class="p1">Лада действительно нашла книги на русском языке и немало. Но, к сожалению, сведений о призраках в них не было.
Ребята удобно устроились в библиотечных креслах и зашелестели страницами. Лада неприкаянно слонялась по комнате, не зная, чем себя занять. Богдан разлегся на коврике у камина и рассматривал большую книгу сказок с роскошными иллюстрациями.
Непогода за окном нагоняла уныние и тревогу.
– Слушайте, что я нашел, – Альберт потряс устрашающих размеров пыльным фолиантом. – Призрак – это не ушедшая в иной мир душа. Ей нужно помочь покинуть земной мир.
– Всего лишь? – язвительно осведомилась изнывающая от скуки Лада. – А как?
– Об этом тут не написано ни слова, – признался Альберт. – Но, может быть, я еще не дочитал до нужного места.
Алекс отложила свою книгу и заглянула в разложенный на коленях Альберта том:
– Маленькое уточнение. Здесь написано, что помочь призраку можно лишь в том случае, если его душа хочет перейти в иной мир. А если она против, то возникнут проблемы.
– Какие еще проблемы? – вздрогнула Лада.
– Призрак будет сопротивляться и вредить.
– Час от часу не легче.
– Да, если Джорджиана согласна на переход в иной мир, то Дженнифер будет сопротивляться, – Алекс задумчиво водила пальцем по столу. – Хотя в искренности Джорджианы я тоже не уверена.
– Зря ты так, – оторвался от сказок Богдан. – Джорджиана хорошая, просто ей одиноко, с ней никто не дружит, никто не играет.
– Я смотрела передачу про привидения, и там говорилось, что не бывает хороших и плохих призраков, все они несут лишь зло, – нахмурилась Алекс.
– Тебе же объяснили: Дженнифер – злая и коварная, а Джорджиана… – встал на защиту златокудрой девочки Богдан.
– Что толку спорить? – Альберт отложил тяжелый том и встал с кресла. – Я предлагаю навестить Джорджиану. Хочу сам составить о ней мнение.
– Пойдем, я вас познакомлю! – Богдан с готовностью вскочил с коврика и взял Альберта за руку. – Я знаю дорогу.
Ладе тоже казалось, что она хорошо запомнила повороты и коридоры, ведущие к башне, но ребятам пришлось немало поплутать, прежде чем они вышли к винтовой лестнице.
– Здесь, – выдохнул Богдан.
Альберт с сомнением оглядел потемневшую от времени дверь с полустертой надписью.
– Точно?
Лада нерешительно пожала плечами. Алекс промолчала, вдумчиво разглядывая еле заметные буквы. Зато Богдан заверил:
– Точнее не бывает. Смотри, я здесь пижамой за железный лепесток зацепился, видишь, так нитки и болтаются.
– Тогда идемте, – Альберт поднялся по крутым ступенькам и толкнул дверь.
Дверь открылась с пронзительным скрежетом. В нос ударил затхлый запах. Сомнений не было: эта заброшенная комната не имеет ничего общего с той комнаткой, в которой обитала Джорджиана. На всем лежал толстый слой серой пыли, старая бахрома свешивалась с потускневшего балдахина, по грязному одеялу расплылось пятно плесени, в углах висела паутина. Рваные почерневшие занавески свисали с гардины, зеркало над комодом было покрыто сетью мелких трещин.
Альберт храбро вошел в комнату, присел на корточки и подобрал с пола флакон духов из венецианского стекла.
– Осколки изящного прошлого, – грустно прокомментировал он.
Богдан чуть не плакал, стоя возле лошади-качалки, которая теперь была покрыта облезлой, потрескавшейся краской.
– Да, сокровищница ненужных вещей. – Альберт смахнул пыль с раскрытой детской книги. – Здесь что-то написано, но видно очень плохо, чернила совсем выцвели.
Запасливая Алекс вынула из кармана фонарик и направила луч на надпись.
– Возмездие прокрадется в дом, невзирая на замки и запоры, – хмуро перевел Альберт. – Угрожающая надпись.
