Денег было жалко неимоверно. Зная подобный расклад, можно было прекратить левые операции за год до провала и жить припеваючи. Приходилось дарить деньги уроду, который слыхом не слыхивал о затраченных им нервах, и который пальцем о палец не ударил, чтобы их заработать.
— Но вы должны понимать, что я требую гарантий выполнения соглашений, — осторожно сказал Бурмистрович. — Но это не телефонный разговор. Приезжайте, поговорим.
— Это было бы нежелательно. Встретимся на нейтральной территории.
— В таком случае, место выберу я.
— Можете называть любое, мне все равно.
Они условились встретиться в гриль баре на первом этаже гипермаркета "Все для всех". Бурмистрович разумно выбрал место людное, предупредив, чтобы Бен приехал один. У Бена тоже было условие: он не называет фамилии до тех пор, пока не окажется в депозитном отделении АМБ.
Бурмистрович положил трубку и вопросительно посмотрел на начальника охраны банка Андреаса Габалло, тот крупными габаритами и брезгливым взглядом напоминал самого хозяина. Габалло попросил минутку и сделал звонок по сотовому, потом подтвердил:
— Звонок сделан с трубки Магерамова. Это он, Сидор Иванович.
— Шуберт, — Бурмистрович задумчиво пожевал толстыми губами.
Бена он вычислил случайно. У него была привычка просматривать записи телекамер, и на одной он узнал Шуберта. Каково же было его удивление, когда он навел справки, и ему сообщили, что парень заявился под другой фамилией. Мало того, является какой-то шишкой в «Росе». Бурмистрович не любил выскочек из «Росы», именно поэтому он и не сообщил Желько все сразу. Но вопрос взял на контроль.
Бену несказанно повезло, что устроители банковского аврала не сочли необходимым проинформировать банкиров, по поводу чего аврал. Против косарей Бурмистрович бы не пошел.
— Наглый тип, — согласился Габалло. — Я навел справки через третьих лиц, его ищут по всей стране, а он никуда не уезжал. Для пробы я послал своего парня в «Кайсар», когда он предложил свои услуги по поискам Шуберта, с ним сам Транквилевский разговаривал и велел в случае какой-либо информации звонить ему лично.
— На фига ему композитор? И кто такой Транквилевский? Он нам не указ, а композитор пол-лимона предлагает.
— Зеленых?
— Евриков!
Габалло с сомнением заметил.
— Он зачем-то нужен Борману, если мы скроем факт, что композитор объявился, мы можем попасть на большие бабки. У Бормана есть, чем надавить, у него большая мохнатая лапа в столице. Говорят, этот аврал в городе его рук дело, хоть прямых подтверждений мы не имеем.
— Что для столицы Алга? Провинция, на нас не обратят внимания, а мы сделаем все так, чтобы и в дальнейшем не выпендриваться. Композитор сказал, что речь идет о половине суммы, стало быть, есть возможность оттяпать все. Кто он такой?
Пропавший без вести, только не до конца. В наших силах сделать так, что он пропадет окончательно и бесповоротно.
— Могут найти останки, но если не будет пальцев и головы, то его невозможно будет опознать.
— Неопознанный труп-это даже лучше. Я думаю, тебе это несложно будет устроить?
— Почему мне?
— Ты хочешь с кем-то еще поделиться? Миллион на троих не делиться.
— А на сколько делится?
— На два! Ты что вообще отупел на своей охране? Не надоело чужие мешки возить?
Габалло, наконец, дал согласие. Они обговорили детали. За Андреасом была машина и ствол. И топор.
Бурмистрович миновал первый этаж гипермаркета «ВДВ» с новыми американскими автомобилями на постаментах и вошел в гриль-бар. Он сразу увидел Бена. Тот сидел у самого прилавка, выставив на стол условленную большую бутылку "пси-колы".
— Вы мне звонили? — спросил Бурмистрович, а когда Бен подтвердил, попросил подождать и, подойдя к прилавку, сделал заказ: мясо на ребрах, двойную порцию, и картошки побольше, любил поесть.
— Время не ждет, и я хотел бы получить деньги сегодня, — начал Бен.
— Время никогда не ждет, потому что его нельзя ни остановить, ни замедлить. Так что все это демагогия.
— Как знать. Возможно, можно и остановить.
Бурмистрович замер с открытым ртом. По подбородку тек жир от свинины.
— Это образное выражение, — поправился Бен, и Сидор Иванович быстро зажевал дальше. — Мне надо получить деньги быстрее, да и не в ваших интересах время тянуть. Вдруг я передумаю, и вы останетесь без полумиллиона. Вам часто предлагают такие деньги? Я думаю, нет.
— Не забывайтесь, условия здесь диктую я.
Бен извинился и продолжил.
— Посудите сами. Завтра-послезавтра депозиты начнут перетряхивать, и мы останемся без НАШИХ денег.
— Почем мне знать, что вы меня не кинете? Вдруг банкноты фальшивые или не дай бог ворованные, а их номера переписаны ФСБ.
— Можете быть уверены. Деньги не фальшивые, это можно будет проверить в банке сразу по мере доступа к ячейке. И номера не переписаны. Достоинство купюр не больше ста евро. Так получилось.
— Подробности меня не интересуют, — брезгливо остановил его Бурмистрович.
— И еще одно. Деньги я не смогу получить лично.
— Посторонний свидетель? Это исключено.
— Он не посторонний. Это мой сын. Подросток. С этой стороны вам ничего не будет угрожать. Я не рискую открыто заявиться в банк.
— Я бы мог провезти вас в своей машине. Она тонирована, вас никто не увидит.
— Это снаружи. Внутри тоже могут быть глаза и уши.
— Логично.
Они еще обговорили детали, в конце беседы Бен показал Бурмистровичу фотографию сына.
— Деньги пойдут ему на лечение. Я надеюсь на вашу честность.
— О чем речь!
Бурмистрович вышел и, идя мимо постаментов с авто, позвонил Габалло.
— Планы изменились. Как тебе, чтобы замочить двоих?
Перед огромными витражными дверями АМБ с надраенными до блеска круглыми бронзовыми ручками Артем остановился и стал настороженно их изучать. У Бена, наблюдавшего картину издалека, защемило сердце. На замешкавшегося пацана обратил внимание сотрудник внешней охраны.
— Ты чего мальчик? Тебе точно сюда?
— Меня ждут.
— И кто же тебя ждет?
— Вице-президент Бурмистрович.
Охранники позвонил шефу.
— Сидор Иванович, к вам посетитель. Мальчик.
Бурмистрович велел пропустить. Охранник разрешил мальчику войти, однако тот не торопился воспользоваться разрешением и протянул руки:
— Чистые?
— Что чистые? — не понял охранник.
— Руки чистые?
— Да.
— А ручки?
Охранник понял так, что паршивец над ним издевается, и возмутился:
— Руки! Ручки! Заходи, пока я тебя не взгрел! Дурная молодежь и шутки у вас такие же!
