— Вы меня удивляете, Лу. Я занимаюсь бизнесом, в котором нельзя не быть осторожным. Вы мне позвонили в воскресенье и тут же напросились на встречу, не в силах дождаться завтрашнего дня, чему я чрезвычайно удивился. Я не параноик, но я и не дурак.
— Честно говоря, я не думал...
— Так что не обижайтесь на меня, Лу. Все очень просто: вы снимете пиджак или нет?
Через пару секунд, когда Ричи решил, что гость этого не сделает, он сунул руку под газету. Его пальцы коснулись оружия, и тут Горси испустил тяжкий вздох:
— Что ж, хорошо. Если вы настаиваете...
Он расстегнул пуговицу, движением плеч спустил пиджак и аккуратно повесил его на спинку стула. Затем, подняв руки, медленно и грациозно повернулся.
Ричи уставился на рубашку Горси. Что это такое, черт возьми? Она напоминала скатерть, которую его матушка лет триста назад привезла из поездки в Венецию; все эти украшения делали на каком-то острове, то ли Бурано, то ли как-то еще. А сама рубашка выглядела так, словно ее вымочили в черничном сиропе. Этот тип был наряжен в доподлинную скатерть.
Но куда важнее было то, чего при нем не было, — этот сукин сын не имел ни наплечной, ни поясной кобуры. Ричи позволил себе немного расслабиться.
— Вот. Довольны?
— Почти, — сказал Ричи. — Еще одно: выложите содержимое вашей сумки на стол.
— Послушайте, мистер Кор...
— Сделайте это, и мы сможем перейти к делам. Еще один вздох.
— Все это очень странно, и не нуждайся я в вашей помощи, то отказался бы...
Он опрокинул над столом сумку, откуда высыпались связка ключей, сотовый телефон, два футляра для очков и пара стандартных конвертов.
Ричи взял у него сумку и потряс ее.
У Горси перехватило дыхание.
— Осторожно! Это работа Марка Джейкоба!
Чтобы меня это волновало, подумал Ричи, исследуя внутренность сумки. В ней ничего не было скрыто. Он вернул сумку Горси.
— Это все? Вы таскаете с собой такой вместительный мешок для мелочи?
Всплескивая руками с оттопыренными мизинчиками, Горси принялся складывать свое барахло обратно в сумку.
— Иногда в ней гораздо больше вещей. Понимаете, я не хочу портить линии одежды оттопыренными карманами.
— Почему? Боитесь, что кто-то подумает: «Как он рад меня видеть!»?
Ричи подумал, что выдал хорошую шутку, но Горси даже не улыбнулся. Вместо этого он послал через стол один из конвертов:
— Как обещано.
Ричи небрежно подтянул его левой рукой. Он не хотел выглядеть ни чрезмерно озабоченным, ни слишком легкомысленным. Конверт был не запечатан. Большим пальцем Ричи откинул клапан, заглянул в конверт и с ходу определил, что в нем находится обусловленное количество сотенных купюр.
Он совсем расслабился. О'кей. Похоже, с Луисом Горси можно иметь дело. Парень не проявил никаких намерений хвататься за пистолет, и в его конверте было то, что надо. Последние подозрения уйдут, если он сможет посмотреть Ричи в глаза. По выражению глаз многое можно сказать. Но он не снимает темных очков.
Ричи кинул конверт в верхний ящик стола и жестом показал на стул у дальнего конца стола:
— Присаживайтесь, Лу. — Когда задницы обоих наконец обрели свои места, он сказал: — Чем могу быть вам полезен?
Горси кинул газету через стол. Экземпляр «Лайт», открытый на третьей странице. Он ткнул в фотографию мужчины средних лет, который показался смутно знакомым, — ткнул прямо в глаз. Ричи заметил, что палец у него дрожит. Он также заметил, что ногти у Горси покрыты лаком. Прозрачным, но все же лаком. О, эти педики...
— Вы знаете, кто это такой? — спросил Горси.
Ричи быстро пробежал заголовок.
— Лютер Брейди, не так ли? Глава этой идиотской дорменталистской церкви?
Может, ему не стоило бы называть ее так. А вдруг этот тип окажется фанатиком-дорменталистом.
— Идиотской? — У Горси повысился голос, а наманикюренный палец просто затрясся. — Хотел бы я, чтобы это было единственным пороком дорменталистской церкви! Но она куда хуже, чем просто идиотская. Она разрушительница, она потворствует порокам, распространяет зло — и за все эти ошибки отвечает вот этот человек! Он... он...
Задохнувшись, Горси остановился.
— Он — что, Лу?
Руки Горси взлетели в воздух.
— Он чудовище. Он украл мое состояние, но это еще хуже, он похитил у меня годы жизни. Годы! Я всегда могу заработать много денег, я отлично умею это делать, но как я верну эти годы?
— Не знаю, Лу. Расскажите все по порядку.
Ричи давно понял, что именно так и надо обращаться с взволнованными клиентами. Пусть себе говорят, пока не выпустят пар.
Горси обмяк.
— Это невозможно. — Он нахмурился. — Но я хотел бы посчитаться.
Ричи снова захотелось увидеть глаза Горси.
— И как вы собираетесь это сделать?
— Надеюсь, с вашей помощью.
Это начало становиться интересным. Такой гомик, как Луис Горси, думает, что сможет свести счеты с фигурой международного масштаба, с Лютером Брейди. Ричи предполагал, что его ждет убийственно утомительный час, но дельце оказалось даже презабавным. Как и гонорар, полученный за то, что ему показали цирк.
— Почему вы мне это рассказываете?
— Потому что хочу нанять вас.
— Для какой цели?
— Ли рассказал мне, что с камерой вы буквально творите чудеса.
Ричи подавил улыбку, которая так и просилась наружу. Значит, вот что имел в виду Доббинс. А почему бы и нет? Ричи в самом деле прекрасно разбирался в фотоаппаратуре, особенно в технике съемок при недостаточном освещении. Он чертовски хорошо их делает. Достаточно спросить тех коров, которых он доит.
Издав смешок, он изобразил смущение.
— Ну, относительно чудес не знаю, хотя...
— Он подробно рассказал мне, как вы разоблачили его партнера, и я хочу, чтобы вы сделали то же самое для меня. Я хочу, чтобы вы поймали Лютера Брейди прямо на месте преступления.
— Какого преступления?
Горси поник.
— Точно не уверен. Но я знаю, что каждый воскресный вечер он ускользает из дому и едет в гористую часть штата. Живет он в храме на Лексингтон-авеню. Й, покидая храм в будни, пользуется машиной с водителем. Но в воскресенье вечером...
Ричи улыбнулся:
— То есть вы за ним следите.
— В общем, да. Несколько ночей я даже пытался следовать за ним, но каждый раз терял.
— Слежку оставьте профессионалам.
— Поэтому я и обратился к вам.
— Но что заставило вас думать, будто эти поездки скрывают что-то преступное?
— Потому что в них он отправляется один. И это говорит мне, что он занимается вещами, о которых никто не должен знать.
— Может быть, — сказал Ричи. — А может, он просто хочет провести время в одиночестве.
Руки Горси снова вспорхнули.
— Сомневаюсь, что столь жесткий и безжалостный человек, как Лютер Брейди, жаждет покоя. Думаю, он занимается чем-то, что не терпит света дня, и я хочу знать, чем именно.
