Память о рождении можно вызвать и без гипноза, просто при расслаблении. Самые удивительные сведения о рождении были получены от детей в возрасте от двенадцати месяцев до трех – трех с половиной лет, когда им предлагалось ответить на прямой вопрос: вспомнить, как они родились. Элен Воссел указывает на некоторые совершенно замечательные свидетельства, полученные от совсем маленьких детей, доказывающие, что они помнят свое рождение. Спонтанный взрыв воспоминаний о детстве происходит легче, если роды были нормальными, без травм, так как болезненные воспоминания подавляются – их вызвать заметно труднее.
Это еще одна причина, по которой следует желать, чтобы роды были естественными, комфортными. То, что может потревожить мир матери и гармонию рождения, должно быть сведено до минимума. Фредерик Лебуайер подчеркнул важность нежных родов, так как ребенок в момент своего рождения ощущает любое насилие и распознает эмоции всех участников события. Вот что пишет Фрэнк Лэйк:
"Существовал и до сих пор существует акушерский миф о том, что ребенок не чувствует боли…
Однако результаты наших небезуспешных усилий помочь людям высвободить подавленные воспоминания не оставляют сомнений в том, что люди при рождении очень часто переживают страх и мучения, но воспоминания об этом стираются из памяти. "Аварийная ситуация" отфильтровывается и отсекается различными процессами, которые не допускают, чтобы это воспоминание развилось в полное контекстуальное знание. Однако люди, способные восстанавливать в памяти события происходившие до, в момент и после рождения, очень четко, с живостью, которая въелась в их сознание навсегда, вспоминают свои ощущения, сопутствующие эмоции и подробности о сдавливании или каких-то других затруднениях."
Психиатры и психологи, убедясь, что можно вызывать воспоминания о родах, сделали еще одно потрясающее открытие: можно вызвать также и воспоминания о жизни в утробе матери. Вот что Томас Верней писал в своей последней книге:
"Последние открытия рисуют картину внутриутробных неразрывных связей многоуровневых, не менее сложных, чем те, что связывают мать и ребенка после рождения. На самом деле, это все части неделимого целого: то, что происходит после рождения является продолжением и несомненно зависит от того, что происходило до рождения и во время него.
Понимание этого факта в значительной степени объясняет, почему новорожденный ребенок на удивление так совершенно функционирует. Его способность реагировал на материнские ласки, объятья, взгляд и голос основывается на длительном внутриутробном знакомстве с ней.
С момента зачатия мать и дитя находятся в постоянном взаимодействии. Ребенок не является пассивным потребителем питательных веществ. Он начинает беспокоиться, толкаться в материнской утробе, если его мать чем-то расстроена. Любой стресс вызывает срабатывание симпатической нервной системы и выброс адреналина в кровь. Катехоламины преодолевают плацентарный барьер, и ребенок реагирует на стресс, который испытывает мать.
И, наоборот, если мать спокойно ходит, занимается своими делами, то ребенок укачивается, безмятежно лежит или спит. Часто бывает, что, когда беременная ложится и укачивание прекращается, ребенок просыпается и дает понять, что его надо бы еще покачать. Одна из причин, по которой младенцы любят, чтобы их качали, заключается в том, что это знакомое им и приятное состояние. Еще не рожденные дети настраивают свои ритмы на ритмы матери с той же точностью, что и новорожденные младенцы. Узы после рождения – всего лишь продолжение процесса, начавшегося значительно раньше."
Вполне понятно, почему сознательная память развивается примерно к шести месяцам внутриутробного существования. К этому времени кора головного мозга уже достаточно развита для того, чтобы принимать и запоминать сообщения. Но что более всего удивительно – это то, что есть вид памяти, который восходит к самому моменту зачатия! Станислав Гроф пришел к такому выводу в середине пятидесятых годов, а через несколько лет его исследования подтвердил и доктор Лэйк со своими учениками. Результатом их работы явилась выработка концепции синдрома «мать-дитя-стресс», согласно которой плод подвергается воздействиям сложных эмоциональных состояний матери, причем, реагирует он на них предсказуемым образом. Но откуда у плода существует память, если кора головного мозга еще отсутствует? Доктор Лэйк комментирует:
"Что могло бы служить средством запоминания в зиготе и бластоцисте перед имплантацией и после нее? Мы задаемся этим вопросом потому, что наши пациенты постоянно ставят его перед нами. Возможно, в молекуле белка имеются некоторые микроструктуры, способные запоминать… Принцип многоуровневого воспроизведения обеспечивает дублирование генетического материала в ядре каждой клетки тела. Можем ли мы, в таком случае, предположить, что память дублируется и переносится цитоплазмой? Очевидно, можем."
