— Мы и определяемся, — сухо сказал Гиви.
Потом задумчиво добавил:
— Ты вот скажи… Тебе тут нравится?
Алка пожала плечами.
— В гареме не больно-то повеселишься. А так — забавное место.
Гиви вглядывался в Алку, надеясь и боясь углядеть в ее тонких чертах суккубью привлекательность, порочную и неотразимую. Алка слегка заерзала на подушках.
— Красивая ты, — доброжелательно сообщил Гиви.
Алка вновь слегка пожала плечами.
— Очень мило, конечно, — равнодушно согласилась она, — но ты, извини, несколько не в моем вкусе. Уж слишком ты положительный, Гиви…
— Я, между прочим, царь! — мрачно напомнил Гиви.
— Ну, царь, царь, — успокоительно проговорила Алка, — сама вижу. И что же ты теперь будешь делать? Как альтернативный царь?
Гиви задумался.
— Ну, во-первых, надо пойти на переговоры. Делегацию к Мише отправить. Чтобы избежать напрасного кровопролития.
— Это, — задумалась Алка, — как-то не по-царски! Ты должен вывести войско. Это оно, кстати, там шумит? Твое войско?
— Оно, Аллочка.
— Поставить его перед стенами дворца. Выехать на белом коне. И предъявить ультиматум. Пусть добровольно сложит с себя обязанности правителя Ирама. Потому что он уже совсем с ума сошел на этой почве.
— А если он откажется?
Алка задумалась.
— Напусти на него джиннов, — сказала она.
Гиви вытаращился на нее.
— Они ж тебе, вроде, повинуются. Доходили такие слухи.
— Аллочка, — вздохнул Гиви, — джинны очень ненадежная субстанция. Не знаю, кому они на самом деле повинуются. И проверять не очень хочу. Тем более, — понизил он голос, — честно говоря, я понятия не имею, как их вызывать.
— Проведи эксперимент!
— Это опасно, Аллочка.
— Может, удастся обойтись без битвы народов. Джинны врываются во дворец, уносят Мишку, приносят тебя. Ты возводишь меня на Престол…
— Что? — вытаращился на нее Гиви.
— Возводишь меня на Престол, — лекторским тоном повторила Алка, — из тебя, Гиви, извини, правитель как из зайца орел. Я для этой функции лучше гожусь. Тем более, что я приблизительно представляю ближневосточный менталитет. Полагаю, правящая верхушка меня примет.
— Правящая верхушка тебя не примет, Аллочка. Они тут блондинок не любят.
— Армия меня поддержит.
— Масрур поклялся Мише в вечной верности. Насколько я, Аллочка, понимаю, теперь он за него жизнь отдаст!
— Это мы еще посмотрим…
Ну и ну, лихорадочно думал Гиви, распорядился на свою голову! Тоже мне, царица Савская!
Он осторожно скосил глаза на алкину щиколотку, небрежно высовывающуюся из пестрых шелков. Нет, вроде не волосатая…
Бежать отсюда надо, вот что! И как можно скорее! Это же сумасшедший город!
— Подумать надо Аллочка, — сказал он безнадежно, — в принципе, оно, конечно, возможно…
Алка провела по его щеке прохладной рукой.
— Я, о, Гиви, в долгу не останусь, — сказала она многозначительно.
У Гиви пересохло во рту.
И ты думаешь, она не врет? — спросил мерзкий внутренний голос. Что я, Мишу не видел, в полном блеске царственного величия? Бросит в ту же камеру, там солома еще, извиняюсь, просохнуть не успела.
— Я вознагражу…
— Вознаграждай! — хрипло сказал Гиви. — Сейчас!
Алка задумчиво, оценивающе глядела на него.
— Вознаграждение следует после деяния, о, торопливый, — заметила она.
— Нет! — мрачно произнес Гиви. — Сейчас. Авансом!
Алка вновь смерила его взглядом, от которого Гиви невольно поежился.
Затем отбросила с головы покрывало.
Подошла к Гиви.
Близко-близко.
У Гиви закружилась голова.
Интересно, думал он, дрожа и пылая, она сейчас суккуб? Или нет? Если суккуб, то хреново же мне придется… потом. А если нет, то почему мне так жутко? Это же Алка! Вот она, Алка, в моих объятиях!
Алка положила руки ему на плечи.
Прижалась всем телом.
Глаза ее были совсем рядом, огромные, прозрачные. А тело — мягкое и теплое.
Голова кружилась все сильнее.
Гиви машинально нащупывал ногой подушки, потому что ноги его уже не держали.
— О, Гиви, — сказала Алка.
— Эх, — сказал Гиви.
Было во всем этом что-то неправильное.
Но приятное.
Он обнял ее за… стан?… мучительно стараясь, чтобы движения рук были уверенными и мужественными.
Сейчас она скажет, «О, Масрур!» — думал он в тоске.
— О, Гиви! — повторила Алка.
— Господин! — раздалось из-за завесы. — Господин!!!
Вот зараза, подумал Гиви, и почему они тут не практикуют нормальных дверей? С засовами!
— Одну минутку! — виновато взвизгнул он, приводя в порядок одежды.
— Господин мой! Повелитель мира!
— Эх! — сказал Гиви.
Алка легко выскользнула из его рук, точно серебристая рыбка.
Он стоял посреди комнаты, стараясь унять сердцебиение и глядя в грозные глаза Имама.
— Ну, что там? — спросил он устало.
Имам покосился на Алку.
Алка хладнокровно охорашивалась.
— Тревога, повелитель! Он вывел войско!
— Кто? — растерянно переспросил Гиви.
— Зу-л Карнайн, недостойный. Он движется сюда во главе тысяч… Видно, решил ударить первым. Войско ждет твоих распоряжений, о, повелитель.
Гиви растерялся еще больше.
— А не измотать ли нам противника, — спросил он, съеживаясь под презрительным взглядом Алки, — заняв это… круговую оборону?
— Крепость сия недаром Орлиным гнездом именуется, — проговорил Имам, — ибо она практически неприступна и может выдержать длительную осаду. Однако ж, войско Зу-л Карнайна превосходно многолюдством и хорошо обучено. И ежели они нас запрут, то выхода отсюда уже не будет.
Гиви затылком чувствовал, как Алка с холодным любопытством наблюдает за разговором.
— Что ты предлагаешь, о, Имам? — спросил он наконец.
— Встань же во главе своей армии, о, Гиви! Встретишь судьбу лицом к лицу, как подобает истинному мужу, а не как крыса, запертая в крысоловке!
Гиви растерянно молчал.
— Я вручил тебе свою жизнь и жизнь своих людей, повелитель, — строго напомнил Имам, — Я пошел за тобой, избранным, благословенным! Неужто я избрал не того?
— Миша не станет делать глупостей, — неуверенно возразил Гиви, — зачем? Разве я ему чем-то угрожал?
Гул войска на площади перед крепостью заглушил его слова.
— Сейчас он охотно поверит в то, что у тебя клыки и когти, — сказал Имам, — и что ты с самого начала прятал этот свой истинный облик под личиной скромности и дружеского расположения, дабы поразить его в спину, когда он ненароком отвернется!
— Но это не так, — проблеял Гиви, — я к Мише всегда…
— Ты — смертельная угроза для него, о, Гиви!
