Секунду не бил и Сергей, а затем стремительно замахнулся и опустил меч на Урунгула голема – шамана села Черепа. Меч коснулся мехового одеяния, разрубил ее а следом за ней и тело. Замах бы такой, что лезвие разрубило голема почти пополам, от плеча и до пояса.
И тут Сивер выскользнул из тела Сергея.
– Оох. – Произнес тот.
Голем лежал перед ним, а из разрубленных половинок вытекала водянистая, однако вполне человеческая кровь. Лицо же осталось бесстрастным. Големы не живут. Они существуют. Повторный вздох пролетел по рядам зверей, но теперь они стали сдвигаться и потихоньку разбегаться кто куда, стремясь поскорей исчезнут с этого места.
– Вот мы и убили его Сергей. – Сказал Сивер, теперь он в своем собственном обличье стоял у черного бока дракона и слабо светился. – Теперь осталось докончить начатое.
Серега кивнул. Только сейчас он ощутил что тело у него болит даже сильней чем раньше, да еще саднила длинная царапина на плече. Там кольчуга разошлась словно раззявленный голодный рот. Руки и ноги у него тряслись были словно налиты свинцом. Он еще раз посмотрел на распростертого голема, а затем неожиданно плюнул на него, и побрел к камню и к Сиверу, который серьезно, без улыбки смотрел на него.
По пути приезжий ненавидяще глянул на меч.
– Бред. – Сказал он. – Мечи какие то. Деремся как в средневековье, рубим надвое друг друга. Надоело все.
– Но ведь даже сейчас нравы человечества абсолютно такие же. Люди всегда ценили только силу, и ее же уважали. – Сказал Сивер. – Ты не представляешь как некоторым и сейчас бы понравилось разрубить кого ни будь так, чтоб почти пополам. Люди то не меняются. Эта прогресс идет вперед, а человек остается на месте.
Сергей доплелся кое как до валуна, взглянул на Сивера, а затем на камень. А затем на толстую шею черного дракона, что лежал вплотную к этому самому камню.
– Древние ритуалы надо соблюдать, – произнес Сивер – этот дракон еще жив, но чтобы уничтожить камень необходимо убить его. Когда кровь оборотня достигнет камня, змеиное проклятье потеряет силу.
Дракон и правда дышал, и его правое крыло слегка нервически подергивалось. Глаза же были выпуклы и темны. Глаза змеи, болотной жабы. Сергей кивнул Сиверу и приподнял меч. Постоял так, затем опустил.
– Я не могу. – Сказал он – Это Щербинский.
Сивер выжидательно смотрел на него.
– Это же Щербинский! Пусть теперь он дракон, но ведь когда-то он был человеком!!! Я помню как впервые встретил его в баре "Левый берег". И в конечном итоге это он спас меня там, в синеньком домике.
– Это был Щербинский, – произнес воевода, – ты же сам говорил и был абсолютно прав. После обращения в змею теряешь свою личность. Ползать по траве остается только тело, а для человека это означает смерть. Причем совершено такую же как и при уничтожении вот этого вот человеческого тела. То что ты видишь уже давно не Щербинский. Это машина, биологический автомат и он был настроен только на уничтожение вас. Троих оставшихся в живых в этом селе. Щербинский сейчас там где и все остальные Черепиховцы, на том свете если он существует.
Сергей снова посмотрел на дракона. Да он был огромен, уродлив и совершенно черен, да у него был выпуклые змеиные глаза которые никогда не закрывались. И этот мерзкий роговой гребень, идущий по хребту. Но все-таки это был Щербинский, и самое страшно было то что черная квадратная морда была чем-то похожа на него. То есть после обращение он сохранил сходство с лицом человека.
– Да что ты такое вообще, – вдруг крикнул Серега, резко разворачиваясь к Сиверу, – Кто же из вас прав? Ты или Урунгул?
Сивер вздохнул. Он же не должен дышать, если он что-то вроде призрака, и даже если он мудреное отражение всего добра на Земле. К чему все эти эффекты?
– И он и я говорим правду. Только мы ее говорим с различных точек зрения, и тот и другой упускаем важные детали, только потому что ты не сможешь нас понять. Прости Сергей, но есть силы поразумней вас людей. Ты бы просто не понял, ведь даже я понимаю не все, что они мне говорят.
– Кто же они?
– Я не знаю и это чистая правда. Я не буду лгать. В мире так много еще не познанного. Но я устал и хочу отдохнуть.
Посыпался снег, густой, красивый, заигравший теперь в белом свете Сивера, и в красноватом сиянии крови дракона Щербинского. Это был дико, безумно, стоять вот так с мечом на берегу черного пруда и разглагольствовать о добре и зле. Сергею неожиданно показалось что все это бред и он на самом деле какой день лежит в горячке где ни будь в Москве и все это ему видится. Но какое же надо меть воображение чтобы представить все это? Какое!
– Но я не хочу его убивать! – вскричал Сергей. – Я знаю что это уже не Щербинский а только его измененная оболочка. Но я не хочу! Я же не убивал людей до сих пор!
– Я тебе вот что скажу. – Сказал Сивер мирно. – Ничего уже не изменить. Этот дракон. Этот оборотень все равно смертельно ранен. Ты всадил него треть обоймы и сейчас у него брюхо набито свинцом. Если ты его не убьешь сейчас, он все равно умрет, но тогда придется начинать все сначала. Но на это нет сил не у тебя не у меня. Давай, если ты убьешь этого дракона все вернется к норме. Все это исчезнет. Исчезнут оборотни и змеи воющие по ночам, исчезнут трехглазые волки и чучела медведей с каменными костями. Прекратятся ночные шабаши и в пруду больше ничего не сможет светиться кроме гнилушек. Прекратит идти снег, исчезнут Снорунг и я.
Сергей удивленно воззрился на него.
– Да, да, – сказал Сивер, – исчезну и я, кем бы я ни был, ведь у всех живых существ имеется какая то цель. У кого-то жить, у кого-то расправиться с камнем и умереть. Я устал за эти долгие годы, убей дракона и я наконец смогу уйти.
Серега медленно кивнул, и перевел с белого Сивера на черного совершенно дракона. Неуверенно поднял меч и посмотрел на воеводу. Тот кивнул, как вот этот самый Щербинский на этом же самом месте месяц назад. И Сергей в мощном ударе опустил свой клинок на шею дракона. Глаза у него при этом были широко открыты и пусты.
Удар был силен, так силен, что даже превосходил тот, которым Сивер разрубил голема Урунгула, хотя бил Сергей собственными измученными мышцами. Меч прорубил жесткую кожу на шее, как в масло вошел внутрь и тихонько стукнул о хребет, если это был он.
Миг, и на камне осталась лежать отделенная черная голова размером почти со всего Сергея. Глаза у отрубленной головы остались бесстрастны. Это все равно что снова убивать труп. Мертвецы и машины не жалуются на боль.
Внутри все было похоже на вату и лишь тоненькая струйка черной крови, похожей больше на битум, лениво потекла по бесснежному валуну. Сергей и старый воевода наблюдал за этим неторопливым течением. Сергей затаив дыхание, а Сивер, погруженный в свои мысли.
