Французы считают пуповинную кровь национальным достоянием. Поэтому родителей всячески стимулируют к тому, чтобы они жертвовали пуповинную кровь своих младенцев в общественные банки крови прямо при родах (кстати, у нас такие банки тоже существуют). Но до сих пор неясно, насколько эффективны могут быть клетки пуповинной крови для лечения возникающих впоследствии заболеваний. Во многих случаях собственные клетки ребенка являются последним средством, используемым в лечении.
Если бы я больше общалась с французами во время беременности, то гораздо спокойнее отнеслась бы к этой проблеме. Мои французские подруги на все смотрели философски. Как бы мне хотелось вернуться в прошлое и прожить его по-французски! Я бы не отказывала себе в обожаемом сыре грюйер (мадам Перно настоятельно рекомендует этот деликатес беременным женщинам!), а сегодня не гонялась бы в поисках бюстгальтеров «пуш-ап».
Глава 3
VOUS ETES LE CHEF, или Кто в доме главный
Полагаю, вы уже задумались: если французы настолько спокойны, то почему же их дети так послушны?
Да, в Бруклине маленькие французы ведут себя идеально. Но и у себя на родине они безупречны! Во время одной из моих последних поездок в Париж я снова была поражена тем, что мне приходится их искать (чтобы изучить!), потому что маленьких французов хорошо видно, но совсем не слышно. Я входила в тихие поезда метро и с изумлением обнаруживала в них множество детей. Они просто сидели – не хныкали, не требовали игрушек или сладостей. Просто сидели. То же самое происходило в музеях.
Каждый раз, когда я становилась свидетельницей истерики, виновником ее оказывался крохотный турист, а не маленький француз. Я думала, что в супермаркетах-то все будет иначе: ну какой ребенок сможет устоять перед соблазном полок, заставленных всякими вкусностями? Ответ прост: французский ребенок! А в ресторанах? Меня окружала целая армия маленьких, любопытных, но идеально воспитанных детей. Мне хотелось горло перегрызть их счастливым, спокойным родителям!
Как же они этого добиваются? Как французским родителям удается так хорошо воспитывать своих детей?
Ну какой ребенок сможет устоять перед соблазном полок, заставленных всякими вкусностями? Ответ прост: французский ребенок! А в ресторанах? Меня окружала целая армия маленьких, любопытных, но идеально воспитанных детей. Мне хотелось горло перегрызть их счастливым, спокойным родителям!
Ответы на эти вопросы непросты, но самую важную роль играет родительское отношение к детской психологии. Например, многие французские родители говорили мне, что такого понятия, как кризис двухлетнего возраста, в их стране просто не существует[4]. И это заставляет меня задуматься, а существует ли он в действительности, хотя мы, американские родители, абсолютно в этом убеждены.
Да-да, вы не ошиблись: ВО ФРАНЦИИ НЕ СУЩЕСТВУЕТ КРИЗИСА ДВУХЛЕТНЕГО ВОЗРАСТА! Когда я впервые это услышала, то подумала, что моя французская собеседница просто плохо информирована. Но потом я слышала это снова и снова. Мне даже приходилось объяснять, о чем я спрашиваю. Мой друг Поль был крайне озадачен, когда я объяснила ему смысл сказанного: «Правда? У ваших детей есть такие проблемы? Я никогда ни о чем подобном не слышал!» Должна признаться: Поль сказал это, когда пёк персиковый пирог с моими детьми.
Я еще до родов была хорошо осведомлена об этом периоде, потому что о его неизбежности говорилось практически в каждой прочитанной мной книге. В некоторых этот «этап развития» объяснялся с научной точки зрения. Даже мой собственный свекор, психиатр, буквально одержимый работой мозга, расстроил меня рассказом о «химической промывке мозгов», которая произойдет с моей сладкой девочкой, когда она вступит в третий год своей жизни, и ее мозг подвергнется воздействию гормональных выбросов и начнет формировать новые нервные связи. Не могу сказать, что я в точности понимала, о чем он говорит, но смысл всего сказанного было один: мне нужно бояться. Сильно бояться.
Поэтому, когда Дафна и Уна превратились в двухлетних бандиток, я приписала их поведение неизбежному кризису. Ну кто я такая, чтобы бороться с природой? Нужно просто потерпеть – по крайней мере, я так считала. Оглядываясь назад, я понимаю, что тем самым обрекла себя на кризис трехлетнего возраста и кризис возраста четырехлетнего, которых мне никто не обещал.
