долины. Есть у «Старателей» еще одно очень важное для нашего климата преимущество.
У меня уже более 10 лет водятся калифорнийские черви. В компостной яме, укрытые слоем сена, они встречаются, даже зимой. А вот в огороде не выживают. Так и не развелись. Подводит их осенью отсутствие инстинкта «Спасайся, кто может!» А вот «Старатели» прячутся от холода, пережидают зиму в глуби, а с приходом тепла поднимаются наверх и принимаются за очень благодарную работу — превращают компост в бесценный верми–компост (биогумус).
Когда я был молодым органическим земледельцем (и вообще — моложе), то не пропускал заросли донника вокруг дач, крапиву на пустырях, водоросли в озере и т. п. Всё шло в компостную яму. Возможно, такое поведение — разумное, и на первых порах стоит помочь огороду «извне». Но как только он «задышит», как только ИПР станет действительно интенсивной, нужда в помощи извне отпадет. В огороде будет нарастать такое количество биомассы, что хватит и на компост, и на мульчу.
Сама собой отпадет потребность в минеральных удобрениях и даже в навозе: в достатке будет удобрение, способное дать 100 очков вперед любому другому. Вот что делает компост:
✓ создает идеальную почвенную структуру;
✓ снабжает растения питательными веществами постепенно, по мере их роста;
✓ снижает потребности в поливе;
✓ нормализует кислотность почвы;
✓ повышает устойчивость растений к болезням и вредителям;
✓ благодаря содержащейся в нем гуминовой кислоте служит стимулятором роста.
Какая селитра или аммофоска может щегольнуть таким послужным списком?
Наборы мульчирующих материалов и ингредиентов компостной кучи во многом одинаковы. Солома, сено, трава, листья, свежие сорняки, водоросли, сосновые иголки, старые газеты годятся и в компост, и на мульчу. Приходится нам иногда решать задачу Буриданова осла: куда определить порцию органики — в мульчу или в компостную яму. Есть и материалы, определяемые однозначно. Кухонные отходы, унавоженная подстилка из птичьего загона, побуревшие грубые стебли, обсеменившиеся сорняки — только в компост. Кора деревьев, щепки хороши для мульчирования приствольных кругов. Пленка — для мульчи, для укрывания почвы. Готовый компост — для мульчи и "закваски" новой компостной кучи. Но, как ни крути, основной поток мульчирующих материалов дает ИПР.
Мульча прячет почву от солнца, сберегает влагу, глушит сорняки, лишая их семена света, необходимого для прорастания, уменьшает колебания температуры в почве, защищает корни растений от перегрева летом и от промерзания зимой. Под мульчей находят кров и пищу дождевые черви, жабы, ящерицы, пауки. С помощью мульчи обеспечивается чистота ягод и плодов, листья и стебли растений изолируются от почвы, возможно, содержащей патогенные организмы. Мульча способствует снегозадержанию, помогает уберечь почву от выветривания и размыва и сноса дождями.
Наконец, мульча дает старт "локальному" компостированию: в течение сезона она частично разлагается, и при подготовке грядки к новым посевам бывшую мульчу можно вообще не трогать или заделать неглубоко в почву. Почвенная фауна доведет её до ума, то есть до гумуса.
Таким образом, создаваемое с помощью ИПР обилие биомассы позволяет иметь в достатке компост и мульчу и полностью отказаться от «импорта» удобрений.
Прежде всего, сорняки существенно сдерживаются мульчей: она просто лишает их света. При этом мульча работает тем надежнее, чем толще её слой. Через 15, скажем, сантиметров, не пробьется ни один сорняк. Разве лишь для березки, поднимающейся с глубины 10–12 м, такой слой нипочем. В дальнем зарубежье доводилось мне видеть абсолютно чистые от сорняков приствольные круги деревьев, замульчированные гравием, и детские площадки и школьные дворы, покрытые «чипсами» — древесными щепочками. Разумный для огорода слой мульчи из подходящих материалов не может, конечно, иметь такую толщину и полностью подавить сорняки, но такая задача и не ставится.
Подобным образом может действовать на сорняки и живая «мульча», то есть все растущие на грядке (вместе и порознь) растения: овощи, пряные травы, цветы, технологические культуры.
Яркий пример такого воздействия рисует индейская легенда о «трех сестрах». В давние времена индейцы Северной Америки выращивали маис (кукурузу), фасоль и тыкву, не имея никаких сельскохозяйственных орудий. Делали палкой ямки, бросали в них зерна кукурузы, присыпали их, а когда кукуруза достигала 10–15 см, около каждого кукурузного растения втыкали горошину фасоли и по всему полю (негусто) зарывали семена тыквы. Густота посадки была примерно такой: на 1 м2 приходилось по 7–8 саженцев кукурузы и фасоли и по 1 тыкве.
На этом «страда» заканчивалась — и весенняя, и летняя. В конце сезона собирали урожай, на ботву не обращали внимания, весной её притаптывали, «делали палкой ямки, бросали в них…», словом всё повторялось из года в год. Почва не истощалась — «войлок» ежегодно прирастал ботвой, под ним пиршествовали черви, «бывшие» корни пополняли почву гумусом, и «сестрам» втроем было очень уютно. Кукуруза поддерживала фасоль, та подкармливала «кариотиду» азотом, улавливаемым из воздуха клубеньковыми бактериями, а тыква надежно укрывала землю и не давала шансов сорнякам.
Наверное, читатель обращал внимание на то, какой чистой бывает земля под рожью. Но в этом случае дело не только в свете — рожь травит соседей выделениями (корнями — в том числе). Хорошо чистят почву гречиха, овес, ячмень, белая горчица. Во времена, когда я еще считал березку злостным сорняком, довелось мне посеять на очень засоренной грядке чумизу. А потом удивиться, как березка «затаила дыхание». Так я, еще не зная даже слова аллелопатия, воочию убедился, что она есть (подробнее об об аллелопатии пойдет речь в главе 4).
В конце концов, интенсивно засаженная грядка порождает элементарную конкуренцию растений, и сорняки могут пострадать в этой борьбе. Напомню, что речь идет не об искоренении, а лишь об угнетении, «стреноживании» сорняков, и в этой «пьесе» ИПР исполняет отнюдь не эпизодическую роль!
Рыхление почвы я бы назвал главным достоинством ИПР, хотя она хороша во всех ипостасях.
Корнями растений (и культурных, и сорных) создается пористая структура почвы. И чем обильнее растительность, тем «воздушнее» почва, тем безгрешнее уподобить её свежевыпеченному хлебу. Разлагаясь, корни обогащают почву гумусом и оставляют бесчисленные каналы и канальцы, по которым вглубь проникают влага, воздух, корни молодых растений, черви и другая почвообразующая живность. Эти воздуховоды «работают» даже зимой: попавшая в них вода при замерзании расширяется и «вспушивает» почву.
Иногда в природоведческих музеях демонстрируются кубы земли, срезы почвы и т. п. У земледельца, однажды увидевшего подобный экспонат, уже никогда не должна бы подняться рука на эту «губку». Мне не довелось видеть демонстрируемый в Париже кубометр эталонного чернозема,
