Лили сразу в него втрескалась. Он не только прекрасен собой, но и угрюм — огромный черный подарок богов, а не человек.
— Ну насколько все может быть плохо? — спросила она, взяла у него ежедневник и полистала. Замерла на сегодняшней дате. — Почему здесь фамилия Ашера?
Мятник опустил громадную голову:
— Он сказал, вы про нас давно знаете.
— Ну да, но… — Лили опять посмотрела на имя, и понимание ударило ее боксерской перчаткой в грудь. — Так это та ваша книжка? Эта книжка у вас для этого?
Мятник медленно кивнул, не глядя на нее.
— Когда здесь появилось его имя? — спросила Лили.
— Час назад его не было.
— Ебтвойносок, — сказала Лили и опустилась рядом с дылдой на табурет.
— Ну да, — подтвердил Мятник Свеж.
И обхватил ее рукой за плечи.
Чарли тянул бобрового парня за ноги (вопил тот впечатляюще, если учесть, что гортань у него экспериментальная), а беличий народец навалился скопом на бостонского терьера, и все вместе они сумели извлечь заместителя своего командира из пасти пучеглазой фурии. Слегка пострадал только мундир мясоеда.
— Сидеть, Фуфел, — скомандовал Чарли. — Остынь. — Он не знал, является ли «остынь» официальной собачьей командой, но такой команды явно не хватало.
Фуфел фыркнул и попятился от беличьего народца.
— Не наш, — сказал бобер, показывая на Фуфела. — Не наш.
— А ты заткнись, — велел Чарли.
Он вытащил из кармана полоску вяленого мяса, которое прихватил как НЗ, оторвал кусок и протянул Фуфелу.
— Давай, дружок. Я обещал Императору о тебе заботиться.
Фуфел подтрусил к Чарли и взял мясо, после чего повернулся жующей мордой к беличьему народцу. Те заклацали зубами и затрясли оружием.
— Не наш. Не наш, — твердил Боб нараспев.
— Прекрати, — сказал Чарли. — Этим ты банду не распалишь, гортань — только у тебя. Связки надорвешь.
— Ну да. — Боб перестал всех подзуживать. — Но он все равно не наш, — добавил он в свое оправдание.
— Теперь — наш, — сказал Чарли.
И повернулся к Фуфелу:
— Можешь привести нас в Преисподнюю?
Фуфел поглядел на Чарли так, словно отлично понимал, что от него требуется, но дабы найти в себе достаточно сил для выполнения задания, ему нужен остаток мяса. Чарли отдал, и Фуфел немедленно запрыгнул в трубу повыше — футов четырех в диаметре, — остановился на краю, гавкнул и припустил в темноту.
— За ним, — сказал Чарли.
Еще через час блужданий по канализации вслед за Фуфелом они поняли, что трубы теперь выводят в тоннели, а тоннели становятся шире. Вскоре экспедиция уже двигалась по пещерам с высокими потолками. Путь призрачно освещали тускло тлевшие разноцветные сталактиты. Чарли довольно читал о геологии Сан-Франциско и понимал, что эти пещеры под городом — не природные. Он догадался, что сейчас их отряд — где-то под финансовым районом, который строили по преимуществу на мусорных отвалах времен золотой лихорадки, поэтому здесь не должно быть ничего прочного, вроде таких пещер, — и никакого антиквариата.
Фуфел бежал все дальше, без малейших колебаний сворачивал то на одной развилке, то на другой — и вдруг проход вывел их к невообразимому гроту. Невообразимому настолько, что лучи фонариков в руке и на каске Чарли просто потерялись, но потолок в нескольких сотнях футов над головой был весь утыкан люминесцентными висюльками, и свет их отражался красным, зеленым и лиловым в зеркальной глади черного озера. Посреди него, ярдах в двухстах от армии, стоял огромный черный парусник: высокие мачты, как у испанского галеона, а из окон каюты в корме пульсировал красный свет. Палубу освещал одинокий фонарь. Чарли слыхал о том, что во времена золотой лихорадки в мусоре хоронили целые корабли, но они бы так хорошо не сохранились. Тут все иначе — эти пещеры возникли после восстания Преисподней, и у Чарли зашевелилось подозрение: именно так все будет и с городом, если Преисподники победят.
Фуфел гавкнул, и резкое эхо понеслось по гроту. В воздух взмыла тьма летучих мышей.
На палубе Чарли заметил движение — иссиня-черный женский силуэт, — и все понял.
Фуфел вывел их куда нужно. Фонарик Чарли передал Бобу и положил трость со шпагой на каменный пол грота. Из плечевой кобуры достал «орла пустыни», проверил, есть ли патрон в стволе, взвел курок, затем снова поставил на предохранитель и вернул пистолет в кобуру.
— Нам понадобится лодка, — сказал Чарли Бобу. — Посмотрите, ребята, не найдется ли тут из чего сделать плот.
Бобер двинулся прочь по берегу с фонариком Чарли, обшаривая лучом скалы. Фуфел зарычал и мотнул головой, будто в ухе у него клещ, — или, может, хотел довести до сведения Чарли, что тот окончательно рехнулся. После чего песик вбежал в озеро. В полусотне ярдов вода по-прежнему доходила терьеру до плеч.
Чарли взглянул на черный корабль и понял, что сидит тот как-то уж очень высоко — прямо-таки на грунте, а воды вокруг дюймов шесть, не больше.
— Э-э, Боб, — окликнул Чарли бобра. — Ну ее, эту лодку. Идем пешком. Всем тихо. — Он вынул из трости шпагу и пошлепал к кораблю.
Чем ближе, тем яснее проступали детали конструкции. Леерное ограждение — связанные берцовые кости, судовые утки — кости человеческого таза. Фонарем на палубе служил череп. Ашер в точности не знал, как проявятся его способности Люминатуса, но когда экспедиция дошла до корабельного корпуса, он сильно пожелал, чтобы они проявились поскорее и чтобы в число его умений входила левитация.
— Нам _издец, — сказал Боб, глядя на высящийся над головами изогнутый борт.
— Ничего не он, — ответил Чарли. — Просто нужно, чтобы кто-нибудь туда залез, а потом скинул нам веревку.
Беличий народец пошебуршился, затем из мелкотравчатой толпы выступила вперед одинокая фигурка: по виду вроде как французский денди XIX века с головой варана. Его наряд — сюртук, кружевные манжеты — больше всего напомнил Чарли портреты Шарля Бодлера, которые ему показывала Лили.
— Можешь? — спросил Чарли у варана.
Тот протянул руки и поднял одну ногу из воды — беличьи лапки. Чарли поднял белковарана как можно выше, тот зацепился за черное дерево борта и понесся вверх, затем скрылся за планширом.
Минуты шли. Чарли вслушивался, стараясь уловить хоть малейший намек на то, что творится наверху. Когда рядом в воду шлепнулся толстенный конец, Чарли подскочил на два фута и едва сдержал полноформатный мужской вопль.
— Клево, — произнес Боб.
— Тогда ты первый, — сказал Чарли, пробуя, выдержит ли канат его тяжесть.
Он подождал, пока бобер не поднимется фута на три, после чего сунул шпагу под лексановую пластину себе за спину и начал взбираться сам. На третьей четверти пути он уже чувствовал, как мышцы на руках готовы лопнуть, будто накачанные водой шарики, и заплел мотокроссовые сапоги вокруг каната, чтобы немного отдохнуть. У мышц словно бы открылось второе дыхание богов — когда Чарли полез дальше, ему показалось, что Люминатусова сила в нем возросла. Достигнув лееров, он схватился за судовую утку и уселся верхом на берцовую кость.