Но вернемся к «непростому» ответу. В воспитании детей французы по-прежнему полагаются на помощь родственников. Я обнаружила, что молодые французские родители чаще обращаются к собственным родителям, бабушкам и дедушкам, чем к книгам и интернет-сайтам, как это делаем мы. Родственники часто живут поблизости и играют важную роль в воспитании малышей. Даже в глухой провинции французы менее склонны к переездам, чем мы, коренные американцы.
Друг моей подруги, Саймон, живет в Вогезах на северо-востоке Франции – то есть в полной глухомани. Хотя он – англичанин, во Франции он поселился несколько десятков лет назад, женился на француженке. У него есть дочь. Саймон заметил, что жители его деревни предпочитают не расставаться со своими семьями. «Вот уже восемь лет у меня один и тот же почтальон», – удивляется Саймон. Он тоже сказал мне, что не помнит, когда кто-нибудь из детей устроил бы истерику – «за исключением поездок в Англию, разумеется». И это не перестает меня поражать.
Америка – страна независимых предпринимателей. Мы не боимся ничего менять и смело меняем работу, любовь, мечты. Мы часто уезжаем на противоположный конец страны (возьмите, к примеру, меня: я выросла в Калифорнии и уже пятнадцать лет живу в Нью-Йорке). Одна из причин высокой популярности материнских групп и материнских блогов в нашей стране заключается в том, что мы используем их вместо семейной поддержки. Но такие сайты вовсе не вдохновляют французских родителей. И результаты разного подхода видны невооруженным глазом.
Я помню, как советовала своей сестре, которая жила в трех тысячах миль от меня, выйти из группы, куда она записалась после рождения первого сына. Мне было очевидно, что после каждого собрания этой группы она начинала звонить мне с очередными вопросами и тревогами. Вместо того, чтобы поддерживать друг друга, члены этой группы искали все новые поводы для беспокойства. Конечно, не все подобные группы так воздействуют на своих членов, но во Франции их вообще не создают.
Мой собственный муж пытался уговорить меня не рыться в блогах, потому что видел, что они влияют на меня точно так же. После двух часов, проведенных в Интернете, я разбудила мужа посреди ночи в полной панике: я убедила себя, что у одной из наших дочерей рак кишечника! На самом деле у нее просто появились глисты.
В воспитании детей французы по-прежнему полагаются на помощь родственников. Я обнаружила, что молодые французские родители чаще обращаются к собственным родителям, бабушкам и дедушкам, чем к книгам и интернет-сайтам, как это делаем мы.
Когда французы ищут решения конкретной проблемы, они советуются с кем-то одним, а не с десятком друзей, подруг и собеседников по чатам. И это заметно снижает уровень тревожности – и творит чудеса! К сожалению, нам, американцам, такой подход недоступен.
Когда я пыталась выяснить, где же французы находят решения поведенческих проблем своих детей, смысл их ответов терялся при переводе.
Я: А вот интересно, что вы делаете, когда ваш ребенок устраивает истерику в кондитерской?
Вероника (французская мать): Что вы хотите сказать? Мой ребенок поранился? Зачем ему устраивать истерику?
Я: Ну не знаю… По любой причине… Вы не купили ему конфет, ему хочется самому катить тележку – или что-то в этом роде…
Вероника: Гммм… Не понимаю, что вы хотите сказать… Он поранился тележкой и поэтому плачет?
Я: Нет, он плачет, потому что не получил того, что хотел!
Вероника: В кондитерской? Нет, это невозможно. Ребенок так не поступит. Французам это не нравится.
Французам это не нравится? Мне тоже не нравится!
К сожалению, я не всегда могла найти французское решение проблем поведения моих собственных детей, потому что многие их поступки во Франции просто не встречаются. Главное – слушайте меня внимательно все те, кто собирается завести детей или имеет малышей, – с самого начала установить правильные отношения со своими детьми.
Запомните: ВЫ – ГЛАВНЫЙ!!!
Когда я вспоминаю собственное поведение, то понимаю, что главная причина, по которой мне не удавалось призывать детей к дисциплине, – это мое нежелание подавлять их восхитительную, неповторимую личность. Я не хотела подавлять их индивидуальность.
Это очень американский подход, и у него есть свои положительные стороны, но мы ухитрились даже все хорошее довести до крайности.
