог найти опору для рук, для ног – любую зацепку, которая помогла бы выкарабкаться наверх раньше, чем вода заполнит ущелье.
«Гарден».
Кукла по-прежнему произносила его имя, и когда он непроизвольно посмотрел на раскрашенную физиономию, то увидел, что нарисованная ухмылка из глупой превратилась в злобную. Правый глаз-пуговица болтался на нитке вверх-вниз, раскручиваемый несущимся потоком, как будто подмигивал.
Не было ни малейшей возможности выбраться наверх по гладкой скалистой стенке узкой расщелины. Вода прибывала быстро. Черная жидкость сильно пахла серой. Гардена сотрясали желудочные спазмы, и он изо всех сил сжимал губы, чтобы эта гадость не попала в рот.
Может, удастся поплыть и продержаться на поверхности до тех пор, пока жидкость не заполнит ущелье до краев, и потом выбраться через верх?
«Гарден».
Подмигивающая кукла больше ничем не напоминала отца. Даже форма головы деформировалась. Черная жидкость начала размывать сырные корки, и теперь она выглядела просто как дикое кошмарное видение. Кукла прибилась к нему, покачнулась на очередной волне, после чего ушла под воду.
Через секунду мягкие, скользкие и пугающе живые руки-обрубки обвились вокруг его ног.
– Помогите! – завопил Гарден.
Его утащило под воду.
Гарден пропал.
Они вернулись назад, осмотрели каждый валун, заглянули в соседние расщелины, звали его, но Гарден не появился, и в конце концов Майлс сказал:
– Она его забрала.
– Может, просто струсил? – предложил Хал.
– Маловероятно, но не исключено.
– Он исчез, – заявила Клер. – Он шел со мной рядом, я буквально на секунду повернула голову – и его уже не было. Что теперь делать? – обратилась она к Майлсу.
У Майлса стиснуло голову. Если что-то есть в его гипотезе о колдовской крови, то сейчас они попали в весьма дерьмовое положение, поскольку он остался один. Может, Изабелла и не подозревает, что он имеет возможность читать ее мотивы и намерения, но об их присутствии она знает бесспорно, и теперь может начать играть с ними, не торопясь и произвольно устраняя одного за другим.
