Это длилось одно лишь мгновение — раз! — и буквы опять расплылись в бесформенное и бессмысленное пятно. Всего одно мгновение, но за это мгновение я успел прочитать шее эти буквы. Все до одной!
Успел прочитать, сложить в слова и уловить их смысл! Что ж, любопытно. Очень и очень любопытно. Не то чтобы меня очень заинтересовала дата воздвижения парковой постройки, нет, совсем не это, но сам проблеск, само прояснение "картинки" вызвало у меня живой и неподдельный интерес. Надо сказать откровенно — моргать мне случалось и прежде. Как и всякий нормальный человек (неважно, близорукий или, может быть, наоборот, дальнозоркий) я делал это с частотой в пять или в семь раз в минуту. Делал это рефлекторно, не особенно вдаваясь в суть и назначение этих моих действий. (Хотя из школьного курса анатомии я, конечно, знал, что, моргая, глаз смачивается слезой, что, в свою очередь, позволяет ему (глазу) не пересыхать и не растрескиваться.) Обращал ли я прежде внимание на тот прелюбопытный факт, что сразу после моргания четкость окружающего меня мира на какие-то доли секунды возрастает? Да, обращал. Обращал и прежде. Однако же переизбыток образованности заставлял меня думать, что возрастающая четкость "картинки" обусловлена слезой, омывающей глазное яблоко и играющей в данном случае роль линзы с отрицательными диоптриями. Почему-то всегда именно с отрицательными. (Позже я беседовал со многими близорукими людьми и выяснил, что описанный выше факт ими также наблюдался и тоже, в свою очередь, приводил их к мысли о линзе с отрицательными диоптриями.) Однако если предположить, что слеза близорукого человека играет роль "минусовых" очков, то непременно приходишь к выводу, что у людей с нормальным зрением, а тем более у людей с дальнозоркостью всякое рефлекторное моргание обязательно должно вызывать искажение видимого ими изображения и сильную резь в глазах, как это случается, если нормально зрячего человека принудить надеть очки с отрицательными диоптриями. Тем не менее ничего подобного в природе не наблюдается. Остро зрячие люди спокойно себе моргают, ничуть не реже людей близоруких, и, кажется, ощущают себя при этом вполне комфортно.
Видимо, замеченные мною проблески носят совершенно иной характер и являются следствием механизма не только оптического, но и физиологического. А стало быть, не исключено, что вышеупомянутые проблески могут служить "маячками" на пути к прозрению, то есть на пути к полному избавлению от недуга, имя которому — близорукость!
Надо сказать, что подобные мысли приходили мне в голову и прежде. Приходили… но уходили. Правда, как-то раз или два я пытался построить на этом принципе тренировку — отчаянно моргал и что есть силы пялился на различные удаленные предметы, но скоро глаза мои уставали, появлялась резь, и пелена, размывающая очертания рассматриваемых мною объектов, делалась еще плотнее. И я оставлял эти занятия, казавшиеся мне не просто бесполезными, но даже и вредными.
Однако что-то толкало меня теперь на новые эксперименты с собственными глазами. Что это было? Откровение? Интуиция? Желание избавиться от физической неполноценности? Любопытство? Бог его знает… Может быть, и то, и то, и то, и все вместе. Но это было так явно и так убедительно, что у меня не нашлось для сопротивления ни сил, ни оснований. И я решил попробовать еще раз. Я снова взглянул на табличку с расплывшимися в мутное облачко буквами и снова моргнул. На этот раз уже совершенно сознательно. Не дожидаясь, пока за меня начнет действовать рефлекс. Итак, я снова моргнул — раз! — и буквы выступили из мутного облачка, снова сложились в стройный ряд и снова наполнились неким, не столь сейчас важным смыслом. Раз! — и опять спрятались в бесформенное туманное облачко. Я моргнул еще раз. Буквы опять повели себя тем же, хорошо уже знакомым нам образом. Я снова смог прочесть надпись на табличке. Но уже через секунду (а может, и меньше) пелена тумана опять скрыла от меня проявившийся на время смысл. Я продолжал моргать. Я моргал без устали. Я моргал, ловил появляющуюся на доли секунды четкость и всеми силами старался удержать это состояние — состояние четкого видения. Когда оно исчезало, я снова моргал. А оно появлялось и снова исчезало. Так же быстро, как и прежде. Буквально на мгновение. На одно лишь мгновение. Но за это мгновение я успевал увидеть то, что в обычном режиме зрения было скрыто от меня пеленой тумана, то, что было для меня недоступно, а стало быть — невозможно.
Да, мне не удавалось растянуть это мгновение, сделать его хоть сколько-нибудь более долгим. Пока неудавалось. Но я мог сделать такие мгновения чаще! Это было в моих силах — надо было только чаще моргать. Моргать и моргать. И я моргал.
