– Мы вообще где? – сдавленно спросил он.
– А хрен его знает… Похоже на храм.
Да, мне показалось, что очутились мы в каком-то храме. Повсюду горели свечи – бесчисленное множество свечей. В настенных подсвечниках, в напольных подставках-шандалах… Их жёлтое, почти солнечное сияние было настолько сильным, что я невольно прищурился. Слишком велик оказался контраст между тьмой гробницы и ярким восковым пламенем.
По давней привычке, сформированной ещё со времён оперативного спецкурса в академии, я машинально фиксировал окружающие детали. Помещение прямоугольное, примерно тридцать на двадцать метров и высотой метров семь-восемь, не меньше. Стены без единого окна, сверху донизу обшиты тёмным (или потемневшим от времени) деревом. Пол ничем не покрыт, зато испещрён резьбой в виде непонятных знаков и символов явно эзотерического свойства. Тема не моя, и опознать я смог только пятиконечные звёзды-пентакли – они, вроде бы, считаются оберегом от нечисти. Крупные такие пентакли, на одном из которых я и лежал, прежде чем очнулся. Жёсткий, зараза…
Храм был пуст. Лишь к дальней стене примыкало нечто вроде алтаря, на котором возвышался небольшой предмет, накрытый золотистой парчой. А посередине зала, на низком подиуме, стояло простое деревянное кресло. В нём сидел человек с посохом в правой руке, одетый в свободную светлую хламиду, подпоясанную широким кожаным ремнём с металлической пряжкой. С непокрытой головы на широкие сгорбленные плечи ниспадали снежные волосы, перехваченные золотым обручем с крупным изумрудом посередине. Густым седым бровям и окладистой бороде с усами позавидовал бы и Дед Мороз. Крупные черты морщинистого лица выражали патриархальное величие и спокойствие. Живые тёмные глаза доброжелательно следили, как мы приходим в себя, поднимаемся на ноги, ошеломлённо оглядываемся.
– Приветствую вас, гости! – наконец произнёс он. Голос был низкий и немного надтреснутый.
Энтони сделал шаг вперёд.
– Старец!.. – невольно воскликнул он, оглядываясь на нас.
– Он самый, мальчик, он самый. Вот мы и встретились…
– Но постойте! – почти выкрикнул побледневший Вильямс. – Это что же?.. Я узнал вас! Это ведь вы тогда, лет тридцать назад, встретили поздним вечером в поле у Вест-Кеннета трёх мальчишек? И каждому по очереди возложили руку на голову?
– Я это был, кто же ещё, – подтвердил старец с мягкой улыбкой. – Я тоже тебя помню, сынок. И очень рад, что однажды, спустя столько лет, наша встреча тебе помогла.
– Да, вчера… – начал было Вильямс, но не закончил – от волнения перехватило горло.
Буранов поднял руку.
– Прошу извинить, – сдержанно сказал он. – Прежде чем приступить к общению, надо бы познакомиться. Мне почему-то кажется, что вы нас всех заочно уже знаете. Но, простите, вы-то кто? И как обращаться?
Огладив бороду, старец окинул нас пристальным взглядом.
– С вами я действительно познакомился, – сказал он. – Для того и задержал в гробнице… вы уж не обижайтесь… чтобы заглянуть в каждого. И только потом перенёс к себе.
– Нечто в этом роде я и предполагал, – произнёс Буранов с ноткой нетерпения в голосе. – Иначе трудно объяснить неожиданное сидение в могильной камере… Но вы не сказали, с кем имеем честь.
Вздохнув, старец выдержал паузу.
– Моё имя Мерлин, – наконец сказал он.
Джозеф Баррет
Пролети над головой дракон, я бы сейчас его не заметил, – слишком велико было потрясение. Смысл сказанного дошёл не сразу, а дойдя, буквально взорвал сознание. Этого не может быть, потому что… да потому что! Даже здесь, в Эйвбери, где может быть решительно всё. Сказки и мифы древней Британии, том первый… Что значит Мерлин?..
– Тот самый? – выдавил я, закашлявшись. Глупейший вопрос! Как будто в исторических анналах существовало два Мерлина…
– Тот самый, – спокойно подтвердил старец.
– Маг, чародей, наставник короля Артура и рыцарей Круглого стола? – шёпотом уточнила мисс Мэддокс. По-моему, она находилась на грани обморока.
– Всё так. Маг… ну и всё остальное. Да вы садитесь, что стоять-то…
По взмаху руки старца возле каждого из нас появилось по табуретке.
– Бред какой-то… – пробормотал Ходько, машинально усаживаясь.
Прозвучало не слишком-то вежливо, но я его понимал: прощальная реплика гибнущего здравого смысла. В то же время вся ситуация указывала, что ни бредом, ни мистификацией здесь не пахнет. Наоборот, в каком-то смысле появление Мерлина логически вытекало из атмосферы загадок и тайн, окутавших Эйвбери. Первый шок схлынул, я был готов махнуть рукой и поверить в реальность происходящего. Очевидно, проклятая деревушка привила иммунитет ко всему сверхъестественному. Там, где люди превращаются в чудовищ и бродят ожившие трупы, возможно всё – вплоть до проведения выездного Страшного суда в холле «Красного Льва». И всё же одно обстоятельство меня, как биолога, мягко говоря, смущало.
– Простите, если мой вопрос покажется бестактным, но… сколько же вам лет? – спросил я.
– Вполне законный вопрос, – буднично возразил старец. – Почти тысяча шестьсот.
И вновь мне показалось, что схожу с ума.
– Но так не бывает! – вырвалось у меня. – Никакой чародей столько не проживёт. Маг или не маг… вы прежде всего живое существо. А никакое живое существо полторы тысячи лет прожить не может, это противоречит всем биологическим законам!
Мерлин с кряхтением встал из кресла. Мне показалось, что каждое движение даётся ему с трудом.
– Столько не живут, это ты правильно сказал, учёный человек Баррет, – заметил он. – Да только не всё в жизни можно объяснить наукой. Есть ещё и чудеса.
– Какое же чудо помогло вам прожить пятнадцать веков?! – почти взвыл я.
Буранов погладил меня по плечу: спокойно, мол, не заводись. Хотя у самого челюсть пребывала в полуотвисшем состоянии. Остальные, между прочим, выглядели примерно так же.
– Какое чудо? – переспросил старый маг. (Да какой там старый… Немыслимо древний!). – А вот сейчас увидишь, и вы все тоже. Идите за мной.
С этими словами он медленно направился к подобию алтаря у дальней стены. Мы последовали за ним, как загипнотизированные.
Было заметно, что короткий, метров двадцать, путь даётся старцу нелегко. Откровенно говоря, он еле передвигал ноги, стуча посохом по каменным плитам.
– Позвольте я вам помогу, – предложил покрасневший от смущения Энтони.
– Помоги, мальчик, помоги, старость не радость, – с оттенком шутки согласился Мерлин и, трудно дыша, оперся на крепкую руку юноши.
Алтарь был накрыт золотистой парчой, под которой угадывались очертания какого-то небольшого предмета. Чем ближе мы подходили, тем сильнее в воздухе ощущался невыразимо приятный запах. Казалось, в нём смешались ароматы роз, луговых трав, весенней листвы и чего-то ещё, чему у меня не нашлось названия. От этого запаха сильнее забилось сердце, и неожиданный прилив бодрости, словно чистой водой, окатил с ног до головы.
