Наконец несколько слов о гормонах «вечной молодости», или гормонах менопаузы. У женщин бывает масса жалоб в этот период: гипертензия, сердечный дискомфорт — одышка, сердцебиение (часто по ночам), аритмии, превышение веса, вагинальная сухость, ну а приливы, жар и потливость просто покоя не дают. К этому времени многие женщины (на Западе еще больше) обычно имеют в анамнезе гинекологические операции: удаление матки (нередко не совсем оправданное — можете почитать в книге Кристиан Нортроп), яичников и т. д. И врачи часто назначают широко рекламируемые гормоны с целью компенсации возрастных изменений. Неоправданная «раскрутка» менопаузальных симптомов и готовность медиков помочь эстрогенами привели к тому, что 30 % женщин этой возрастной категории в США и 10 % в Великобритании и других странах стали употреблять гормональные лекарства (премарин или какие-либо другие). Затем появились данные о том, что эстрогены в 3–8 раз увеличивают риск рака матки (на 30 %) и на 10 % — молочных желез. Комбинация эстрогенов с прогестеронами (более «продвинутые» таблетки) несколько уменьшает вероятность рака матки, но существенно увеличивает (при длительном, более 7–9 лет, употреблении) риск рака молочной железы (до 70 %). Вот так и предложено выбирать женщинам между раком матки или молочной железы. О прочих побочных действиях: головных болях, головокружениях, тошноте, переменах настроения, риске возникновения желчнокаменной болезни, сосудистых осложнениях — и речи нет. А ведь менопаузальные явления, включая всю симптоматику дисгормональной кардиопатии, очень легко — повторяю: очень легко! — снять с помощью коррекции питания и натуральных средств (чаев, адаптогенов, очищения кишечника и т. д.).
Даже обидно за бедных женщин, что для избавления от приливов, сердцебиений, вагинальной сухости и т. д. им предлагают такие непрогнозируемые «лечебные» средства, как эстрогены и прогестероны. И все дело в незнании. Я уверена, что если бы так же широко пропагандировали и рекламировали правильный образ жизни и питания (особенно показывали по телеканалам больных, прошедших такой курс оздоровления), очень многие женщины предпочли бы его лечению гормональными таблетками. Видимо, потому и не пропагандируется.
Больная Н., 53 года, с диагнозом «климактерический синдром» обратилась ко мне в мае 2007 года. Она химик, преподаватель вуза, научный сотрудник, много раз была командирована на научную работу в США. Женщина не проходила обследования, однако клиника была очевидна: головная боль по утрам (АД 150/90 мм рт. ст. и выше), ночные приступы потливости и сердцебиений, одышка, избыточный вес, отечность тканей лица, рук, ног, усталость и прочее, озабоченность по поводу возможности продолжения преподавательской деятельности.
Работа наша шла легко и просто, как с любым понимающим человеком. Буквально в течение нескольких дней были получены первые положительные результаты, а за пару месяцев — снижение веса на 7–8 кг, легкость в теле, прилив энергии, нормализация давления, исчезновение одышки, ночных приступов — полное клиническое улучшение. Это еще раз доказывает, что достаточно соблюдать некоторые основные принципы в течение долгих месяцев и лет, для того чтобы обеспечить «превенцию НИЗ» — самый доступный, натуральный метод профилактики и лечения заболеваний.
Группа антацидов и противоязвенных препаратовЯ собиралась раскритиковать препараты, улучшающие пищеварение, компенсирующие дефицит пищеварительных ферментов, типа мезим-форте, фестал, креон и т. д., как вдруг с удивлением обнаружила, что в «Армянском Национальном формуляре» 2006 года (по рекомендациям ВОЗ) их просто нет. Почему они «не рекомендованы», я не знаю, но что их широко применяют, знаю точно. Это любимые назначения гастроэнтерологов: «Джермук», но-шпа, омепразол, мезим.
Итак, мезим-форте: эта таблетка содержит панкреатин (из поджелудочной железы свиньи — опять свиньи!) с определенным содержанием липазы, а также амилазы и протеазы, для лучшего переваривания белков, жиров и углеводов пищи. Вместо того чтобы давать их в таком количестве и в такой форме, чтобы они легко переваривались ферментами собственной железы, мы объявили, что наша железа недостаточно их вырабатывает (а может, это мы переедаем, неправильно питаемся и тем самым вызываем ее повреждение и несостоятельность), и призываем «на помощь» панкреатин свиньи!
