Дон оглядел зал, но там никого не было. Только пустые спинки кресел. Лезвие топора холодило ему грудь даже через куртку. Он подумал, что из всех спектаклей, разыгранных для него его врагами, это, должно быть, самый странный — фильм ужасов в пустом зале. Он оглянулся — Питер и Рики, смутные тени в полумраке зала, осматривали ряды, чтобы узнать, не прячутся ли там Грегори и Фенни.
А если они найдут их? — подумал Дон. — Хватит ли у меня времени добежать до них? Рики шел вдоль рядов спокойно, словно разыскивая потерянный билет, он вел себя с таким же самообладанием, как и в доме Анны Мостин.
Дон пошел им навстречу, вглядываясь в темноту под сиденьями. Конфетные обертки, бумажки, сломанные стулья — и темное пятно прохода в середине каждого ряда, будто притягивающее, всасывающее в себя. Над его головой шел фильм — мертвецы выбирались из могил, люди в ужасе разбегались, переворачивались машины… Семья забаррикадировалась в погребе и ждала. Может, с ними только так и можно бороться, закрыть глаза и ждать. Ждать, что они заберут твоего брата, друга, кого угодно, но не тебя. Дон оглядел ряды стульев и вдруг увидел, что они заполнены жертвами Грегори. Он потряс головой. Рики и Питер с тревогой глядели на него. Они были уже близко, и Дон снова пошел вперед.
— Ничего, — сказал он.
— Но они здесь, — прошептал Питер. — Должны быть здесь.
— Есть еще операторская. Туалеты. И, наверное, у Маллигена был какой-то офис.
— Может быть, балкон, — предположил Питер. — А что за экраном? Как туда попасть?
На экране хлопнула дверь — резкий, лязгающий звук, и они вдруг поняли, что это не кино. Справа от экрана зиял черный туннель со светящейся надписью “Выход”.
— Они там, — прошептал Рики.
Они прислушались и услышали в коридоре выхода звук, напоминающий хлопки ладоней. Это шлепали босые ноги.
Из двери появился маленький мальчик в лохмотьях с опухшим лицом без тени мысли — бедняцкий ребенок 30-х годов. Он глядел на них, щурясь от света, с его губ стекала слюна. Потом он поднял руки и забарабанил по железной двери, идиотски улыбаясь.
— Мой брат показывает вам, что дверь заперта, — сказал голос над ними. Они обернулись и увидели Грегори Байта, стоящего на сцене перед красным занавесом сбоку экрана. — Но вы ведь и не собираетесь уходить, джентльмены? Вы не для этого пришли? Особенно вы, мистер Вандерли, — аж из самой Калифорнии. Жаль, что мы там с вами мало общались, — он прошел в центр сцены, и кадры фильма цветными пятнами заметались по его телу. — И вы решили, что сможете повредить нам такими средневековыми орудиями? Эх, джентльмены! — Он протянул к ним руки, его глаза искрились, и Дон увидел то же, что в свое время Питер, — за насмешливой манерой речи и мягкостью манер крылась колоссальная сосредоточенность и беспощадность механизма. Он стоял на сцене, усмехаясь.
— Ну, — сказал он тоном конферансье, объявляющего номер.
Джон отпрыгнул и увидел, как маленькое тело Фенни врезается в Питера Бернса. Он опомнился, только когда Фенни уже сидел верхом на упавшем Питере, прижимая его руки к полу и идиотски хихикая. Бесполезный нож валялся рядом.
Дон поднял топор и почувствовал, как железная рука схватила его запястье (“Бессмертным, — прошептал голос у него в голове. — Ты не хочешь стать бессмертным?”) — Ты не хочешь жить вечно? — спросил Грегори Бэйт у него над ухом, дыша гнилью. — Даже, если умрешь первым?
Что ж, это по-христиански.
Рука повернула его легко, как куклу, и Грегори другой рукой поднял ему подбородок, заставляя глядеть себе в глаза. Он помнил, как умер Джим Харди, но не смотреть было невозможно; его ноги будто поплыли по воздуху. В глубине золотых глаз сияла мудрость, но под ней крылись только холод и темнота — зимний ветер, продувающий голый лес.
— Смотри сюда, ублюдок!
— раздался вдруг крик Рики. Грегори повернулся к нему и все исчезло. Его ноги будто налились тяжестью. Голова оборотня пронеслась мимо него.
— Видишь, тварь? — Дон, лежащий на своем топоре (зачем он теперь?), слабо приподнялся и увидел, что Рики всаживает нож в шею распростертого на полу Фенни.
— Боже, — прошептал он, и уже не уверенный, что это не часть разыгрывающегося у них над головами фильма, увидел, как Грегори опрокинул старика на пол рядом с неподвижным телом Питера Бернса.
— Вам не о чем беспокоиться, миссис Готорн. Вы меня слышите? — мужчина больно дернул ее за волосы. Стелла кивнула. — Слышите, что я говорю? Вам нечего делать на Монтгомери-стрит. Вашего мужа там нет. Он не нашел там того, что искал, и поехал в другое место.
— Кто вы?
— Друг его друга. Хорошего друга, — не выпуская ее волос, мужчина взялся за руль и медленно пустил машину вперед. — И мой друг будет очень рад видеть вас.
— Отпустите меня.
Он притянул ее к себе.
— Хватит, миссис Готорн. И не вздумайте сопротивляться. Иначе я вас убью. Какая это была бы потеря! Поэтому сидите тихо. Мы просто съездим в Холлоу. Хорошо?
— Да, — выдавила Стелла, боящаяся потерять солидный клок волос.
— Вот и отлично, — он отпустил ее волосы и похлопал по щеке. — Вы так красивы, Стелла.
Она брезгливо отстранилась. Машина медленно поехала к школе. Она оглянулась: других машин на дороге не было.
— Вы убьете меня?
— Нет, если вы меня не вынудите, миссис Готорн. В моей нынешней жизни я очень религиозен и терпеть не могу кого-то убивать. Мы ведь пацифисты.
— Мы?
Он иронически улыбнулся и указал на заднее сиденье, где громоздились кипы “Сторожевой башни”.
— Тогда ваши друзья убьют меня. Как Сирса и Льюиса.
— Не совсем так, миссис Готорн. Ну, может, немного похоже на мистера Бенедикта. Только им она занималась сама. Но, уверяю вас, перед смертью он видел много необычных и интересных вещей, — они проезжали мимо школы, и Стелла услышала знакомый звук: невдалеке грохотал снегоочиститель.
— Вообще-то можно сказать, — продолжал мужчина, — что вы свое отжили, миссис Готорн. И теперь вам представляется возможность заглянуть в тайну, которую ваша культура лелеяла столетиями. После этого можно и умереть. Особенно когда нет альтернативы.
Снегоочиститель громыхал в конце квартала, и она удалялась от него, от надежды на спасение, к ужасной опасности, будучи в полной власти этого маньяка.
— Но, миссис Готорн, вы ведете себя так примерно…
Стелла пнула его из всех сил, чувствуя, как ее туфля впечаталась в его лодыжку. Мужчина завопил от боли и потянулся к ней. Она ухватилась за руль, повернувшись через “свидетеля Иеговы”, который молотил ее по голове, и направила машину в сторону снегоочистителя.
