Однажды со мной в палате лежала 32-летняя соседка с синдромом истощения яичников. В клинику она ходила часто, а на пункции редко, поскольку «ничего не росло». Муж продал машину, чтобы оплатить лечение. Сестра предложила свою яйцеклетку, но ей не хотелось брать, ведь непонятно, кем сестра будет ребенку, мамой или тетей. «Жить не хочется», – сказала она, отвернувшись. Потом я снова встретила ее в коридоре, она плакала в плечо хмурого парня; фолликул, на пунктирование которого ушла четверть его машины, снова оказался пустым.
В парижском пригороде на кинофестивале я познакомилась с писательницей Майей Брами. Услышав, что я сняла фильм про ЭКО, а теперь еще и делаю книгу, она рассказала мне о себе.
СВИДЕТЕЛЬСТВО № 4
ИМЯ Майя Брами
Профессия Писательница
МЕСТО ЖИТЕЛЬСТВА Париж, Франция
ИСТОРИЯ Фиброма яичников, 8 попыток ЭКО; последнее – с донорской яйцеклеткой
СТАЛА МАТЕРЬЮ В 39 лет
СЕМЕЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ Замужем
ДОЧЬ Анна (имя изменено по просьбе героини. – Прим. авт.)
Парижанка Майя Брами – автор девяти романов, одиннадцати детских книг и двух поэтических сборников – выглядит богемно и сообразно своему занятию: тонкие руки и профиль, красная помада, струящееся платье. Первая книга Майи вышла в 2000 году, когда ей исполнилось 24 года. «Я писала книги, вела передачу на радио и курсы для начинающих писателей. Хотела быть свободной, ни за кого не отвечать. Думала так, пока не познакомилась с Давидом (имя изменено по просьбе героини. – Прим. авт.)».
Парижане обычно не торопятся заводить детей, особенно люди творческих профессий. «Мы часто работаем вечерами и допоздна, а утром – спим, – рассказывает Майя. – Мы любим праздники. Наш распорядок не слишком похож на традиционный, с отбоем в десять и подъемом в семь. Если люди нашего круга заводят детей, эти дети живут так же, как их родители, – засыпают на вечеринках, на диванчиках в углу».
Однажды Майя увидела беременную сестру Давида: «Во мне вдруг включился какой-то механизм. Я захотела стать матерью. Давид сперва не хотел, но потом решился. Мы стали пробовать завести ребенка». Было сложно – Давид играл на кларнете в оркестре и все время гастролировал.
Год пара пытается забеременеть естественным путем, не получается. К тому же тест никогда не показывает овуляцию. Майя ищет причину. Меняет режим дня, правильно питается, занимается йогой. Затем обследуется: ей проводят целиоскопию, лапароскопическую операцию, и выявляют опухоль на обоих яичниках. Это неоперабельная фиброма. «Фолликулы не могли выйти из яичника. Стало ясно, что мой путь – только ЭКО».
Во Франции для одобрения каждого ЭКО собирается врачебный консилиум. Случай Майи не одобрен: неизвестно, как фиброма отреагирует на стимуляцию. Майя ищет частного доктора и находит мсье Дахана: врач берется за сложный случай. Гормональная стимуляция, как и предполагалось, не проходит бесследно. «Сразу возникли побочные эффекты. В животе скопилась жидкость. Мой организм не переносил ЭКО». Тем не менее Майя делает три-четыре стимуляции подряд, пока наконец не замораживает несколько клеток, из которых после оплодотворения получаются два эмбриона. «Оба доросли до бластоцисты. Оба были отличного качества. Оба были перенесены. Я должна была забеременеть». Но беременность не наступила.
«Я вышла из школы, где вела мероприятие; мне стало плохо, началось невероятно болезненное кровотечение. Я позвонила Дахану. Он сказал, что, возможно, открепился один эмбрион, а второй остался. Нужно сохранять оптимизм и ждать». Ждать, как быстро выяснилось, было нечего.
«Вспоминаю этот период как эмоциональные качели. Я все время плакала. Понимала, что, если не возьму себя в руки, наша пара распадется. И тогда у меня точно не будет детей, поскольку совсем не хочу заводить их одна. Мне было важно родить ребенка вместе с человеком, которого любишь. Смешаться в этом ребенке». Иногда Майя даже чувствовала себя виноватой: «ЭКО было сложным с точки зрения организации. Давиду приходилось сдавать сперму между перелетами. Я думала, что он терпит неудобства из-за моей болезни».
Из этих чувств вырос роман «Необитаемая» («L’inhabitee»). «Я сказала себе, что нужно разблокироваться, открыть канал. Только вернув творческую энергию, получится родить. С первого дня, когда я села за книгу, до последней строчки прошло девять месяцев. Я убеждала себя, что книга – моя защита. Мой путь к ребенку через слова. Что буду писать до тех пор, пока ребенок не появится в моем животе». С завершением книги выводы изменились. «Я наконец нашла смелость сказать себе: „Возможно, у тебя не будет детей, но ты все равно будешь жить. Не став матерью, ты не перестанешь существовать“». Размышляя о материнстве, Майя придумывает проект: писатели и художники создают произведения, интерпретируя слово «матка». В 2012 году вышел литературно-художественный сборник «В животах женщин» («Dans les ventres des femmes»).
Майя продолжает делать ЭКО. После пятой попытки попадает в больницу с болью и высокой температурой. Живот раздут и наполнен жидкостью. «В канун Рождества меня забирает скорая. Вода внутри – асцит [49] из-за фибромы. В больнице говорят, что жидкость инфицирована, начинают ее откачивать, это больно, она возвращается. Я напоминаю беременную на девятом месяце. В палате со мной лежат старушки, которые смотрят на мой живот и спрашивают „У вас мальчик или девочка?“».
Врачи настаивают на прекращении гормональной терапии, говорят, рисковать больше нельзя. Майя находит китайского доктора: он убирает жидкость и восстанавливает цикл. Едва ей становится лучше, как она уже думает про следующее ЭКО: в естественном цикле или с минимальной стимуляцией, но «продолжать во что бы то ни стало».
Так Майя оказывается на консультации у самого известного репродуктолога Франции. «Я не назову его имя, хоть любой француз и догадается, кто это. Он совершил ошибку и не взял за нее ответственность». Доктор согласился провести ЭКО в естественном цикле. «У меня вырос единственный ооцит. С этой пункцией были связаны все надежды. Она была моим последним шансом».
В день пункции что-то пошло не так. «Сначала я три часа ждала. Приехала в клинику в полвосьмого, а в операционную меня забрали в половине двенадцатого. Доктор, кажется, обедал с Саркози. Когда он приехал, санитары выстроились, глядя на него влюбленными глазами. На пункцию он пришел без подготовки, с трудом вспоминал, кто я. Попытался пунктировать ооцит – и не смог. Пошла кровь. Попытался проникнуть в яичник снова – и не разобрался с фибромой. Ооцит остался в яичнике, к тому моменту уже травмированном настолько, что трогать его было больше нельзя. Я могла бы представить себе все что угодно, любой исход – только не такой, когда самый знаменитый во Франции врач разорвет мне яичник и потеряет единственный ооцит».
Адвокат Майи выслал клинике претензию. Клиника в ответ прислала досье, составленное хитро – якобы никто не несет ответственности. Адвокат
