«Имущество моего мужа, привезенное на снятую после нашей свадьбы квартиру, состояло из нескольких альбомов и коробки из-под обуви, заполненных марками. Я отнеслась к этому спокойно, так как поклялась любить его со всеми достоинствами, слабостями и склонностями. В конце концов, эти цветные картинки ничем мне угрожать не могли. Но так мне только казалось!
Вскоре я стала понимать, что собирание марок — это не такое уж безобидное хобби.
Это не было занятием в часы досуга — оно заполняло собой все время! Это был не конек, а мировоззрение. Оно внесло большие перемены в мою жизнь. Во-первых, мне запрещено открывать конверт указательным пальцем и велено применять нож, так чтобы не повредить марку на письме. Я была обязана вырезать марки с величайшей осторожностью, желательно перед прочтением письма…
В мои обязанности также входило клянчить употребленные марки у коллег, поставщиков и всех доступных мне людей. Я должна была рыться на чердаке в доме родителей и в связках писем, полученных в свое время от бывших поклонников. Их было много, но мой муж не испытывал ни малейшей ревности. Важны были не письма — конверты. Кстати, о поклонниках и друзьях: я считала их обществом разносторонних индивидуальностей. Вскоре, однако, я поняла, что мир состоит собственно из двух типов людей — тех, кто собирает марки, и тех, кто их не собирает.
Я не жила обособленно от увлечения своего мужа и не была отстранена от его коллекций. О нет, он привлекал меня для самых мелких услуг, и со временем все чаще. Я должна была мыть рядовые марки, каталогизировать их, сортировать и раскладывать по конвертам двойники, печатать на машинке письма к корреспондентам, мне разрешалось (иногда) рассматривать и более редкие экземпляры. Но никогда — прикасаться к ним!
За все годы мой муж даже не заметил, что я стала чем-то вроде тайной филателистки. С другими женщинами, безусловно, происходит то же самое. И не раз я задумывалась, не настало ли время, чтобы почты всех стран издали наконец марку, посвященную «благоверной жене филателиста». Может, но не уверена, он заметит, какой ценный экземпляр есть у него дома, если этот экземпляр будет, в конце концов, под соответствующим номером фигурировать в-каталоге».
Процитировав это милое письмо, автор хочет пожелать, чтобы все жены так относились к филателистическому увлечению мужей, а те, в свою очередь, высоко ценили такое отношение. Единственное предостережение представительницам прекрасной половины человечества: не перестараться подобно одной супруге, которая, желая сделать приятное своему мужу, в его отсутствие оклеила самыми редкими марками из его коллекции стену против письменного стола, чтобы он мог всегда иметь своих любимиц перед глазами.
ФИЛАТЕЛИСТИЧЕСКАЯ ВЫСТАВКА В ТЮРЬМЕ
Известно, что в тюрьмах США порядки весьма своеобразны. Для заключенных победнее они отличаются большими строгостями, а для тех, кто побогаче, существуют различные послабления. В тюрьме небольшого города Вальпорт много лет существовал филателистический клуб заключенных. В 1971 г. тюремное начальство решило отметить 15-летие клуба юбилейной выставкой. Оно надеялось, что выставка принесет определенную пользу: продемонстрирует посетителям заботу администрации о заключенных, отвлечет их от грустных мыслей. Осталось неизвестным, какую духовную пользу принесло это мероприятие, но материальную пользу кто-то, несомненно, извлек: с выставки похитили несколько коллекций марок Австрии, ООН, Германии стоимостью более 20 тысяч долларов. Через посетителей «с воли», которых свободно пропускали на выставку и не очень тщательно проверяли при выходе, эти коллекции были переправлены из тюрьмы и бесследно исчезли.
ЧАСТЬ II. Филателистические были и небылицы
Глава 6. О РЕДКИХ НАХОДКАХ УДИВИТЕЛЬНОЕ СОВПАДЕНИЕ ФАНТАЗИИ
Приведем рассказ, напечатанный в журнале «Филателия СССР» № 9 за 1979 г. Со ссылкой на журнал «Дер Брифмаркенхандлер» передается удивительная история о том, как отправился на рыбалку любитель-рыболов. Сидя в лодке вблизи берега, он поймал на крючок очень крупную рыбу. Когда же она, сильно натянув лесу, сорвалась с крючка, леса перекинулась через рыболова на берег и там зацепилась за ящик с мусором. Не желая терять крючок, рыбак с великой досадой поплыл к берегу, чтобы отцепить его. Каково же было его удивление, когда он увидел, что крючок зацепился за пачку старой корреспонденции, очевидно, кем-то брошенной в мусорный ящик. В рыбаке проснулся филателист. Он уселся перед ящиком и начал тщательно просматривать оболочки писем.
