— Орион, Багира прежде была моей. Ты взял мои объедки и я пока прошу вернуть их.
— Ты оскорбил меня дважды и мою жену. Такое не прощают, Аббас. Я пришел с миром, с уважением к тебе, своему старому другу и партнеру и что слышу? — качнулся к нему мужчина с сожалением во взгляде.
— Орион, не горячись…
— Я? — удивился искренне. — Из нас двоих один страдает горячкой, и не я.
— Мы договаривались — месяц…
— Когда и о чем? Откуда такие сроки? Ты знаешь браки, заключенные на месяц? Позволь кое-что сказать тебе, Аббас: только что ты нанес мне серьезные оскорбления, ты поставил меня в неприятное положение — я не могу спустить их и обязан ответить. Что будет? Пустяк. Я больше не желаю иметь с тобой дело, мой партнер и друг Нур-Хайли кончился, его нет для Бройслава Энеску. И в чем же суть? А в том, что он сам не оставил мне выбора. Любой, кто захочет вникнуть в это дело, рассудит нас и вынесет вердикт — я прав. У нас был договор? Словесный. О чем? О том, что Багира нужна мне самому. Я говорил тебе о том? Говорил. О компенсации на случай, если женщина мне пригодится? Говорил. Вот компенсация, которую, заметь, я не обязан был тебе давать — Хелен моя жена. Но я уважал тебя и посчитал возможным компенсировать разочарование, поверь, щедро компенсировать. Что сделал ты? Ты мало оскорбил себя своим бестактным заявлением, лишился хорошего дохода и партнера. Из-за кого? Из женщины. Из-за чего? Из-за своей несдержанности. По сути ты открыто объявил мне войну. Сегодня же все будут знать о нашем разговоре — извини, но оскорбление, что ты мне нанес, требует справедливого воздаяния.
Бройслав забрал дискету и поднялся:
— Я считал тебя разумным, деловым человеком. Я ошибался и постараюсь оградить от ошибки других.
— Это угроза, Орион.
— Прямая, как твое заявление: отдай жену, сравнить ее с объедками! Подумать только, услышать подобное от цивилизованного человека, своего друга и партнера! Ты разочаровал меня и сильно упал в моих глазах, Аббас.
— Ты меня подставил и кинул, Орион, ты знаешь, где и как. То, что мои мальчики залетели в России, твоих рук дело — за это тоже нужно отвечать. А Багира должна мне и серьезно, и она отдаст не тем, что забрала — другим.
— А ты глупец, Аббас. Устроить войну из-за женщины! Ты всего лишился — и ума, и бизнеса. Глупо, Нур-Хайли, не ожидал, но так тому и быть. Советую не задерживаться в Венгрии, да и Европа вряд ли теперь подойдет тебе по климату.
— Не стоит угрожать — ты первый развязал войну, украв мое. Ты разорвал наши отношения, предав меня.
— Счастливо оставаться, Аббас.
Бройслав пошел на выход, чувствуя одно желание: убить шейха.
— Багира будет у меня! Я вырежу тавро на спине твоей жены, — процедил в спину Аббас, что вне себя был и еле сдерживался, чтобы не кинуться и не придушить соперника.
Энеску остановился и, медленно повернувшись к мужчине, тихо и спокойно предупредил:
— Не удивляйся, если из всей твоей многочисленной родни останешься лишь ты. Ты меня знаешь, Аббас. Жаль, час пройдет, и ты придешь в себя, поймешь, как необдуманно и глупо поступил. Но именно твоя угроза перечеркнула все пути к перемирию. Мне даже странно — как же я с таким глупцом работал? — пожал плечами и вышел.
— Что я говорил? — тихо спросил Гарик, нагоняя хозяина.
— Поднимай людей. Пусть Аббасу станет жарко и неуютно в Европе.
— Какая муха его укусила? — качнул головой Фомин, прекрасно понимая, что теперь будет. — Может, одумается еще?
— Плевать мне на это.
Бройслав был зол. Нур-Хайли его и удивил, и возмутил, но больше всего вызывало ярость то, что осторожный, разумный человек превратился в невменяемого тупицу. Из-за Хелен. Насколько нужно привязаться к женщине, желать ее, чтобы устраивать из-за нее войну, лишаться капитала и связей? Аббас не понимал, что говорит, что делает. В том-то и дело, что понимал! Как Бройслав понимал, что ситуация банальна, и это не распри партнеров — битва двух соперников. И разум тут ни причем, расчеты пусты, слова и отступное — бесполезно. Игра будет и тонкой, и грубой, без правил и без прав.
— Усиль охрану Лены, — бросил Орион.
— Уже. Куда мы сейчас?
— К Милошковичу в посольство. Дженигс хотел встретиться со мной вчера — встретимся сегодня. Пошли Янека и Бориса на встречу с Вацлавом, — со значением посмотрел на Гарика. Тот понял: Вацлав, старый жук, но как рупор и транспарант незаменим. Все новости и сплетни в нужном Бройславу варианте он быстро распространит по Европе, и Аббас, суток не пройдет, будет не угоден здесь, куда бы не ступил.
— Отправить вместе с пленкой?
— Конечно. Все должны узнать, что не я, а он затеял это дело.
— Сделаю, — открыл перед Энеску дверцу машины, а сам пошел к другой отдавать распоряжения.
Фарух стоял на углу ресторана и внимательно следил за эскортом Энеску. По лицу Бройслава он понял, что брат серьезно ошибся, и эта ошибка будет дорого стоить не только ему, но и всей семье. Он прекрасно слышал весь разговор Аббаса с Орионом — через наушник он и сейчас слышал, как беснуется брат.
— Убрать обоих! — приказал своему псу Хаджару.
Пора, — решил Фарух: Аббасу все равно теперь не жить, а бизнес нужно сохранить.
И набрал номер мобильного Ориона.
Бройслав посмотрел на номер — не определен. Разумнее сбросить вызов, но что-то подсказывало ему — стоит узнать, кто звонит.
Мужчина так и сделал:
— Да, — сухо кинул в трубку.
— Прости, дорогой, за беспокойство. Скрываться не буду — Фарух тебе звонит. Говорить хочу.
Ну, вот и выход, — усмехнулся Энеску.
— С тобой мы не вздорили, но…
— Э! Орион, я молод, но не настолько глуп как брат. Я ему говорил, что он не прав, но разве старший слушает младшего?
— Если дружит с головой. Что ты хочешь, Фарух?
— Поговорить. Я не хочу ссориться с тобой, хочу помочь. Брат не прав кругом.
— Я подумаю о встрече.
— Думай, Орион. Ждать буду. А чтобы понял, Фарух на твоей стороне — скажу — будь осторожен. Жену побереги. Очень нехорошо Аббас поступает.
— Сочтемся, — помолчав, ответил Энеску и сбросил вызов, закаменев лицом. Гарик, что прослушал их разговор через ушную гарнитуру, навис над другом, заглядывая в машину:
— Что будем делать? Разумнее двигаться домой, а не светиться по посольствам.
— Поучи, — спокойно предостерег его мужчина. — На открытую акцию он не пойдет.
— Ой, я б не зарекался.
— Как решили, так и делаем.
— Хорошо, но на Пешича ты свернешь в подворотню.
Бройслав глянул на друга и кивнул:
— Договорились.
Гарик отстранился и хлопнул по крыше машины: вперед. А сам пошел к другой, сел и начал отдавать распоряжения по рации.
