Как и было обещано, ведьмы оставили дом алхимика с миром. Во всяком случае, настолько мирно, насколько было возможно. Как написала впоследствии Себастьяна, вспоминая день отплытия из Гаваны, «измененные зрачки девочки больше часа после нашего ухода из дома Бру не могли принять обычную форму, и ей пришлось идти до гостиницы, низко опустив голову, чтобы никто не увидел ее глаз. Я вела ее за руку, чтобы бедняжка не споткнулась».
Леопольдину, как мне показалось, приставания Бру встревожили куда меньше, чем тайны его дома. Она полагала, что эти тайны останутся для нее тайнами навсегда. Прежде всего я имею в виду Комнату камней. Девочка с трудом подбирала слова для описания этого места, но чем больше узнавала Себастьяна, тем сильнее она радовалась тому, что они покинули дом Бру. Вернее, унесли оттуда ноги. Сколько хлопот и забот навалилось на них! Нужно было поскорей встретиться со мною в Сент-Огастине — раньше, чем туда доберется Бру. А если он солгал? (На самом деле так и было.) Вдруг я уже на пути в Гавану, нетерпеливо жду встречи со своею сестрой и хочу узнать, какой же секрет она раскроет мне при встрече? Вдруг я прибуду в Гавану и застану здесь одного Бру? Что мне делать? Что со мною будет? Конечно, Себастьяна попробовала прислушаться к внутреннему голосу — тому самому, что недавно помог ей отыскать Леопольдину. Однако в ту пору я еще не попала в беду, если не считать моей постоянной меланхолии. Я не раз мысленно звала на помощь, но вряд ли Себастьяна, измученная путешествием и тревогами последнего времени, могла услышать мои скорбные «au secours».[202] Сила ведьмы идет на убыль по мере того, как приближается ее День крови.
У нее имелись и другие насущные заботы: Себастьяна тревожилась, что Асмодей узнает о событиях того дня и о том, как они на нее подействовали. Если это случится, как удержать его от стремления убить алхимика? Она не сумеет этого сделать. Вот что Себастьяна записала о том вечере в своей книге.
«События того дня мне пришлось скрыть или, по крайней мере, рассказать о них в сильно измененном виде. В этом Леопольдина обещала мне полное содействие и поддержку. Конечно, мною руководило не желание как-то приукрасить свои похождения или выставить их в более привлекательном виде. Вовсе нет. Дело заключалось в том, что Асмодей вечно порывался кого-нибудь убить за меня, а я никогда не позволяла ему этого. Ни я сама, ни мир, где все мы живем, не выиграли бы от кровавой мести. Вот и теперь мне хотелось встретить остаток своих дней со спокойною совестью, сознавая, что и алхимик проживет отпущенные ему годы, ревниво храня свои тайны и кочегаря свой атанор, вознесшийся над улицами Гаваны. Во всяком случае, так я тогда думала. Сегодня, конечно, мое решение было бы другим. Бру настигла бы страшная смерть».
Отъезд Себастьяны и ее спутников с Кубы свершился безотлагательно, хотя отплыли они не все вместе, а парами, как бы разделившись на две партии. Это произошло вечером того самого дня, когда Себастьяна с Леопольдиной побывали в гостях у Бру. Планы их теперь были таковы.
Асмодею с Люком предстояло прямиком отправиться в Сент-Огастин, чтобы, если получится, перехватить меня там, а если я уже отбыла в Гавану, постараться вернуть меня с полдороги. Их целью было не дать мне попасть в лапы к Бру, которому теперь стало известно, что я живу в Сент-Огастине. Если бы эта часть плана увенчалась успехом, мы втроем поплыли бы на островок под названием Индиан-Ки: это место выбрала сама Себастьяна. О нем ей много раз говорил Асмодей, узнавший об этом месте от собутыльников в портовых кабаках Гаваны, где он обожал проводить время. Остров показался ей удобным местом для встречи: удаленный клочок земли, населенный разношерстным морским сбродом — такие люди не станут слишком интересоваться новоприбывшими, чтобы не нарваться на такие же расспросы. Там практически не было постоянного населения, кроме нескольких десятков «залетных птиц». Несмотря на это — или именно благодаря этому, — они надежно защищали остров от пиратов или индейцев, желавших поживиться за счет одиноких путешественников. Кроме того, остров Индиан-Ки был не так известен, как соседний Ки-Уэст, где народу насчитывалось побольше и куда Бру, если бы он решил разыскивать беглецов, обратил бы свой взор в первую очередь. По логике, мы должны были уехать именно туда: среди сотен тамошних жителей мог затеряться кто угодно, в том числе и сам Бру.
Итак, из Гаванского порта отплыли два судна: одно уносило к американским берегам Асмодея вместе с его любимцем лордом Б., другому же предстоял более короткий морской переход к острову Индиан-Ки. Там обеим ведьмам предстояло ждать воссоединения с родными и близкими. Такой план они составили вечером после похода к алхимику и тотчас начали приводить его в исполнение.
Но вначале ведьмам пришлось потрудиться. Впрочем, Себастьяна сочла, что двух заклинаний должно хватить.
Она чувствовала себя слишком слабой, чтобы справиться с этим самой. Моя мистическая сестра не спала всю ночь перед отплытием — она вносила записи о случившемся в свою «Книгу теней», закончив призывом, обращенным ко мне: «Беги!» Потом шифром, знакомым нам обеим, она приписала: «Индиан-Ки». После этого Себастьяна занялась детьми.
Сначала она заставила Леопольдину торжественно поклясться, что та никогда и ни за что на свете не наложит ни одного заклятия на Люка без его ведома, а затем принялась руководить ее действиями. Люка же просто распирало от гордости за то, что ему отведена столь важная роль в намеченном плане.
Поймите: дети не знали, что они пустились в путешествие ради встречи с их родителем. Себастьяна считала, что я сама должна сообщить им такую новость, и взяла с Асмодея обещание, что он не откроет им секрет. Тем не менее они покидали Гавану с радостью, всячески стремились помочь Себастьяне и старались как можно точнее выполнять ее указания. Если все получится, думали они, встреча с той, другой ведьмой порадует их благодетельницу.
Enfin, главная проблема состояла вот в чем: если Асмодей с Люком не застанут меня в Сент-Огастине или на пути в Гавану, если я все-таки доберусь до Кубы, Себастьяне нужно как-то связаться со мной, предостеречь и сообщить, где она находится. Как я уже сообщала, обо всем этом она написала в своей «Книге теней». Но как сделать так, чтобы книга попала в библиотеку Бру и я нашла бы ее? А вот как.
Лео наложила на брата известное в мире теней заклятие, под покровом и прикрытием которого мальчик проскользнул, никем не замеченный, за черные ворота дома Бру и проник в библиотеку. Там он пристроил «Книгу теней» так, как велела Себастьяна: сначала вырезал сердцевину из трактата Дельфинуса, потом приклеил к его корешку ленточку с надписью «Аделаида Лабилль-Гиар», а затем… Какое именно заклятие было применено? Довольно простое; оно сделало и без того неприметного малыша практически невидимым.