Среди многих ничего не стоящих марок рыбак обнаружил полоску из трех редких марок Мекленбург-Шверина без зубцов. Он отправился домой, очень довольный своим «уловом».
Филателистические варианты рыбацкой байки о во-о-о-ттакой рыбе можно встретить не в одном журнале. Меняется только страна и «улов». Называются обычно весьма редкие марки, хотя и не редчайшие. И это можно понять. Если сочинить байку о марках, сохранившихся всего в нескольких экземплярах, о которых пойдет речь в следующем рассказе, то многим сразу станет ясно, что это выдумка. Такую марку надо показать на выставке, а вообще говоря, ее место — в музее. А менее редкая и заинтригует, и показывать не надо. Вот почему даже один из главных сотрудников бывшей СФА (Советской филателистической ассоциации), который, безусловно, хорошо разбирался в филателии, не удержался от соблазна поместить как-то в журнале «Огонек» точно такой рассказ с лодкой, удочкой и мусорным ящиком, но «улов» был осовременен: рыбак подцепил конверт, оплаченный двумя редкими советскими марками 1930 г., посвященными прилету дирижабля «ЛЦ-127» в Москву.
СЕНСАЦИОННЫЕ НАХОДКИ
В 60—70-х гг. этого века в советской и зарубежной печати появились подробные сообщения о находках бакинскими коллекционерами двух редчайших марок. В наше время ребята на чердаках уже не находят мировых уникумов и раритетов, например «Красную Гвиану» и другие марки. Поэтому сообщения вызвали большой интерес.
В истории, которая будет рассказана, участвуют редчайшие марки: «Голубой маврикий» и «Тифлисская городская». Это мировые раритеты. Марки острова Маврикий, голубая и оранжевая, изданные в 1847 г. с допущенной местным гравером Жозефом Барнардом ошибкой «Post office» (почтовая контора, или, попросту говоря, почта) вместо «Post paid» (почтовый сбор оплачен, взыскан), очень редки. Часть из них супруга губернатора острова леди Гомм наклеила на письма с приглашениями на бал. Не будем описывать истории находок этих марок. Всего найдено 26 штук (голубых и оранжевых, вместе взятых). Эти марки «на строгом учете», т. е. специалистам хорошо известно, где и у кого находится каждая из них. В книге мы старались не говорить о цене марок, но ради лучшего понимания конца этой истории стоит допустить исключение. Несколько лет тому назад нью-орлеанская филателистическая фирма братьев Уилл продала конверт с двумя «оранжевыми маврикиями» за 380 тысяч долларов. Это самая высокая цена, полученная к 70-м годам за конверт. В настоящее время этот «рекорд» уже превзойден.
Шестикопеечная марка Тифлисской городской почты 1857 г. была известна в трех экземплярах. Они находились в коллекции известного русского филателиста — владельца ювелирной фирмы Агафона Карловича Фаберже. Из коллекции Фаберже (он умер в 1951 г. в Финляндии) они попали к богатым филателистам США и Западной Европы. То, что марки такого «ранга» оказались в Баку, конечно, не могло не вызвать сенсации. Но изложим кратко все по порядку.
В газетах, журналах, книгах у нас и за рубежом (позже в Москве был выпущен в продажу рисованный диафильм) подробно описывалась история находки 27-го «Маврикия».
Бакинский филателист Виктор Гаврилович П. (называлась его полная фамилия), отдыхая в Крыму, прочел в газете объявление о продаже книг.
Нужных ему книг у хозяйки дома, поместившей объявление, не оказалось. Собираясь уходить, П. спросил, нет ли марок. Хозяйка позвала из другой комнаты сына — научного работника. Он вспомнил, что у него где-то есть несколько марок, разыскал их и подарил П., рассказав о том, как они к нему попали. Сын хозяйки во время войны командовал в Крыму партизанским отрядом, которому удалось захватить в плен видного генерала СС. Генерал вел себя надменно, он стал нервничать лишь тогда, когда в его портсигаре под папиросами нашли несколько марок на вырезках с конвертов. Это навело на мысль, не являются ли марки шифром.
Вырезки отправили в штаб армии, генерала вскоре переправили туда же. Оказалось, что марки не скрывают никакого шифра, их вернули партизанам — и вот они у П. Он тепло поблагодарил хозяина, не подав и виду, что марки не представляют интереса.
По возвращении в Баку П. решил отмыть марки с вырезок и бросил их в тарелку с водой. Каково же было его удивление, когда он увидел, что в тарелке плавает на одну марку больше, чем было на вырезках… Оказывается, вырезки были только маскировкой — под одной из ничего не стоящих марок скрывалась другая. Ошеломленный П. выловил из тарелки и держал в руках «голубую филателистическую мечту» — знаменитого 27-го «Маврикия».