Доктор Лэйк упоминает работу эмбриолога Ричарда Драйдена как свидетельство такой возможности, и продолжает:
"Наблюдаемый порядок вещей позволяет пpeдположить наличие неких микрозапоминающих структур, непостижимых до наших дней. Мой интерес поиска доказательств возможной биологической основу превербальной памяти продиктован не стремлением продемонстрировать узаконенное подтверждение наших открытий, а лишь желанием указать на реалии биологической осуществимости данной теории, желанием защитить ее от нападков критики, базирующейся на принципах устаревшей неврологии, которая, без сомнения, должна быть пересмотрена."
Смысл важности новых открытий ясен: пренатальная взаимосвязь между матерью и ребенком играет огромную роль в его физическом и психологическом здоровье. Но перед тем как поставить точку в разговоре на эту тему, приведем еще факторы, которые влияют на то, что случится впоследствии с ребенком, за которые женщина, если и несет ответственность, то только косвенную.
Каждый вид общественных неурядиц, на каком бы уровне они ни происходили – в семье, по соседству, в стране или в целом мире – ударяют и по беременной женщине. Она не может оставаться равнодушной к событиям, происходящим в окружающем ее мире, они вызывают у нее приток эмоций и разнообразные чувства, которые она разделяет с плодом, находящимся в ней.
Но не только события глобального масштаба отражаются на эмоциональном состоянии будущей матери, это может быть и атмосфера ее личной семейной жизни. Активно грубые мужья встречаются не так уж часто, но ведь женщина может страдать и от простой невнимательности. Мужьям следует пересмотреть свое отношение к женам во время их беременности и больше внимания уделять не бушующим страстям, а бережному к ней отношению… Если муж находится невдалеке от жены, постоянно разделяя ее напряжение, то жизнь беременной проходит под "хорошим полезным стрессом" – так определяет Ганс Селье состояние женщины, готовой противостоять всем неудачам. Беспомощность жены часто граничит с огромным смятением, разочарованием, "внутренними взрывами", иногда с постоянным желанием оправдываться. Она может регрессировать и физически, и эмоционально, может убежать назад домой, к маме, начать избегать мужа и проклинать замужество. Необходимо помнить, что все последние научные исследования показывают, что каждая сильная эмоция матери, будь то тоска или просто резкий перепад настроений, через пуповину доходит до плода.
Пренатальная связь и муж
Несколько десятилетий назад в Англии и США идея, что гордый муж должен интересоваться беременностью жены лишь на расстоянии, считалась единственно правильной. В средневикторианскую эру женщины, как только становились «тяжелыми», начинали скрываться от глаз публики. Мужья мало интересовались проблемами беременных жен и, вообще, их привязанность к семье была менее крепкой, чем в наши дни. Но уже в двадцатых годах мужчины стремились узнать о родах как можно больше. Однако существуют нации, в которых сотрудничество мужей и жен в период ее беременности издавна признавалось одним из неоспоримых правил существования семьи.
В 20-х годах я начал читать серию лекций для будущих отцов, после которых отвечал на вопросы, которые мне задавали. В процессе таких бесед я выяснял отношение и поведение мужей во время беременности жен. Подобные встречи пользовались большой популярностью. Мужчины, битком набивавшие классы роддомов окрестностей Лондона, без устали задавали все новые и новые вопросы, а я старался отвечать на них, как можно понятнее и доступнее.
Вскоре стало очевидным, что разговоры о том, что "среднестатистический мужчина с улицы" совершенно не интересуется процессом родов, совершенно не соответствуют действительности. И я, в свою очередь, отвечая на вопросы о роли мужа во время беременности, родов и первых месяцев жизни ребенка, как мог, способствовал тому, чтобы отец растущей семьи занял в ней подобающее место.
