— Ты прекрасно знаешь, кто позвонил в полицию, — произнес Ральф.
— Ведь так?
— Я знаю, что это сделал ты, — прошептала Луиза. — Раньше я только подозревала, но теперь уверена. Когда увидела… Ты же знаешь, по твоим краскам.
«По моим краскам», — подумал Ральф. Именно так называл это Эд Дипно. — Но ты не видела двух маленьких версий мистера Клина, выходящих из дверей ее дома?
— Нет, — ответила Луиза, — но это ничего не значит. Из окна моей спальни не видно даже дома миссис Лочер. Его загораживает крыша «Красного яблока».
Ральф обхватил голову руками. Ну конечно, еж должен был догадаться. — Причина, по которой я подумала, будто это ты позвонил в полицию, в том, что я, собираясь в ванную, увидела, как ты разглядываешь что-то в бинокль. Ты не делал этого прежде, но я посчитала, что тебе просто хочется получше рассмотреть бродячего пса, регулярно делающего обход мусорных бачков Гаррис-авеню по четвергам. — Она показала рукой вниз. — Его.
Ральф усмехнулся:
— Это не он, это великолепная Розали.
— О! В любом случае, я пробыла в ванной очень долго, потому что нанесла на волосы специальный бальзам. Не краску, — резко уточнила она, как будто Ральф обвинял ее в этом, — протеины и что-то еще для того, чтобы волосы выглядели пышнее. Когда я вышла, вокруг уже было полно полицейских.
Я взглянула на твое окно, но тебя не увидела. Либо ты ушел в другую комнату, либо откинулся назад в своем кресле. Иногда ты так делаешь. Ральф тряхнул головой, как бы желая прояснить ее. Значит, все эти ночи он пребывал не в пустом театре; кое-кто находился рядом. Просто они сидели в разных ложах.
— Луиза, мы поссорились с Биллом вовсе не из-за шахмат. Мы… У подножия холма Розали резко залаяла и стала подниматься на лапы.
Ральф взглянул в том направлении, и у него похолодело в груди. Хотя они сидели здесь больше получаса и никто не проходил мимо в туалет, пластиковая дверь с табличкой «МУЖСКОЙ» начала медленно открываться.
Из дверей появился доктор N3. Панама Мак-Говерна с откусанным полумесяцем полей была сбита набекрень, делая существо похожим на Мак-Говерна в тот день, когда Ральф впервые увидел Билла в коричневой Федоре — тот напоминал щеголеватого репортера из детективного фильма сороковых годов. В руке пришелец держал ржавый скальпель.
1
— Луиза? — Ральфу собственный голос показался эхом, отдающимся в глубоком каньоне. — Луиза, ты видишь?
— Я не… — Голос Луизы дрогнул. — Это ветер открыл дверь туалета?
Нет? Внутри кто-то есть? Именно поэтому залаяла собака?
Розали медленно попятилась от лысоголового человечка, рваные уши собаки плотно прижались к голове, морда искривилась в таком диком оскале, что обнажились испорченные зубы, которыми уже невозможно разгрызть кость.
Она хрипло залаяла, а затем в безнадежном отчаянии завыла.
— Да! Ты видишь его, Луиза? Посмотри! Он же совсем рядом!
Ральф поднялся на ноги. Луиза последовала его примеру, держа руку козырьком у глаз. Женщина внимательно вглядывалась.
— Я вижу колыхание. Так шевелится воздух около печи для сжигания мусора.
— Я же сказал тебе оставить собаку в покое! — крикнул Ральф. — Уходи!
Убирайся к черту!
Лысый человечек взглянул на Ральфа, но теперь в его глазах не было удивления; в них застыло выражение небрежного спокойствия. Он поднял большой палец правой руки в жесте древнего приветствия, затем и сам оскалил зубы — более острые и крепкие, чем у Розали, — в беззвучном смехе.
Розали съежилась, когда лысоголовый в грязном халате снова стал приближаться к ней, затем подняла лапу и прикрыла голову — картинный жест, который должен был бы выглядеть забавно, но вместо этого стал выражением переполнившего собаку ужаса.
— Чего я не могу видеть, Ральф? — простонала Луиза. — Я вижу нечто, но…
— Убирайся прочь от нее! — закричал Ральф и занес руку, подражая каратистам. Рука-испустившая ранее клинообразный пучок голубого света — по-прежнему ощущалась незаряженным оружием, однако на этот раз лысоголовый это знал. Он взглянул на Ральфа и язвительно улыбнулся:
О, перестань, Смертный, — отойди, заткнись и наслаждайся зрелищем. Создание, стоящее внизу холма, снова обратило свое внимание на Розали, которая съежилась, прижавшись к стволу сосны. Собака залаяла, и из трещин коры стали выбрасываться струйки зеленого тумана. Лысоголовый докторишка склонился над Розали, протянув одну руку в жесте заботы, что плохо сочеталось со скальпелем, зажатым в другой руке.
Розали заскулила… Затем потянулась вперед и покорно лизнула ладонь лысоголового создания.
Ральф взглянул на свои руки, ощущая в них нечто — не ту прежнюю силу, ничего подобного, но нечто. Внезапно под ногами заплясали вспышки чисто белого света, как будто его пальцы внезапно превратились в свечи зажигания.
Луиза неистово вцепилась в Ральфа:
— Что случилось с собакой? Ральф, что с ней происходит?
Не раздумывая, что он делает и почему, Ральф прикрыл глаза Луизы своими руками, будто играл в «Угадай — кто» с любимой. Его пальцы вспыхнули с такой силой, что белый свет стал почти ослепительным. «Именно так рекламируют моющие средства по телевизору», — подумал Ральф.
Луиза вскрикнула. Ее руки впились в запястье Ральфа, затем хватка ослабела.
— Боже мой, Ральф, что ты со мной сделал?
Он отнял руки и увидел светящуюся восьмерку, окружающую ее глаза.
Она только что сняла защитные очки, посыпанные сахарной пудрой.
Белизна почти сразу же стала испаряться…
«Она не испаряется, — подумал он. — Она просачивается внутрь».
— Потом, — отрезал Ральф. — А сейчас смотри.
Расширившиеся зрачки глаз Луизы сказали ему все, что он хотел знать.
Доктор N3, абсолютно нетронутый отчаянной попыткой Розали стать друзьями, рукой, держащей скальпель, отпихнул ее морду в сторону. Второй рукой он ухватился за платок, повязанный вокруг шеи животного, и вздернул ее морду вверх. Розали жалобно заскулила. Из пасти потекла слюна. Лысоголовый скабрезно захихикал, отчего у Ральфа внутри все сжалось.
— Эй! Отойди! Прекрати мучить животное!
Лысоголовый резко обернулся. Ухмылка исчезла с его лица, и он зарычал на Луизу, в некотором роде и сам уподобляясь собаке.
Да пошла ты… Старая жирная сука! Собака моя, как я и говорил твоему колченогому дружку!
Лысоголовый выпусти из рук шейный платок, когда Луиза закричала на него, и теперь Розали снова съежилась от раболепного страха, прижавшись к стволу сосны, глаза ее закатились, пена клочьями свисала по сторонам приоткрытой пасти. Никогда в жизни Ральф не видел такого запуганного создания.
