Стремглав побежал шакал в джунгли, там нашел укромное местечко, сбросил уголек со спины и давай дуть на него, как делали люди в деревне. К радости шакала, уголек стал разгораться. Вот уже и трава возле угля загорелась, вот и дерево рядом попало под огонь… Смотрит шакал и радуется; думает: «Теперь я точно как человек, вон какой костер развел». А пламя между тем уже и другое дерево захватило, за ним третье, четвертое… Кусты вокруг вовсю пылали, когда увидал с небес этот самый настоящий пожар в джунглях бог Вишну. Увидал он, как бежали от огня животные, увидал, как люди стали лопатами копать ров между горящими джунглями и деревней, увидал и шакала, который так и не понял, что он наделал. Наслал бог Вишну с небес на джунгли большой ливень, который и потушил пламя. Потом сам бог Вишну пришел к шакалу да отругал его.
«Ладно, – подумал шакал, – пусть с огнем у меня не вышло. Попробую-ка я себя в чем-нибудь другом. Чем там еще эти люди в деревне занимаются?» И снова утром пошел шакал на край джунглей, туда, где начинается деревня. Снова за куст спрятался и стал смотреть, какие в деревне дела творятся. Увидел шакал, что люди на реке укрепляют дамбу, которая сдерживает бурные потоки воды, не давая им затопить и деревню, и джунгли. Ничего сложного, как решил шакал, в работе людей не было: знай себе таскай глину да вали ее на камни. И опять, как и в прошлый раз, дождался шакал за своим кустом наступления ночи, вылез наружу и потащился к дамбе. Посмотрел на камни, посмотрел на глину, посмотрел на воду. Да и принялся глину на камни задними лапами швырять. Расстарался и сам не заметил, как пробил в дамбе дыру, в ту дыру камни стали осыпаться. А как много камней осыпалось, то хлынула вода, грозившая заполнить собой и деревню, и джунгли.
Не на шутку перепугался шакал да и дал деру в джунгли – подальше от дамбы и от воды. А тем временем другие животные в джунглях почуяли опасность и стали разбегаться кто куда от потоков воды. Такой шум животные подняли, что люди в деревне от этого шума проснулись. Выскочили из хижин и видят: на реке прорвало дамбу – ту самую дамбу, которую люди возводили так долго и которую постоянно укрепляли, чтобы вода не могла затопить деревню и джунгли. Кинулись люди спасать свою деревню: стали затыкать камнями дыру в дамбе, глиной замазывать. Но дыра была уже такой большой, что сил у людей не хватало.
Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы не увидал с небес бог Вишну, как люди пытаются спасти деревню и джунгли. Разбудил бог Вишну верных своих слуг, и те бросились людям на помощь. К утру дамба стояла как новенькая, вода, что вытекла за ночь, ушла куда-то на Юг, а животные смогли вернуться в джунгли.
Мудрый бог Вишну сразу понял, кто виноват в случившемся, а потому пришел к шакалу и сказал ему:
– Как не стыдно тебе, шакал! Неужели так и не понял ты, что на человека похож очень мало. Человек – это высшее мое творение. А ты, глупый шакал, творение низшее. Ходи себе по джунглям, а к людям не суйся.
Отругав таким образом шакала, бог Вишну опять забрался к себе на небеса и там решил, что шакал теперь уж точно не пойдет к людям и не будет стараться быть на них похожим. Однако бог Вишну ошибался: шакал выслушал его, а сам почти сразу снова потащился на край джунглей, где начиналась деревня. Спрятался, как и прежде, за свой любимый куст и стал смотреть, чем еще люди занимаются – уж больно сильно хотелось этому шакалу быть хоть в чем-то похожим на людей. Вновь видел шакал, как люди разводят огонь; видел, как укрепляют дамбу на реке. Но все это теперь не интересовало шакала – хотелось ему увидеть что-нибудь такое, чего прежде у людей он не видел.
И тут узрел он женщину, которая кормила грудью маленького ребенка. Ребенок уснул, и женщина положила его в колыбельку, а сама стала перебирать рис. Вот бы шакалу задуматься над тем, что и он мог бы рис перебирать. Так ведь нет: ничего лучшего не пришло в шакалью голову, кроме как ребенка маленького кормить, как это только что делала женщина. «А для того, чтобы кормить, надо, – решил шакал, – колыбельку с ребенком забрать в джунгли. Там я выращу человеческого детеныша и тогда уж точно буду человеком, самым настоящим».
Выбрался шакал из-за куста, прокрался к месту, где женщина колыбельку поставила, схватил эту колыбельку в зубы и бросился бежать туда, где кончалась деревня и начинались джунгли. Хорошо, что люди, разводившие огонь, увидели шакала с колыбелькой и бросились за ним вдогонку, позвав на помощь и тех людей, которые укрепляли дамбу. Все вместе догнали они шакала, окружили, отобрали колыбельку с маленьким ребенком и хотели уже было шакала избить до смерти палками, но тут на шакалово счастье с небес спустился бог Вишну. Явился он людям, как, впрочем, и шакалу, в облике гигантского нетопыря. Явился и громко, чтобы все джунгли слышали, сказал:
– Добрые люди, не бейте шакала! Глуп он от природы. Не наказывайте его, ступайте домой. А я обещаю вам, что сами мы в джунглях разберемся, как с шакалом поступить.
