Зачем сказал он: "Я сделаю, но ради святого имени Моего", ежели не затем, чтобы не мнили они, будто сделается сие ради заслуг их добрых (как не стыдятся утверждать пелагиане)? А что сие на только никоими добрыми их заслугами не предуготовлялось, но даже и злыми заслугами предварялось, изобличает Он, говоря:
"Но ради святого имени Моего, которое вы обесславили у народов".
Коку же не внятно, что обесславить святое имя Господне есть зло ужаснейшее? И, однако, ради сего, говорит, святого имени Моего, а не ради вас Я сделаю вас добрыми; "и освящу, - говорит. - великое имя Мое, бесславимое у народов, среди которых вы обесславили его" (Иез. 36, 22, 23). Говорит, что освятит имя Свое.
которое прежде назвал святым. Вот о чем, стало быть. УЮЛИМСЯ мы в молитве Господней, говоря: "Да святится имя Твое"
(Матф. 6, 9), дабы и меж людей ОСЕЯТИЛОСЬ воистину прпсносвятое имя Его. Далее следует: "И узнают народы, что Я господь, говорит Господь Бог, когда явлю в вас святость Мою" (Иез. 36, 23).
Посему, хотя Он Сам присносвят, однако освящается в тех, кому расточает благодать свою, отымая у них сердце каменное, каковым имя Господне они обесславили.
XV. - 31. А дабы не думали, будто при этом сами люди через свободное произволение ничего не совершают, то для сего в Псалме говорится: "Не ожесточите сердца вашего" [Иез. 18, 31, 32. Пс. 79, 4 и 85, 5. Рим. 4, 5]. Вспомним, что слова "сотворите себе новое сердце и новый дух" (Иез. 18, 31) Тем изречены, Кем сказано: "Я дам вам сердце новое, и дух новый дам вам" (там же, 36, 26). Как же, стало быть, Он, говоря "сотворите себе", и сие говорит: "Дам вам"? Зачем повеление отдает, если Сам приготовляется даровать? Зачем дарует, если человеку предстоит совершить? Не затем ли, что когда получившему повеление Он подает вспоможение, дабы оное тот исполнил, то дарует Он повеленное? Воля же в нас всегда свободная, да не всегда добрая.
Ведь либо свободна она от праведности, когда греху служит, и тогда она злая; либо свободна она от греха, когда праведности служит, и тогда она добрая. А благодать Божия всегда добра, через нее же соделывается, дабы стал человеком воли доброй тот, кто прежде был человеком злой воли. Через нее сотворяется также, дабы и сама воля добрая, каковая начала уже быть, приумножалась и столь великою становилась, дабы возмочь ей исполнить заповеди божественные, какие хотела, коль скоро хотела она всецело и сильно. Ибо для того и было написано:
"Если захочешь, соблюдешь заповеди" (Сир. 15, 15, по Септуагинте), чтобы человек, восхотевший и не возмогший, сознал, что не вполне еще восхотел, и молился, дабы возыметь ему таковую волю, каковой достало бы для исполнения заповедей. PI конечно, подается ему вспоможение так, чтобы совершил он повеленное.
Ибо хотеть не бесполезно тогда, когда мы можем; а мочь не бесполезно тогда, когда мы хотим; ведь что проку, ежели того хотим, чего не можем, или же того, что можем, не хотим?
XVI. - 32. Полагают пелагиане, будто ведомо им нечто великое, когда говорят они: "Не давал бы повеления Бог, зная, что оное не может быть человеком исполнено". Да кому же сие неведомо?
Но с тем заповедует Он то, чего мы не можем, чтобы познали мы, чего надлежит нам испрашивать от Него. Ибо в том состоит сама вера, каковая мольбою испрашивает, что закон предписывает.
Оный же самый муж, рекший: "Если захочешь, соблюдешь заповеди", говорит несколько позже в той же книге Премудрости сына Сирахова: "Кто даст мне стражу к устам моим и печать благоразумия на уста мои, чтобы мне не пасть через них и чтобы язык мой не погубил меня!" (там же, 22, 31). Уж, конечно, приял он заповедь: "Удерживай язык свой от зла и уста свои от коварных слов" (Пс. 33, 14). Посему, коль скоро истинно сказанное им:
"Если захочешь, соблюдешь заповеди", - зачем взыскует он стражу для уст своих, подобно мужу, который в Псалме говорит:
"Поставь, Господи, стражу к устам моим" (Пс. 140, 3)? Почему не довольствуется заповедью Божьей и волею своею, коли если захочет, то соблюдет заповеди? Противу гордыни имеются столь многие заповеди Божий; несомненно ведает оные; ежели захочет, соблюдет их. Почему тогда говорит он далее: "Господи, Отче и Боже жизни моей! Не дай мне возношения очей"? Уж сказано ему от закона: "Не вожделей" (Исх. 22, 17); так пусть же захочет и исполнит, что повелено, ибо если захочет, то соблюдет заповеди. Почему же продолжает он и говорит: "Вожделение отврати от меня"? Противу сладострастия Бог столь много дал заповедей; пусть исполнит сии, ибо, ежели захочет, соблюдет заповеди.
