Однажды в универсаме Target я увидела маму с маленькой дочкой. Девочка лет полутора, сидевшая в тележке, чему-то отчаянно возмущалась. Чтобы умиротворить ее, мама достала сотовый телефон. Это сработало, но ненадолго: девочке еще не хватало координации, чтобы играть в игру и при этом крепко удерживать телефон в руках. Аппарат то и дело падал на пол. Мама с гордостью посмотрела на меня и сказала: «У меня есть идея шикарного изобретения для родителей. Руководству этих магазинов надо вмонтировать в магазинные тележки планшеты. Для родителей с детьми это будет незаменимая штука, правда ведь?»
Н-да, дама явно выбрала не ту аудиторию.
Наш мозг нацелен на взаимодействие с людьми. Мы – не бесчувственные компьютеры. Если ребенок не избегает сильных чувств, а прорабатывает их, он учится жить в мире с самим собой. Постепенно в его сознании формируется образ внимательного и заботливого родителя, и он в конечном итоге учится брать эмоции под контроль. Компьютер этому не научит. Он может лишь отвлечь.
Пятилетняя Хейли страдала от сепарационной тревоги. Придя в гости к другому малышу, она не хотела, чтобы мама отходила от нее ни на секунду. Играя с приятелем в какую-то настольную игру, она то и дело поворачивалась, проверяя, на месте ли мама.
«Милая, мне нужно бежать по делам, – сказала в конце концов мама. – Потом я вернусь!» Но по мере того, как мать шла к двери, на лице Хейли все явственнее читалось беспокойство. «У меня есть отличная идея, солнышко, – сказала ее мама. – Сейчас я принесу из машины айпад, и вы поиграете!» «Мамочка, останься!» – умоляла Хейли со слезами на глазах. Не прошло и минуты, как мама Хейли вернулась и положила перед дочкой айпад. Хейли тут же бросила настольную игру и своего малолетнего приятеля – и, схватив айпад, начала увлеченно водить пальцем по экрану. Она полностью погрузилась в игру – и ее мама сумела благополучно ускользнуть. Ну и куда, по-вашему, подевались чувства Хейли? Если не проработать сепарационную тревогу как следует, она не исчезнет сама собой, а будет возвращаться снова и снова.
Попробуем заглянуть в будущее. Пока Хейли пять, она будет испытывать трудности с тем, чтобы провести день в детском саду. Это совершенно нормально: таким образом дети получают отличный шанс научиться самостоятельно справляться со страхом разлуки. Но если она не научится перебарывать дискомфорт, он будет возникать вновь и вновь. В конечном итоге, когда ей исполнится 25, она будет бессознательно цепляться за мужчин, страшась отпустить их, а они, в свою очередь, будут стремиться сбежать от нее. Так раз за разом реализуется цикл сепарационной тревоги. Так не лучше ли будет помочь ей справиться с проблемой в пять лет, чтобы ей не приходилось вновь и вновь страдать из-за нее – в 25, 35, 45?..
После купания с друзьями в бассейне с хлорированной водой 11-летний Джейк попросил свою мать Софи позволить ему провести два часа свободного времени за игрой в Xbox. Когда Софи сообщила ему, что время вышло, мальчик неожиданно горько расплакался. Его мать привыкла к попыткам выпросить «еще пять минуточек», но тут явно было что-то другое. «Что с тобой?» – спросила Софи. «У меня ужасно жжет в глазах, и все видно как в тумане!» – прорыдал Джек. «Почему же ты мне раньше не сказал?» – поинтересовалась она. «Потому что тогда ты не разрешила бы мне играть в Xbox!» – ответил мальчик.
Готовность мальчика терпеть резь в глазах заставили бы заволноваться любую мать. Что ж, вам стоит знать: большинство видеоигр создаются таким образом, чтобы вызывать зависимость.
«Когда мы говорим о зависимости, то чаще всего представляем себе алкоголизм или наркоманию, – поясняет доктор Гарри Смол, автор книги iBrain. – В ходе игры в мозг игрока интенсивно впрыскивается допамин, вызывая чувство острого удовольствия». Таким образом, получается, что компьютерные игры «столь же опасны с точки зрения возникновения зависимости и потенциально разрушительны». Неудивительно, что по всему миру, как грибы, растут реабилитационные центры для страдающих компьютерной зависимостью.
По-моему, видеоигры – это что-то вроде сладостей. Родители знают, что и то и другое вредно для детей. Но в том, что касается сладостей, они твердо говорят «нет», а вот по поводу видеоигр пока не уверены. Однако они должны отбросить сомнения.