И люди решили, что и правда не стоит им наказывать этого глупого шакала – пусть уж джунгли сами разбираются. Побросали люди палки и пошли к себе в деревню: разводить огонь, укреплять дамбу на реке, растить и воспитывать детей…
Когда люди ушли, то бог Вишну принял свой обычный облик, ужасно при этом напугав шакала, и стал думать, как наказать столь глупое животное, которое трижды пыталось делать то, что делает человек, и, как кажется, так и не поняло, что если ты сотворен шакалом, то человеком стать никогда не сможешь. Долго думал бог Вишну, а шакал все это время дрожал, поджав хвост и боясь, что бог Вишну сейчас его или убьет, или превратит в кого-нибудь: например, в муху или в ящерицу. Почему-то на большее фантазии у шакала не хватало. Бог Вишну же и не собирался шакала ни убивать, не превращать в кого бы то ни было. Бог Вишну придумал другое наказание, о котором и сказал шакалу:
– Ты, шакал, не послушался меня! Ты провинился трижды! И отныне ты, шакал, наказываешься тем, что никогда ты не сможешь приблизиться ни к людям, ни к другим животным, а будешь все время жить только с такими, как ты. Ну а черту характера ты сам себе выбрал. И черта эта – глупость.
Так сказал бог Вишну. А то, что сказано богом Вишну, обязательно должно быть исполнено. Потому с тех пор и до наших дней шакал живет только с такими же шакалами, как и он сам, и никогда не выходит ни к людям, ни к другим животным. И все же теперь шакал стал несколько умнее по сравнению с давними временами, ведь даже самых глупых собственные ошибки способны научить основам мудрости.
Мальчик Бачан почти не помнил своих родителей. Только на самом дне памяти таились какие-то образы женщины, мужчины и девочки. И Бачан заключал, что это были его мать, отец и сестра. И еще помнил Бачан, как какие-то страшные люди в черных одеждах и масках врываются в хижину… Больше, правда, Бачан ничего не помнил, ведь с самого младенчества жил он во дворце самого Раджи. Вот только сказать, что жил он и не тужил, было нельзя, поскольку выполнял мальчик во дворце всю самую черную работу, а благодарности за это не получал никакой: каждый только и хотел, что ударить Бачана. Сам же Раджа чуть ли не каждый божий день проверял сделанную мальчиком работу и обязательно находил что-то такое, что вызывало его гнев. А если же Раджа был в гневе, то сразу начинал Бачана бить, а то бывало и оставлял без плошки риса на обед. И однажды мальчик решил бежать из дворца. Бачан был рассудителен и не по годам умен, потому, все взвесив, подумал, что в этом дворце все равно у него ничего нет, кроме тумаков Раджи и его прислуги да миски риса. Ну а раз так, то уж лучше убежать, чем всю жизнь получать тумаки ради плошки риса.
Поздно ночью, когда все уснули, Бачан прокрался к дворцовой ограде, дождался, пока стражник отвернется, и, перемахнув через ограду, был таков. Луна была такая яркая, что Бачан сразу же нашел дорогу и направился по ней, куда глаза глядят, а поскольку глаза Бачана глядели вперед, то и шел мальчик именно вперед. Долго ли коротко шел, но когда стало светать, то вышел он к самым джунглям. Было немного страшно, но Бачан был отважным мальчиком, а потому лишь чуть поразмышляв, стал углубляться в зеленые заросли. Утро стояло чудесное: пели птицы, жужжали пчелы, роса сверкала на листьях и траве… Бачан радовался тому, что наконец-то он оказался на свободе. Здесь, в джунглях, в отличие от дворца никто его не обижал и не заставлял выполнять трудную и неблагодарную работу. Когда же Бачану захотелось есть, то он с удовольствием поел апельсинов прямо с дерева, а когда захотелось пить, то попил воды из ключа. Мальчику нравилось в джунглях. И хотя не знал он цели своего пути, но верил в то, что куда-нибудь непременно придет, ведь шел он по тропе, а тропа – Бачан знал это – всегда приводит куда-то.
И тут услышал мальчик шум откуда-то из-за деревьев. Тогда сошел он с тропы, раздвинул ветви и взору его предстала поляна, на которой в схватке не на жизнь, а на смерть сошлись молодая пантера и огромная змея. Бачан стал наблюдать за поединком. Настал момент, и мальчик вдруг понял, что ему стоит принять участие в битве животных. Но на чьей стороне? Вопрос этот лишь один миг оставался без ответа, поскольку почти сразу Бачан решил сразиться против змеи, справедливо заключив, что злобен и опасен тот, кто ядовит. Ядовитой была, конечно, змея. Выскочил тогда мальчик из укрытия и бросился помогать пантере, подхватив с земли тяжелую палку. Вдвоем Бачан и пантера справились быстро – змея, злобно шипя, уползла в заросли лиан. А пантера преданно посмотрела на мальчика и сказала:
