Хотя такое гормональное расстройство у кобыл можно лечить с помощью гормональной терапии, оно не всегда проходит успешно. Если ваша кобыла проявляет подобные симптомы, вам нужно будет обратиться к ветеринару, однако попробуйте также Т-прикосновения. За годы моей работы я видела, как многие кобылы очень хорошо реагировали на это.
В случаях такого экстремального поведения хорошо помогают ветеринарная акупунктура, гомеопатия, ветеринарная хиропрактика и китайские травы. Все больше людей начинают понимать преимущества методов альтернативной ветеринарной медицины, и я думаю, что они будут становиться все более популярными для решения лошадиных проблем.
Как говорит старинная пословица, глаза — это зеркало души. По глазам вы можете очень много узнать о лошади. Однако есть одна невидимая характеристика глаз, которая является очень важной для понимания характера лошади. Это качество ее зрения.
В этом состоит отличие между осмотром глаз с целью понять, что и как лошадь думает, и тем, чтобы понять, как она видит окружающий мир. Первое является выражением внутреннего состояния лошади, а второе говорит об остроте ее зрения.
Иногда я провожу короткие семинары в Окамуре, тихом ранчо, расположенном в покрытых сосновым лесом горах Нью-Мексико. На один из таких семинаров нам привели коня, который был в подавленном состоянии, не реагировал на окружающий мир и не проявлял к нему никакого интереса. Его владелец сказал, что он часто спотыкался и двигался без энтузиазма. Мы проводили семинар вместе с моей сестрой Робин Гуд, и она заметила, что конь ни разу не насторожил уши, ни разу не сделал ни одного дружественного жеста и, похоже, вообще не смотрел, куда он шел.
Сначала мы были очень озадачены, но после внимательного осмотра животного мы заметили, что при взгляде спереди можно было видеть только очень маленькую часть его глаз, потому что они были посажены очень далеко назад от лба. Мы решили, что из-за такого постава глаз ему было трудно видеть, куда он шел, вследствие чего он стал замкнутым и отстраненным. Такие проблемы со зрением встречаются редко. Однако мне попадались похожие случаи, и поэтому при работе с проблемными лошадьми следует принимать во внимание постав глаз.
Робин видела похожие случаи в Канаде. Она рассказывала, что в Онтарио она встречала двух лошадей, которые вели себя нормально, если другие лошади подходили к ним сзади, однако взрывались и несли, если другие лошади приближались спереди на рыси или на галопе. На обеих этих лошадях ездили в сильном сборе. Когда она их обследовала, то обнаружила, что у обеих глаза были посажены далеко от плоскости лба. Робин поняла, что такой постав глаз при работе в сборе (когда плоскость лба идет перпендикулярно земле) приводил к тому, что лошади не могли хорошо видеть. Когда другая лошадь шла им навстречу, их затрудненное зрение мешало им правильно определять расстояние, и другая лошадь могла казаться им ближе, чем она была на самом деле. В результате они пугались и паниковали. Интересно, что. когда обеим этим лошадям дали возможность пойти в более расслабленной рамке, они обе моментально успокоились.
Нервные, напряженные лошади обычно высоко несут голову и вскидывают ее. когда проявляется рефлекс страха, который вызывает реакцию бегства. Конечно, когда голова у них высоко поднята, они видят все по-другому и это только усиливает их страх. Ситуация ухудшается еще за счет того, что возникающее при страхе напряжение оказывает мышечное давление на зрительный нерв, а это вызывает помутнение зрения. Я думаю, что лошадь шарахается и несет часто потому, что у нее плохое зрение или ограничена способность к определению расстояния до предметов.
Обычно всадники наказывают лошадей за такое поведение, что делает лошадь еще более пугливой, но это не решает проблему, а только ее усугубляет. Удивительно, что часто для того, чтобы изменить поведение и «дефект» характера лошади, нужно всего лишь укрепить доверие лошади к всаднику.
Если вы спокойно опустите голову испуганной лошади, то скорее всего произойдут две веши: лошадь снова будет видеть мир более четко и при этом преодолевается рефлекс бегства. Опускание головы лошади делает чудеса для успокоения лошади и преодоления страха.