– И почему-то в детской книжке, – заметила Лада.
– Надпись сделана в детской книге, чтобы ее прочитал ребенок, – сказала Алекс. – Это написано для Джорджианы.
– Может, прочитав надпись, она и поперхнулась, – с ужасом предположила Лада.
– А кто сказал, что она умерла, подавившись? – скептически осведомилась Алекс.
– Она и сказала.
– И ты ей веришь? Призракам верить нельзя, они любят дурачить живых.
– Погодите, девочки. То, что Джорджиана умерла, подавившись пирожным, чистая правда, – вмешался Альберт. – Она пила чай, когда ее настиг очередной приступ. Джорджиана закричала, не прожевав пищу, и поперхнулась.
– Откуда ты знаешь? – спросила Лада.
– Я читал воспоминания одной из служанок. Она оставила записи о тех страшных событиях, которые развернулись в поместье. В них есть упоминание о нелепой и странной смерти Джорджианы. Бетти, так звали горничную, уверена, что Джорджиана была сумасшедшей, поэтому ее держали взаперти, а прислуге запрещали даже приближаться к башне.
– Но почему ее не положили в больницу?
– Ты хочешь сказать, в сумасшедший дом? – поправил Альберт.
– Почему обязательно в сумасшедший дом? В психиатрическую клинику, – поправила Лада.
Альберт помолчал, глядя на стену с выцветшим рисунком, затем спросил:
– Ты знаешь значение слова «бедлам»?
Лада задумалась.
– Бедлам означает беспорядок, хаос, – неуверенно проговорила она.
– А первоначальное значение тебе известно?
– Наверное, нет. Наша мама так иногда говорит, когда мы устраиваем беспорядок в детской.
– Бедлам – название лондонской психиатрической лечебницы. Это мрачная громада с массивными воротами и тяжелыми замками. Почти три века душевнобольных в Бедламе держали в сырых одиночных камерах, прикованными к стене. И избивали. В других лечебницах было не лучше.
– Кошмар! – содрогнулась Лада.
– Это еще не кошмар, так, преддверие кошмара. Кошмар начался позже, когда пациентов стали лечить варварскими методами, такими, как лоботомия, электрошоковая терапия.
– Что такое лоботомия? – заинтересовался Богдан.
– Альберт, – предостерегающе окликнула Алекс, – давай обойдемся без красочных подробностей!
– Конечно-конечно, – спохватился Альберт. – Скажу только, что операциям, которые сегодня считаются недопустимыми, подвергались и склонные к агрессии, непослушные подростки.
– Да-а, теперь понятно, почему граф Эртон предпочел держать сумасшедшую дочку дома, взаперти, – протянула Лада.
– Но ведь наверняка существовали лечебницы для богачей? – предположила Алекс.
– Существовали, – кивнул Альберт.
– Тогда почему граф Эртон не устроил дочку туда? – возмутилась Лада.
– Лада, ты забываешь, что в те времена как в простых, так и в элитных лечебницах умалишенных пациентов не лечили. Так какая разница, где пациент будет сидеть взаперти, – дома или в больнице? По-моему, дома все же лучше. Но есть еще один немаловажный фактор. Скорее всего, граф Эртон не хотел огласки. Он скрывал, что его младшая дочь серьезно больна, поэтому и держал ее в башне.
– Это понятно, – сказала Алекс, – непонятно другое: почему она стала призраком?
– То есть почему Дженнифер стала призраком, тебе понятно? – насмешливо спросила Лада. Ее возмущало, что Алекс нисколько не сочувствует бедной, сошедшей с ума малышке, запертой в четырех стенах.
– Ну, нам же объяснили, что Джен была самым настоящим воплощением зла. А зло так просто не изведешь, – иронично пояснила Алекс. – Но почему несчастная Джорджиана стала призраком – вот в чем вопрос.
– Она же говорила, что ее душа не может упокоиться из-за ненависти, живущей внутри Дженнифер, – вспомнила Лада.
– Странное объяснение, – покачала головой
