в жизнь эмбриона, а также посмертная репродукция.
Два кита, на которых стоит религиозная метафизика в вопросах зачатия, – душа и брак.
Про одушевленность эмбриона теологи и философы спорят веками. Сначала они кивали на Аристотеля, наделившего мужской эмбрион душой на 40-й день, а женский – на 90-й [123] (у Гиппократа дискриминационный разрыв был короче: 30-й и 42-й день [124]). Схожие представления были и в Средневековье: Фома Аквинский учил, что душа на 40-й день беременности входит в мальчиков и на 90-й – в девочек, потому что «женщина – mas occasionatus (недостаточный мужчина), еще не достигший заложенного в него назначения» [125]. О творении души на сороковой день после зачатия сообщается в одном из хадисов Корана, а также в Талмуде. Цифра сорок совпадает с медицинскими показателями: в шесть недель можно измерить частоту сердцебиения зародыша.
В XIX веке Римская Католическая церковь изменила схоластике, ужесточив правила: Папский совет по делам семьи объявил днем одушевления эмбриона день его рождения [126] – слияние яйцеклетки со сперматозоидом. Тут снова встряли Шэннон и Уолтер: в своей доктрине биоэтики предложили считать двух-трехнедельный «преэмбрион» скоплением клеток, а не человеком. Споры о тайминге идут до сих пор.
С браком все бесспорнее. Мостиком, по которому душа приходит в мир, почти все религии видят только зарегистрированный союз двух разнополых людей: другие мосты будут взорваны. Поэтому во многих странах, включая Германию, клиника не сделает паре ЭКО без штампа в паспорте.
Почему, спросите вы, позиции богословов так сильны в XXI веке? Потому что большинство людей и сегодня считают себя верующими. Из 6,9 миллиарда жителей Земли 5,8 (или 84 %) причисляют себя к одной из пяти конфессий. В цифрах это будет выглядеть так: 32 % называют себя христианами, 23 % – мусульманами, 15 % – индуистами, 7 % – буддистами, еще 1 % практикует народные верования; последним идет иудаизм – 0,2 % [127]. Так происходит потому, что даже в самые просвещенные времена человек нуждается в нравственном поводыре и морально-этическом компасе, как Тесей – в клубке Ариадны. В зачатии и рождении, не говоря уже о любви или смерти, куда больше иррационального и эмоционального, чем измеряемого и доказуемого.
В результате религия даже в некоторых светских странах подмяла под себя биоэтическую повестку. Где-то (не в России – стране-наследнице советской атеистической свободы, а, например, в Италии, Индонезии, Нигерии и Намибии) закон сдался религиозной этике с потрохами – там запрещено суррогатное материнство и донорство. А где-то даже аборты, как в Польше.
Посмотрим, что говорят об ЭКО представители разных конфессий.
Ригиднее всех оказалось католичество. В первом сезоне сериала «Молодой папа» (2016–2017) Паоло Соррентино Ленни (Джуд Лоу) отменяет табу с балкона Апостольского дворца: на мастурбацию, на новые способы деторождения и на гей-браки. Народ на площади Святого Петра безмолвствует. Кардинал, негодуя, разжалует Ленни. И тогда Ленни просыпается – это был сон, которому не суждено сбыться. Реальный Ватикан так страшится мастурбации, что запрещает ЭКО из-за сопутствующего процессу рукоблудия.
Половина всех христиан мира – католики (протестантов – 37 %, православных – 12 % и 1 % – всех остальных [128]). В 2008 году Ватикан выпустил документ под названием Dignitas Personae, написанный кардиналом Уильямом Левада, новую версию одного из девяти главных документов Римской курии. В Dignitas Personae выражалось сочувствие бесплодным парам, но за ним сразу же следовало порицание – им предлагалось подумать о причинах своего бесплодия.
Неприятие ЭКО объяснялось тремя причинами. Первая – эмбрион равен человеку, а значит, его нельзя криоконсервировать, ведь он может не пережить разморозку. Также нельзя его отдавать или продавать. «После отмены рабства дарить или продавать людей запрещено, следовательно, дарение или продажа эмбрионов противоречит их достоинству», – говорится в документе. Также нельзя сдавать эмбрионы на опыты, а уничтожение эмбриона равнозначно аборту и убийству.
Вторая – женатые партнеры могут зачать или носить детей только друг от друга (никаких донорских яйцеклеток, спермы или суррогатных матерей). «Есть нерушимая связь, которую человек не может разорвать по собственной инициативе: связь между смыслом жизни и смыслом продолжения рода, в равной степени присущая супружеству».
Наконец, третья, решающая. Зачатие должно происходить ТОЛЬКО путем полового акта супругов, а зачатие без полового акта – даже инсеминация, сперма для которой добывается при помощи мастурбации, – аморально.
Ну, то есть католичество не разрешает ЭКО ни в каком виде, и точка.
Сайт о материнстве Sheknows [129] описывает священные войны церковников с «детьми Розмари» [130]. В 2017 году прихожанка католической церкви Дарси Марсолек из Миннесоты столкнулась с дилеммой: священник отказался крестить ее сына до тех пор, «пока мать не раскается в содеянном грехе – зачатии in vitro». Марсолек пошла в другую церковь. «Священники снова отказали и были со мной очень недоброжелательными, – вспоминает она, – я даже слышала, как они сказали о моем ребенке „дьявольское отродье“».
Марсолек попыталась было уговорить священника из своего прихода, но компромисс был недостижим. Тогда крестины состоялись в Лютеранской церкви, где их встретили «улыбающиеся люди с распростертыми объятиями». Сейчас у Марсолек два сына, родившихся после четырех лет бесплодия и постоянных ЭКО. Она и ее семья решили, что не вернутся к католичеству.
«Проходящий через тяжелые испытания не должен защищаться еще и от церкви, – говорит Марсолек, – церковь обязана сострадать и принимать, особенно ребенка, не сделавшего ничего дурного. Мы очень хотели бы зачать детей естественным образом, но не могли. Священник сказал, вы можете к нам вернуться, если не будете пропагандировать ЭКО. Но я буду».
В 2013 году в Польше поссорились отец Войцех Лемански, 52-летний священник из Ясеницы, и 70-летний епископ Хенрик Хозер [131], назвавший ЭКО «дегуманизацией зачатия человека». Тогда Агнешка Зелковска, первый ребенок in vitro в Польше, заявила, что порывает с католичеством. Лемански извинился перед Зелковской за начальника и предложил подождать, пока Хозер выйдет на пенсию. За нарушение субординации Леманскому запретили преподавать религию в государственных школах, а 7 июля 2013 года отправили на пенсию самого, досрочно [132].
В Беларуси в феврале 2019 года депутаты решили вдруг помочь малоимущим и внесли законопроект о предоставлении им бесплатной попытки ЭКО. Епископ-митрополит Тадеуш Кондрусевич тут же направил министру здравоохранения ноту протеста. «Доктрина Католической церкви против ЭКО, потому что эта процедура разрушает святость зачатия, как это задумано Творцом», – говорилось в письме [133]. Бесплодием в Беларуси страдает каждая седьмая семья. Указ о социальной поддержке, несмотря на письмо, был принят [134].
Протестантизм неоднороден. Глава Совета Евангелической церкви в Германии Николаус Шнайдер, подчеркивая разницу между католиками и протестантами, говорит «у нас никто не полагается на авторитет догмы». Человек сам отвечает за себя, а значит, может спросить свою совесть, как жить и что делать. Поэтому протестанты не множат бюрократию, выпуская документ за документом; протестантский Бог – не Цербер и не комиссар