Иногда, когда я пытаюсь понять лошадь и ищу точку, в которой пересекаются физические проблемы и проблемы характера, я чувствую себя подобно сыщику, который отыскивает ключи к разгадке. Был со мной один случай. Моя подруга Гизелла Брюггерман однажды позвонила мне и попросила помочь с лошадью, которая была у нее в работе. Этот четырехлетний ганноверский мерин был очень упрямым, когда его вели. Когда она тянула веревку, он шел вперед, однако когда она ослабляла давление и ждала, что он будет следовать за ней, он просто останавливался и отказывался двигаться. Терпение Гизеллы истощилось.
Какое-то время мы вместе ломали над этим голову. Кроме того. Гизелла рассказала мне. что этот конь раньше кормился на пастбище вместе с другой лошадью. Меня вдруг осенило и я сказала: «Могу поспорить, что эта лошадь плохо видит. Наверное, чтобы идти вперед, ей нужно постоянно ощущать твое давление».
И точно! Когда Гизелла поговорила с владельцем фермы, где вырос этот мерин, он сказал ей, что конь всегда следовал за другой лошадью, как тень. Этот конь прижимался к другой лошади потому, что очень плохо видел. Характер у него был очень мягкий и покладистый, однако поскольку он никуда не ходил без другой лошади, то чувствовал себя полностью потерянным, пока его не начинали физически вести.
Осознав, что плохое зрение было причиной упрямого поведения ее коня, Гизелла посмотрела на его характер совсем по-другому и соответственно изменила свой метод работы с ним.
Кажется, что проверка снаряжения не имеет отношения к оценке характера лошади, однако иногда плохо подогнанное седло, уздечка или неподходящий трензель могут создавать большие трудности в работе с лошадью.
На одном из моих семинаров в Миннеаполисе я увидела очень красивую арабскую кобылу по кличке Сахара Роуз (Роза Сахары). У нее была необыкновенно красивая голова, которая указывала на восприимчивый и покладистый характер, однако у нее был очень короткий рот. Это могло указывать на то, что она медленно обучается, а также на то, что ей трудно нести железо во рту.
Мой анализ головы показал, что с ней должно быть очень приятно работать. Однако ее хозяйка была от нее в отчаянии. Она ни минуты не стояла спокойно, и за те два года, что она брала уроки верховой езды на этой кобыле, она никогда не могла добиться от нее понимания и принятия повода. Хозяйке сказали, что ей нужно смириться с тем, что ее кобыла упрямая и трудная, и посоветовали от нее избавиться.
Поскольку я восприняла эту лошадь совсем по-другому, то спросила ее хозяйку, что она требовала от кобылы. Сначала она пробовала любительскую ковбойскую езду, но кобыла была слишком напряжена для медленной рыси и работы с низко опушенной головой. Тогда она решила перейти в класс прогулочной езды, но Сахара шарахалась, и ее хозяйка чувствовала себя беспомощной и несчастной.
При осмотре лошади я заметила, что ее горло под ганашом было толстым, это мешало ей ходить в сборе. У нее были затвердевшие и увеличенные лимфатические узлы. Поэтому, когда Сахару собирали для выездки или для ковбойской езды, ей становилось очень неудобно, и она постоянно мотала головой вверх и вниз. Я сказала, что это физическое ограничение мешало ей слушаться, и решила дать ей возможность походить со свободной головой.
Я стала ездить на ней без уздечки, просто с веревкой на шее, и она реагировала великолепно. Она несла голову немного высоко, но свободно шла шагом, рысью и галопом и больше не мотала головой. Потом на нее садились другие люди, и она стала настоящей звездой этого семинара, к большому удтвлению ее хозяйки.
Я предложила хозяйке ездить на ней в ее естественной рамке и, учитывая ее короткий рот, использовать линдел — специальный тип уздечки без трензеля, который должен был помочь ей перестать шарахаться на тропинках.
Многие люди не видят связи между снаряжением и поведением лошади. Неправильно подогнанное седло может вызывать целый ряд проблем с поведением лошади. Пример тому я видела в Израиле в 1979 году, когда мы поехали к границе с Иорданией по песчаным холмам, усыпанным зелеными оазисами орошаемых садов и полей. Мы пришли на конюшню, и там мое внимание привлек очень несчастный вороной мерин ростом 145 см. Это была такая лошадь, которую школы обычно используют для проката, однако в нем было что-то очень трогательное. «Что это за лошадь?» — спросила я.
Директор конюшни пожал плечами. «А, его на следующей неделе везут на бойню. — сказал он. — Он кусается и лягается и вообще очень агрессивен».
