С начала эры антибиотиков мы присутствуем при прогрессивной изменчивости классических картин заболеваний. В настоящее время мы очень редко встречаемся с подлинной болезнью, с определенной этиологией и развитием, с явным анатомическим субстратом, наконец, с соответствующим лечением и прогнозом. «Индивидуальности» болезней не принимаются во внимание. Сосудистые грозы и судорожные бури затихают, на них не обращают внимания и они уступают место хроническим перерождениям.
Приспосабливаясь к порывистому ритму современной жизни, организм человека начинает избегать динамических сражений с различными агрессивными факторами; он пытается «сотрудничать» с врагом, он ведет «двойную игру» в ожидании терапии-освободительницы. В действительности речь идет о подлинном приспособлении всего организма к условиям изменившейся жизни.
«Болезни адаптации» (Селье), охватывающие только заболевания эндокринной системы, составляют лишь малую часть гормональных нарушений среди других, гораздо более важных факторов.
В трудах по физиологии изредка можно найти сведения, касающиеся важной роли ауторегуляции физиологических процессов. В работах по патологии имеются многочисленные описания большого числа болезненных процессов. Рассуждают об этиологии, доброкачественности, серьезности болезней и даже не ставят вопроса об естественном самоизлечении.
Преподавание физиологии загромождение описаниями лабораторного оборудования, неусвояемыми биологическими формулировками. Это подавляет в мыслях будущего врача даже зачатки первоначального представления о бесчисленных механизмах саморегуляции в организме человека. Таким образом готовятся физиологи и медики-недоучки, перегруженные мелкими подробностями, неспособные уложить эти мелочи в грандиозную перспективу жизни.
Клиническое преподавание, в котором господствует крайняя Специализация, пропитывает мысль студентов бесконечными пробами крови, биоскопией отдельных органов, весьма спорными, сомнительными законами, и здесь никогда не упоминается о естественном самоизлечении. Преподавание терапии, оглушенной шумливой рекламой химической индустрии, предлагает студентам широко применяемые химико-терапевтические средства, ослабляющие собственную сопротивляемость организма.
Терапия забыла аутофармакологию организма. Существует неумолимый свидетель вредности современной терапии. Имя ему «госпитализация». Речь идет о заболеваниях, вызываемых пребыванием в палатах больницы. Эта нелепость известна: учреждения, созданные для лечения, иногда сами являются источниками инфекции. И совесть общественной безопасности, и совесть армии врачей остается спокойной и безмятежной.
Чтобы физиологическое мышление стало ясным, оно должно в рамки своих исследований включить идею ауторегуляции. Клиническое и терапевтическое мышление должно подчиняться вездесущему самоизлечению и аутофармакологии.
Нездоровое изобилие фармацевтического арсенала должно уступить место применению минимума лекарств, не вредящих организму, но стимулирующих его защитные реакции, чтобы снять блокаду с механизмов ауторегуляции.
Наша терапия основана на физиологической гидротерапии, режиме дезинтоксикации и уважении к ауторегуляции.
Более ста лет назад великий французский клиницист Труссо (Trousseau) поставил в медицинской клинике следующий опыт. В течение года он вел 50 % всех больных одной и той же болезнью без лекарств, а другие 50 % больных той же болезнью лечил обычными лекарствами. Процент выздоровления был один и тот же в обеих группах. Этот замечательный урок совершенно забыт.
Теперь, вооруженные разумной гидротерапией, возможностью увеличить извне приток кислорода без кислородных подушек, легкостью изменения рН внеклеточных жидкостей при помощи почечной элиминации, мы можем сделать лучше и больше, чем наш незабываемый учитель Труссо.
Уменьшите на 90 % количество лекарств, постройте в каждом городе гидротерапевтические учреждения, организуйте при каждом большом заводе диетическое питание и вы достигнете значительно меньшего количества занятых коек в больницах. Можно было бы превратить большинство санаториев в дома отдыха для переутомленных и выздоравливающих больных и организовать в санаториях гигиеническое перевоспитание гиподинамических пациентов. Бюджет государства и социального обеспечения сократился бы на 20 %.
Мысль, что болезнь излечивается естественными силами, высказана еще Гиппократом (466-377 г. до н.э.). Бельгийский физиолог Леон Фредерик (Fredericq, 1949) заявил, что у живого существа всякое функциональное нарушение само активирует компенсаторный аппарат, который обезвреживает и восстанавливает поврежденный орган.
В сердце человека существует огромное количество чудесных механизмов для поддержания устойчивости организма, несмотря на иногда значительные изменения внешних и внутренних факторов. Все предусмотрено в организме человека для его защиты от нападающих на него как диких зверей, так и микробов (Кэннон).
Правило «не повреди» — это значит: уважайте сопротивляемость тканей и гуморальный состав. Человек удивительно защищен против жары, против сильного холода, против микробов, но он остается беззащитным против жестокости, зависти, против глупости людей.
Вместо того чтобы воздвигать и увеличивать вавилонскую башню, полную мелких деталей, конечно, интересных, но не имеющих значения для нашей терапевтической деятельности, клиницисты должны думать о больших ресурсах, больших пространствах, большой быстроте реакций нашего организма. Нужно в корне изменить перспективы физиопатологии. Нашей помощи ждут не 50-60 кг живой массы больного, а 200 га коллоидальной орошаемой поверхности, на которой 140 га орошены вне- и внутриклеточными жидкостями.
Эти поверхности подобны озерам с живой органической водой. Это органы, поверхность которых далека от наших классических представлений — сердце имеет массу около 350 г, почки 75 г, мозг 1400 г, кожа 6 кг при поверхности в 2.6 м2. Размеры, цифры верны, перспективы наивны и иллюзорны.
Мириады клеток, мириады мириадов диастаз, биохимических реакций, бесчисленные расщепления, бесчисленные головокружительно быстрые восстановления, бесчисленные взрывы в каждой точке этого ультрадинамического пейзажа питают, вентилируют, очищают бесчисленную армию клеток, которые являются источником голода, жажды, ощущений, мысли, искусства, любви, преступлений, возвышенных самопожертвований, Если мы останемся претенциозными, если мы сохраним свои ультранаучные понятия, если мы не исполнимся изумлением перед этими чудесами организма, мы останемся маленькими беспомощными ремесленниками со своими маленькими штукатурными работами, раздутыми лженауками, запертыми в вавилонской башне, где биохимики, физиологи, специалисты поддерживают «диалог слона с лягушкой».
Перед хроническими болезнями современная медицина, несмотря на так называемые великие достижения последних лет, почти бессильна. Оставаясь скромными садовниками на вверенных нашему искусству двухстах гектарах, стараясь выравнять энергетический баланс, улучшая почву, направляя орошение, проветривание, дренирование почвы, мы добиваемся значительных результатов. Роль фармакологии останется тогда очень, очень скромной и всегда безвредной.
Продолжая вторгающуюся фармакологическую вакханалию, мы придем к окончательному крушению обесчеловеченной и техницизированной медицины. В клинике нужно обучать студентов глубокой наблюдательности, нужно научить истолковывать взгляд больного, выражение его лица, замечать сухость или эластичность кожи; нужно, чтобы осмотр, перкуссия, аускультация, пальпация снова заняли свое главенствующее место, нужно почти отказаться от магических рентгеновских снимков, нужно снова научиться физиологическому объяснению болезненных признаков, нужно снова продумать значение неправильного ритма, нужно оценивать качество жизненных сил, установить границы поверхностей, плохо орошаемых, плохо проветриваемых, плохо дренируемых; нужно опять научиться считаться с фактором времени, с анамнезом болезни и прежде всего нужно восстановить энергетический баланс. Все остальное сделает организм.
Чтобы стать действенной, медицина должна стать свободной от всякого псевдонаучного самодовольства. Забыть главное, углубиться в детали, разграничивать их с безукоризненной точностью и в то же время пренебрегать существенным — значит проявлять непростительное легкомыслие. Широкий взгляд — основа планирования и успешного осуществления. Специалисты, знакомые с технической точностью деталей, живут и действуют в мире миражей, занимаются мелкими заплатами, забывая о главных проблемах.
