мой приход знали все, потому, что Муся сигнализировала мурлыканием, прыгала на пуфик и смотрела на дверь.
Спала Муся отдельно ото всех, на диване. Однажды, пришел, она сидит и смотрит, я на неё, наклонился к ней, нос к носику… она понюхала и произнесла «мррр». Началась и наша с ней дружба. После этого, она изредка начала спать у нас в ногах… Росли дети, жизнь менялась, менялось всё, кроме Мусеньки… Она ждала меня каждый день, не только с работы. Ждала спать. Да, представьте мы спали вместе. Если не шел, она садилась так, чтоб её было видно, опускала голову, и так сидела, чтоб я видел её «мучения». Была целая процедура по укладыванию. Ложился в кровать на спину, правую руку сгибал кружком и только после этого звал её своеобразным чмоканием, подняв одеяло. Она забегала, прыгала, плюхалась в этот круг. Задние лапы толкала под меня, хвостик поверх, её жопка оказывалась у меня в ладони. Передние лапки вытягивала между моей шеей и плечом, и на вытянутые лапки клала свою голову и начинала мурлыкать. Когда я засыпал, она сразу перебиралась в ноги, на одеяло. Она ни разу меня не разбудила. Даже у детишек был аргумент – «… ага, она с тобой спит».
Однажды, я работал аварийным комиссаром, два через два. Меня не будили, у меня выходной… Жанна на работу, дочка в школу, сын в институте. Дай, думаю поиграю, сын подсадил (на Варкрафт), я бы никогда. Захожу, чтоб комп включить, время не терять, а он одетый лежит на кровати, на боку, в неудобной позе. Я испугался, «чего случилось» – говорю. А он шепотом говорит: – «Муся ко мне пришла… я уже тут три часа лежу», и поднимает полу своей куртки, а она там, развалилась, усы распушила и урчит…
Каждый может про своих питомцев рассказывать часами, комичные случаи, фотографироваться, видосить.
Жанна взяла Мусю на руки и сказала, что, что-то с ней не так, какая-то вялая и шерсть лезет. Я тут вспомнил, что она уже парочку дней, со мной не спит. Лето, тепло, что такого. Жанна на руках стала её рассматривать, щупать, и обнаружила какой-то комок на животике. В переноску и в клинику. Спасибо Жанне, что всю эту ходьбу в клинику она взяла на себя. У меня ком в горле, слёзы текут, говорить не могу. Она как-то справлялась. Ходить пришлось не долго… Рак. Сказали, неоперабельная, да и возраст что месяц и то, если чудо… Она угасала на наших глазах… Мы не могли её мучить… Решение её усыпить далось нам мучительно… Разошлись по комнатам и скулили всю ночь, наверно, каждый вспоминал своё… Утром, каждый пошептал ей на ушко, что-то своё, целуя в голову и горячий носик. Делать с ней «это» пошли жена и сын. Я не смог… Не смог. Чего только я не видел в командировках, в авариях. Но, этого сделать я не смог. Часа через два-три сообщение от Жанны – «Муси больше нет»…
Встретились на даче. Комочек шерсти лежал в коробке… Я рыдал. Дочка тоже. У Жанны просто текли ручьи. Сын стоял как вкопанный и бледный. Копая могилку я немного успокоился… Чтоб отдохнуть, попросил сына помочь. Он с каким-то остервенением стал копать, без продыху быстро, мощно. Я испугался, отобрал лопату и обнял его. Я почувствовал его излишнее напряжение… Через несколько минут было готово… Открыв крышку коробки мы попрощались…
Прошло более семи лет. Иногда, ложась спать, я делаю калачиком руку, и чмокую… слышу лапки по ламинату, и ощущаю тёплую жопку своего прекрасного чудовища Мусеньки.