Больше всего в течение последних лет меня возмущало назначение этих таблеток гастроэнтерологами, но недавно я встретила назначение креона со стороны педиатров 3–6-месячным детям для облегчения переваривания искусственных смесей! Эти лекарства нередко вызывают обострение самого панкреатита и боли в животе. Но еще более важно то, что при коррекции питания и особенно при исключении приема большого количества жидкости во время еды нарушения пищеварения очень легко и быстро компенсируются при всех заболеваниях пищеварительной системы: от гастритов, бульбитов, гепатитов до эрозий и язв.
Антациды также при знании правильных принципов питания в большинстве случаев не нужны: гиперпродукция пепсина и соляной кислоты связана со смешанным питанием. При соблюдении элементарных принципов раздельного питания даже на бытовом уровне таких диспепсий, эрозивно-язвенных процессов, как правило, не бывает. Или они очень просто разрешаются при коррекции питания или применении натуральных методов терапии. А посмотрите на побочные действия антацидов. Раньше иногда я призывала на помощь (в первые 2–3 дня лечения при выраженном болевом синдроме) алмагель-А, но когда я тщательно изучила возможные побочные действия, у меня пропало желание применять его даже изредка, и я легко нашла природные «заменители», быстро и безвредно купирующие боль при гастроэнтерологической патологии.
Посмотрите на омепразол и его побочные эффекты, это диарея, запор, метеоризм, боли в животе, диспепсия, слабость, кожная сыпь, суставные и мышечные боли, анемия, лейко-, эозино-, тромбоцитопения, гематурия, протеинурия. Возможно, все это, с точки зрения медицинской статистики, встречается и нечасто. Но для научной медицины, направленной на оздоровление конкретного человека, это очень серьезная проблема: «лекарство», которое несет в себе столько болезней. Да и последствия лекарственного лечения острых заболеваний в виде самых разных хронических патологий, вплоть до онкологии, подсказывают, что побочные действия лекарственных препаратов не выдумка и не теоретическая «страховка» фармацевтической промышленности, а реальный фактор заболеваемости.
Глава 2
Найдены ли пути выхода из кризиса?
Надо признать, что все мировое сообщество, а также врачи различных областей медицинской науки осознают: современная академическая медицина не только несовершенна, но и сама тяжело больна. Об этом свидетельствует и нарастающая с каждым годом популярность альтернативной или как минимум интегративной медицины.
Сегодня еще продолжается четкое разграничение двух медицин: основной — лекарственной, или, как ее принято называть на Западе, конвенциональной, и дополнительной — альтернативной. Термин «конвенциональная» сам по себе очень интересен, он означает «по договоренности», «по конвенции», «по соглашению», то есть в определенной мере условно мы договорились называть ее медициной. Я думаю, недалеко то время, когда мы пересмотрим условия и сегодняшняя дополнительная медицина станет завтрашней основной. Во всяком случае это напрямую связано с интересами и здоровьем каждого человека, а также с будущим человечества.
Однако сегодня академическая медицина ищет выход из создавшегося положения, и основанием тому служат два заключения.
1. Не все «научные» факты, которые приводятся в статьях и исследованиях, получены в результате добросовестных поисков и исследований. А это значит, что очень часто, иногда годами, огромные массы людей по причине недобросовестности медицинской науки могут находиться в заблуждении относительно того или иного факта, того или иного препарата или метода обследования. Обычно приводится классический пример того, как разрекламированное в 1960-е годы лекарство талидомид стало причиной рождения тысяч детей с патологией развития вследствие тератогенного действия препарата.
На памяти моего поколения и другие факты: я помню повальное увлечение курантилом (персантином) в кардиологической практике, даже в ургентной терапии. Я не знаю, как умудрялись выживать наши больные, но буквально через пару лет тот же препарат в виде дипиридамоловой пробы оказался «провокационным», пробой на выявление скрытой ишемии миокарда. Я помню, как врач с большим стажем работы тогда, на обходе, мне шепотом сказала: «А мы это знали и между собой говорили, если больной перенесет курс курантила, значит, будет жить». А ведь сколько тысяч и десятков тысяч людей принимают участие в таких многолетних медицинских экспериментах для получения вначале «статистически достоверных» положительных, а затем столь же достоверных отрицательных результатов.