Что же взывает он к Богу: "Пожелания чрева и сладострастия да не овладеют мнрю" (Сир. 23, 4 - 6)? Если бы мы сие говорили ему в лицо, он бы, по справедливости, ответил нам и сказал: "Из оной молитвы моей, в каковой все то у Бога испрашиваю, уразумейте смысл сказанного мною: "Если захочешь, соблюдешь заповеди"". Ибо достоверно, что соблюдаем мы заповеди, если хотим; но коль скоро приготовляется воля от Господа, то у Него испрашивать подобает хотения столь великого, какового достало бы, дабы исполнить нам по своему изволению. Верно, что когда хотим мы, то сами хотим; однако Тот учиняет, дабы хотели мы доброго, о Ком сказано было то, что привел я чуть выше:
"Приготовляется воля от Господа" (Притч. 8, 35, по Септуагинте); о Ком сказано было: "Господо.м утверждаются стопы человека, и Он благоволит к пути его" (Пс. 36, 23); о Ком сказано:
"Бог производит в вас и хотение" (Филип. 2, 13). Истинно, что когда исполняем :лы заповеди, то сами исполняем; но Тот, сообщая воле нашей силы содетельные (vires efficacissimas), учиняет, дабы исполняли мы заповеди, Кто рек: "Сотворю то, что вы будете ходить в заповедях Моих и уставы Мои будете соблюдать и творить" (Иез. 36, 27). Когда говорит Он: "Сотворю то, что будете творить", разве не говорит тем самым: "Возьму от вас сердце каменное", коего ради не исполняли вы заповедей, "и дам вам сердце плотяное", коего ради вы исполняли бы их? Что означает, без сомнения: "Возьму от вас сердце жестокое, ради которого не исполняли вы заповедей, и дам сердце послушливое, ради которого вы их исполняли бы". Тот сотворяет, дабы творили мы, Кому говорит человек: "Поставь, Господи, стражу к устам моим". Ибо это значит сказать: "Сотвори, чтобы поставил я стражу к устам моим"; сию же милость Божию уже стяжал тот, кто сказал: "Поставил я стражу к устам моим" (Пс. 38, 2, по Септуагинте).
XVII. - 33. Посему, кто хочет творить заповедь Божию и не может, у того уже есть воля добрая, но малая еще и немощная; возможет же, когда будет у него воля великая и сильная. Ибо когда мученики творили оные великие заповеди, то творили их подлинно, великою волею, то есть любовию великою, о каковой любви речено Самим Господом: "Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих" (Иоан. 15, 13).
Отсюда и Апостол говорит: "Ибо любящий другого исполнил закон.
Ибо заповеди: не прелюбодействуй, не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, не пожелай чужого, и все другие заключаются в сем слове: люби ближнего твоего, как самого себя. Любовь не делает ближнему зла; итак, любовь есть исполнение закона" (Рим. 13, 8 - 10).
Такой любви не было еще у апостола Петра, когда он, страха ради, трижды отрекся от Господа (Матф. 26, 69 - 75). Ибо "в любви нет страха, - как говорит в послании своем Иоанн Евангелист, - но совершенная любовь изгоняет страх" (1 Иоан. 4, 18). И, однако же, пускай малая и несовершенная, но все-таки была у него любовь, когда говорил он Господу: "Я душу мою положу за Тебя" (Иоан. 13, 37); ведь он думал, что может, ибо чувствовал, что хочет. От кого же произошло дарование этой, пусть малой, любви, ежели не от Того, Кто волю приготовляет и содействием довершает то, что действием зачинает? Поелнку хотение в нас созидает, зачиная его, Тот, Кто нам, восхотевшим, содействует, завершая сие. Для того Апостолом сказано: "Будучи уверен, что начавший в вас доброе дело будет совершать его даже до дня Иисуса Христа" (Филип. 1, 6). Посему хотение наше без нас производит Он, а когда восхотим (и так, чтобы исполнить хотение), купно с нами действует; без Него, однако, хотение наше производящего пли хотению нашему содействующего, для добрых по благочестию дел мы не пригодны отнюдь. О Нем, учиняющем, дабы мы восхотели, сказано было: "Ибо Бог производит в вас и хотение". О содействующем же, когда мы уже восхотели и хотение свое исполняем, сказано: "При том знаем, что любящим Бога все содействует ко благу" (Рим. 8, 28). Что значит "все", если также и не самые страдания, жестокие и ужас внушающие? Воистину оное бремя Христово, для малодушия тяжкое, для любви в легкое обращается. Ибо сказал Господь, что бремя Его легко (Матф. 11, 30) для таких, каким был Петр, когда пострадал за Христа, - не каким он был, когда от Христа отрекся.
34. Изъясняя сущность этой любви, то есть воли, божественным огнем пламенеющей, Апостол говорит: [Рим. 8, 33-39. 1 Кор. 12, 31-14, 1. Гал. 5, 13, 14. Рим. 13, 8. Колос. 3, 14. 1 Тим. 1, 5].
Когда же говорит он к коринфянам: "Все у вас да будет с любовью" (1 Кор. 16, 14), то в достаточной степени изъясняет сим, что даже порицание, представляющееся порицаемым суровым и горьким, творить надлежит с любовью. Потому когда сказал он в другом месте: "Порицайте бесчинных, утешайте малодушных, поддерживайте слабых, будьте долготерпеливы ко всем", - то здесь же прибавил: "Смотрите, чтобы кто кому не воздавал злом за зло" (1 Фес. 5, 14, 15). Посему и когда бесчинные порицаемы бывают, то не злом за зло воздается, а скорее добром. Что же, как не любовь, соделывает все это?