Молли, 12 лет
Когда вы зовете детей ужинать, есть принципиальная разница между реакциями ребенка, бегавшего во дворе и игравшего в видеоигру. И тот и другой могут попросить дать им еще несколько минут, но игрок будет при этом выглядеть куда более встревоженным. Его желание продолжать игру кажется почти маниакальным.
«Я никогда тебе этого не говорил, но в детстве видеоигры приводили меня в страшное возбуждение. Я не мог заснуть, по крайней мере, час после того, как заканчивал игру», – признался как-то матери студент выпускного курса. Действительно, из-за видеоигр у детей может нарушиться сон. Исследования показали: в организме людей, которые сидели перед ярким экраном перед тем, как лечь спать, на 22 % снижалось количество мелатонина, вещества, помогающего человеку заснуть.
Яркий экран может даже затмить для вас дневной свет.
Представьте себе такую картину. Солнце ярко освещает снежное покрывало, укрывающее горы Юты. Я сижу в кресле подъемника и, обращаясь к сидящему рядом мальчику-подростку, радостно удивляюсь:
– Какой отличный день для лыж!
– Точно, – кивает он в ответ.
– Я видела, как ты недавно скатился с горы. Отлично катаешься!
– Спасибо.
– Ты любишь лыжи?
– Да. Но я дождаться не могу, когда отец скажет мне, что на сегодня хватит. Тогда мы вернемся домой, и я наконец смогу поиграть на компьютере.
Не думала, что доживу до такого. Я искренне любовалась прекрасным днем и великолепием гор. Но для этого мальчика все это ничего не стоило по сравнению с лихорадочным возбуждением от видеоигры.
Ради видеоигр мои дети готовы пожертвовать любым другим занятием!
Повсеместная родительская жалоба
Конечно, сами дети уверены, что всего лишь удовлетворяют свои безобидные фантазии, но их мозг и тело считают иначе. Детский мозг не видит разницы между реальным и виртуальным миром. Когда вы в виртуальной реальности стремительно удираете от суперзлодеев или побеждаете Коби Брайанта[10] в борьбе за мяч под кольцом, ваше тело реагирует на происходящее так, будто все это вполне реально. Сердце бьется интенсивнее, а дыхание учащается и становится поверхностным. Для вашей нервной системы виртуальный мир вполне реален.
Поскольку ваш организм считает, что вы находитесь в критической ситуации, он автоматически начинает вырабатывать кортизол. Наиболее примитивная часть вашего мозга, мозжечковая миндалина, интенсифицирует свою работу за счет лобной коры, отвечающей за критическое мышление и способность к рассуждениям. Хотите ли вы, чтобы мозг вашего ребенка периодически отключал мыслительные функции, запуская вместо них примитивный механизм, действующий лишь в рамках парадигмы «бей или беги»?
Сегодня исследования не успевают за стремительным развитием технологий. Но то, что нам удалось узнать на сегодняшний день, заставляет быть осторожными. Мы знаем, что мозг эволюционирует, приспосабливаясь к окружающей реальности и, насколько мы можем судить, видеоигры уже видоизменяют его систему связей. Майкл Рич, педиатр, работающий в Гарварде, руководитель Центра по изучению влияния средств массовой коммуникации на детское здоровье, в интервью New York Times заявил: «Их мозг получает вознаграждение не за способность оставаться сосредоточенным на одной задаче, а за умение перескакивать с одного на другое. Меня беспокоит то, что сегодня у нас растет поколение детей, у которых система связей в мозге будет работать совершенно иначе».
Сегодня, похоже, наступила эпоха эффектных фраз, коротких текстов, одноминутных роликов с YouTube. Вы не можете посмотреть значение слова в онлайн-словаре, не наткнувшись на рекламный ролик, нахально пытающийся перехватить ваше внимание. Сегодняшняя реальность программирует на рассеивание внимания и взращивание неуемного потребительства. Эсэмэс-сообщения и электронные письма сыплются на вас со всех сторон, призывая и уговаривая взглянуть на них. Все эти стимулы негативно влияют на способность к концентрации и терпение. И учителя уже в полной мере ощущают это.
Готовясь к уроку, я планирую его так, чтобы удержать внимание учеников. Сегодня 45-минутные уроки уже невозможны: мне приходится обходиться 15-минутными.
Учитель со Среднего Запада
Чтобы ученики могли сосредоточиться на занятии, учителям приходится чаще устраивать перерывы и менять темы обсуждения. Но даже в таких условиях школьники легко отвлекаются.
Раньше я могла войти в класс, где ученики молча читали, и они не сразу замечали мое присутствие. Сегодня, когда я вхожу, все головы повернуты к двери еще до того, как я переступлю порог.
