Гасабкули чуть похлопал в ладоши и пошел отдавать распоряжения. С этой минуты все планы перемещений и боевых действий меняются. С этого вечера все пути для возвращения Шайтана к своим будут перекрыты. Конец тебе, Верхов! Теперь точно конец!
* * *
Свежий след всегда вызывал у Заура сильное возбуждение. Огромный азиат начинал тяжело и хрипло дышать, приглушенно порыкивать и усиленно нюхать следы и воздух. Его стая, уже прекрасно разбиравшаяся в настроении вожака, тоже приходила в движение. Собаки были не очень голодны. Добычи, захваченной в последнем набеге на отару было достаточно, но протухающее мясо уже не вызывало у собак особого интереса. Они без колебаний бросили его. И теперь, когда Заур напал на след новой добычи, псы дружно бросились по нему.
Иерархия в стае была уже давно определена и лишь в связи с гибелью двух псов, занимавших достаточно высокие ступени в ней, произошло несколько ожесточенных стычек. Заур не принимал участия в них. Его сила и свирепость сомнению не подвергались никогда. Этот убьет любую собаку. Нарушения в поведении, а значит и в психике Заура, зашли так далеко, что он готов был рвать на части даже сук или щенков, чего никогда не сделал бы нормальный кавказец или азиат. Люди, звери, самцы или самки — все были лишь объектом нападения для него. Такое поведение характерно, пожалуй, больше для питов, которым безразлично кого надо убивать, но вовсе не для таких собак. Да что только Заур? Вся собаки стаи его помешались не меньше. Огромная стая безумных и беспощадных зверей… Безрадостная перспектива для кого угодно…
Заур бросился в погоню за людьми только потому, что их след первым встретился ему на пути. Попадись тогда след оленя, кабана или даже барса — он пустился бы вдогонку. Даже след волчьей стаи вызвал бы у него внутреннюю ярость и неутолимую жажду убийства. И погоню. И смертельную схватку в финале…
Глухо порыкивая, Заур шел по следу. Запах был свежим и отчетливым. Люди прошли здесь совсем недавно и вовсе немного времени понадобится стае Заура, чтобы нагнать их и расправиться с ними. Как это уже много раз и бывало. Однако, Заур не был совершенно безумным псом. Как правило, он очень внимательно высматривал возможную опасность перед нападением. Его стая, например, никогда не нападала на людей или животных в селениях. Собаки не заходили в дома или овчарни крестьян. Но в горах или в лесу от них просто не было спасения…
Собаки мчались по следам людей и чем ближе они приближались к добыче, тем более страстным было их желание вонзить клыки в тела преследуемых. Нет, они не крались по следам добычи, а что есть сил старались поскорее нагнать ее. Некоторые из псов хрипло взлаивали от нетерпения… Скорее! Следы становились все более свежими. Густой запах разгоряченных человеческих тел проникал в ноздри, все более и более раздражая собак. Скорее…
* * *
Небольшие камешки предательски похрустывали под ногами… Холодная роса уже проникла внутрь крепких десантных башмаков, хотя пока еще и не остужала ног. Скоро рассветет и прохладное утро приоткроет завесу над ночными тайнами…
Группа передвигалась пешком уже третий час. Они шли гуськом, медленно, но непрерывно. Первым вышагивал Верхов, стиснув зубы и собрав всю свою волю в кулак. Все еще злился. Ооновцы старались держаться поближе к нему. Вторым шел Эндрю с Варом. Уже в первые минуты похода Верхов увидел смысл в присутствии собаки. Вар, чья морда была связана крепким ремешком, дабы не залаял случайно (что оскорбило его до глубины души…), живо реагировал на любой звук или движение. Это здорово помогало капитану, подсказывая ему нахождение вероятных противников. Теперь «три вэ» постоянно поглядывал на собаку. Особенно теперь, когда их группа, перейдя перешеек перед ущельем, углубилась в самый опасный, из возможных участков пути. Кусты и немногочисленные деревья не очень-то хорошо скрывали людей. Время от времени, пока не рассвело, они позволяли себе пригнувшись перебегать небольшие открытые участки. Но скоро эта лафа кончится. Может даже и ползти придется…
Утро не заставило себя долго ждать, легкий предрассветный туман рассеялся и солнце страстно и горячо затопило первыми жадными лучами окрестности. Почти сразу же, с приходом утра, со стороны перешейка послышался сперва отдаленный гул. Этот гул постепенно приближался, наростая и все больше привлекал внимание к себе.
— Игорешкин сподобился начать, — подумал Верхов, — молодец он все-таки. Вовремя. В самый раз. Хоть и побаивается слегка, дело делает как надо… Молодец.