Так я простоял перед табличкой около часа. Прохожие, спешившие по домам после трудового дня, завидев меня застывшим перед ничем, казалось бы, не приметной табличкой, останавливались. Они с любопытством изучали ее содержание, недоуменно пожимали плечами и бежали дальше по своим неотложным домашним делам. А я все стоял и моргал. Стоял и моргал. Потом перешел к другой табличке. К третьей. И снова моргал, моргал, моргал. Итак, я "проморгал" в общей сложности более двух часов. Причем в течение половины этого времени — то есть в течение одного часа! — я видел достаточно хорошо. (Я имею в виду общую сумму всех тех мгновений, на которые рассматриваемые мною буквы выплывали из мутного туманного облачка.) Выходит, я видел хорошо в течение целого часа! Да! Пусть мне приходилось моргать без остановки, но я же при этом видел! Видел сам! Без очков, без прочих вспомогательных устройств и приспособлений!
Это было настоящее открытие. Мысль о нем будоражила меня. Еще бы, ведь я только что изобрел способ, позволяющий без очков, линз и операций самостоятельно видеть предметы, находящиеся от меня на изрядном расстоянии! Видеть хорошо, четко, совсем как люди со здоровыми глазами.
Да, у меня был повод для радости! Серьезный повод! Между тем начало темнеть… Вдоволь наморгавшись, я пошел домой, поужинал, лег спать и, несмотря на переполнявшее меня возбуждение, сразу уснул. Так прошел первый день из тех семи, о которых хотел я рассказать.
Вывод, который я бы сделал, будь я читателем этой книги:
Есть способ, позволяющий видеть без очков совсем так, как видят люди со здоровыми глазами. Хочешь проверить? Моргай! Моргай часто, подолгу и помногу.
Одним словом — МОРГАЙ!
Чудесное утро. — Снова в парке. — Режим "острого" зрения. — Глаза, сетчатки и прочие хрусталики. — Прозрение в один миг. — Должен! — Стрелок по мишеням
На следующий день я проснулся раньше обычного. Настроение у меня было бодрым, выспался я прекрасно, а потому, не дав себе лишнюю минуту понежиться в постели, я встал, не дождавшись сигнала будильника. День обещал быть чудесным. Быстро сделав зарядку, я позавтракал и принялся за работу. Работалось мне в тот день как-то особенно легко. Книга писалась складно, и действие уверенно продвигалось к финалу какими-то прямотаки семимильными шагами. Впрочем, это и не было сколько-нибудь удивительным — вчерашнее событие настолько вдохновило и окрылило меня, что прилив свежих моих сил мог бы, наверное, с успехом посоперничать с настоящим цунами. Надо сказать, что работаю я всегда строго по плану, не слишком доверяя своему взбалмошному и малоорганизованному вдохновению. А потому, дописав до конца очередную главу и выполнив тем самым план, намеченный на сегодня, я отложил рукопись в сторону; быстренько пообедал и стремглав помчался в парк продолжать эксперименты над своими глазами. Эксперименты, столь удачно начатые вчера, давшие гамму свежих сил сегодня и убедительно сулившие интересные перспективы на завтра. Ну вот я и в парке. Быстрым шагом целеустремленного человека я обгоняю колонну из пяти или шести молодых мамаш, неторопливо перемещающих по аллеям парка огромные детские коляски, выхожу на финишную прямую и тут замедляю свой бег. К заветной табличке я подхожу уже не спеша, ощущая внутри себя некоторое волнение. Интересно, что сейчас будет? Повторится ли вчерашний эффект? Смогу ли я опять легко и непринужденно, при помощи одного только моргания "включить" режим "острого" зрения так же, как было это вчера? Или, может быть, мои глаза, утомленные вчерашними беспрерывными морганиями, устали настолько, что уже не в состоянии радовать меня четкой "картинкой" даже на однуединст-венную секунду, как это случалось, к примеру, прежде? Вопросов много, а ответ один, и получить его можно "в мгновение ока". Однако я несколько колеблюсь. Но вот, справившись с волнением уже совершенно, начинаю моргать. Раз! Раз! Раз! К моей величайшей радости, эффект повторился! Буквы на заветной табличке вновь выплыли из тумана, образовали надпись, донесли смысл и вновь растворились в туманном облачке. Вроде бы все так же, как и вчера, "Вроде бы", но не "так же". Эффект стал однозначно более явственным! Время "острого" зрения увеличилось! Не слишком. Не намного. (Теперь оно, кажется, было немногим более секунды или около того.) Но оно увеличилось! Оно стало больше, чем вчера, и я хорошо ощущал это. Теперь я уже мог наслаждаться своим "острым" зрением в течение целой секунды, а это не так уж и мало. Я успевал за это время охватить взглядом, распознать и вникнуть в смысл фразы, состоящей из целого десятка слов! Это много! Для близорукого человека это очень много. Я был потрясен.