Гул двигателя БТРа сразу же привлек к себе внимание боевиков, находившихся в засаде. Они насторожились и приготовились открыть огонь. Только Гасабкули нахмурился и задумчиво потер бороду.
— Это еще что за чушь? — подумал Гасабкули, — один БТР, как в прошлый раз?… Странно он себя ведет…, очень странно… Что-то в этом явно кроется… Может внимание отвлекает? А Шайтан с «фирмой» вертолетом пролетит? Или, наоборот, пешком пройдет??? Хотя врядли… Наверное, опять что-то придумал, гад…
БТР Игорька, как и должен был, кружил неподалеку от перешейка, не въезжая не него, однако. Задание, поставленное перед ним командиром, предполагало следующее: для начала не долго повозиться у въезда на перешеек, а затем, сделав вид, что в БТРе что-то сломалось, остановиться, не доезжая может метров сто пятьдесят. И начать копаться в моторе, внимательнейшим образом поглядывая по сторонам. В случае обнаружения признаков присутствия бандитов или их самих — немедленно открывать по ним огонь. Это и покажет Верхову, что боевики здесь (в чем он и так был уверен на все сто) и может быть несколько отвлечет их от пристального наблюдения за дорогой… Так он и делал.
«Три вэ» понимал, что сейчас они проходят самый опасный участок пути. Он искоса глянул на собаку и увидел, что та как-то вся подобралась и ощетинилась.
— Хорошо хоть не лает, — подумал он, — а что мы здесь не одни, так я и сам чувствую…
Из шести участников перехода оружие было только у Верхова. Ооновцы были вооружены лишь небольшими складными яркими плакатиками, свидетельствовавшими, что они действительно представители ООН. АКМ Верхова был полностью обмотан камуфляжкой, чтобы отблеск металла не привлекал ненужного внимания. Кроме того, пара запасных обойм, нож, пара гранат и маленькая трофейная «беретта», из которой Верхов уже натыркался попадать в подброшенную десятикопеечную монетку. Этот крохотный пистолетик, который уже не раз выручал его в самых тяжелых ситуациях, был аккуратно припрятан под широким капюшоном десантника.
— Но стрелять конечно нельзя. Только в самом крайнем случае. Этих надо беречь, а то их в горячке могут запросто положить и никто не станет разбирать, что там у них нацарапано в бумажках. «Миротворцы», блин…
Под ногой Этьена негромко хрустнула ветка. Напряженному слуху членов группы показалось, что рядом разорвалась граната… Но и это было не самым страшным. Совсем рядом тут же всполошилась сорока, застрекотала и начала перелетать, как будто нарочно, сопровождая группу по пути ее движения. Вар дернул поводок и напряженно засопел.
Понятно, что беспокойство сороки сразу привлекло внимание боевиков. Они, правда, не могли поверить, что Шайтан и его «фирмачи» пробрались уже так далеко, но проверить в чем там дело было необходимо.
— Махмуд, Сивый, быстро… Да только тихо…, — распорядился Гасабкули.
Двое боевиков бесшумно скользнули вниз к дороге, откуда доносился несмолкаемый стрекот сороки.
— Ну, козлы, нашумели… Теперь всем — ложись! — хриплым шепотом приказал Верхов.
— То, что сейчас придет проверка — понятно. Но если они не думают, что это мы, то их будет двое-трое. А если заподозрят — хана! С двумя-тремя я и сам справлюсь и может у нас появится небольшой выигрыш во времени, — тогда есть шанс…, — думал капитан, — в любом случае теперь мое «шоу»…
Махмуд и Сивый крались, ориентируясь на сорочью трескотню. Это и сыграло с ними плохую шутку. Верхов, понимая, что они именно так и поступят и, учитывая направление взгляда Вара, подстерег боевиков и в два движения уничтожил обоих. Махмуд, шедший несколько сзади Сивого, вдруг почувствовал чьи-то сильные руки на своей голове и шее и это было его последним ощущением в жизни, так как Верхов мгновенно сломал ему шею. Сивый прожил лишь на две секунды больше — обернувшись на звук хрустнувших шейных позвонков Махмуда, — он просто схлопотал нож в горло. Капитан тихонько опустил обоих мертвых боевиков на землю. Наскоро обыскав их, он побыстрее вернулся к своей группе, по-прежнему лежавшей без движения.
— За мной, тихо и максимально быстро! — снова внятно прошептал Верхов.
Ему никто не задавал никаких вопросов. Все и так было ясно. Теперь главным было максимально быстро преодолеть оставшееся расстояние до выхода из ущелья.
