спутницы.
– Однажды в детстве… – Марго даже слегка удивилась собственному спокойствию от прикосновения, которое явно являлось заигрыванием. Она была в купальнике и мягкие пальцы Маши продолжали покоиться на её плече, лишь подушечками едва заметно, поглаживая кожу. «Рыбак рыбака видит издалека».
– У тебя дар, ты знаешь… – Маша сняла руку с плеча, нарочно задев кончиками пальцев грудь Марго. – Ты катаешь так, словно родилась на доске.
– Спасибо, – Марго увидела вдалеке знакомую фигуру на лонгборде и почему-то почувствовала себя неуютно, стоя и болтая тут с Машей. – Я обратно к лагерю.
– Ок. – Несколько суховато отреагировала девушка на явное нежелание Марго продолжать сейчас с ней общение, но не собиралась так быстро сдаваться.
Девушки поехали в обратную сторону, и Маша старалась не отставать.
– Мы выезжаем через пятнадцать минут, – поравнявшись с Марго и Машей, кинула Ника, стараясь скрыть раздражение. На самом деле, она ехала за Марго. Сама, точно не зная, почему. После разговора на пляже, разумнее всего было больше не гоняться за призраками, но она просто встала на лонгборд и поехала. Потом увидела, как девушки мирно о чём-то общаются, касаясь друг друга, и почувствовала, как беспочвенная ревность возвращается. Стоило закончить с этим, не начиная, но почему-то она не могла.
Марго поехала в сторону дома, поборов желание прокатиться вместе с Никой. Она не хотела сплетен по лагерю, тем более с участием личности организатора. Может ещё неделю назад, этот факт не остановил бы ее, но с Никой мир ощущался совсем иным.
***
Солнце клонилось вниз, заливая верхушки гор рыжим светом. Ветер почти утих и только изредка залетал в окно, тревожа тонкие занавески и даже не долетая до волос. Они ехали уже час. Море оказалось где-то сзади, а впереди были лишь горы, лес и узкая трасса между ними.
Ника неспешно вела машину. Одна её рука лежала на руле, вторая покоилась на ноге. Спешить было некуда и скорость была стабильной.
Тишина, царившая в машине почти час, не напрягала. Марго записывала что-то в телефоне, и Ника не хотела её отвлекать. Даже если она вдруг нашла интернет, это в конце концов, было её право и выбор.
21 июля 2019 года 19.40
«Заметки беглянки».
Я здесь сутки, хотя кажется будто уже неделю. Столько всего происходит…даже не знаю с чего начать.
Я, кажется, впервые путешествую без интернета и в первый день меня бесила невозможность им пользоваться. Раз сто обновляла связь в надежде поймать хотя бы слабый сигнал. Сейчас я даже не знаю где точно лежит мой телефон, потому что в нём здесь нет необходимости. Он ничего не решает, не обозначает, никак не описывает тебя. Хотя первые часы я точно сходила с ума, меня раздражали совершенно все и абсолютно всё. Постепенно люди прекратили казаться надменными, пафосными и чужими. Чувство соперничества тоже отпустило. Жизнь в этих условиях, как нигде, кажется настоящей, не имеющей аналогов. Деревья просто растут. Им не надо никому доказывать, что они имеют на это право. Каждый раз, когда мы в дороге и у меня есть время подумать, я словно погружаюсь вглубь себя, слой за слоем продираясь сквозь надуманное, затвердевшее мнение, что ничего уже не изменить. Любопытно, есть ли ещё внутри меня что-то такое же живое, что есть в моей новой знакомой, которая кажется знает о своём месте в этом мире и никогда ни в чём не сомневается. Думаю, мне понадобится ещё какое-то время для того, чтобы понять то важное ради чего я всё это затеяла.
Пока я разглядываю пролетающие мимо зеленые холмы, их цвет такой живой, что не придуманы ещё те буквы, которыми это можно было бы описать. А вчера вечером, перед грозой, в сумраке их цвет был настолько глубокий, что мне казалось, я утону, если посмотрю хотя бы ещё раз. Публиковать ничего не хочется, потому что это всё какое-то очень тонкое, словно с меня сняли броню, а затем одежду. Мне нечем пока защитить то, что я чувствую и я не хочу, чтобы кто-то знал то, чему даже я пока не могу подобрать достаточных слов. Я не то что прекратила искать связь, я даже не фотографирую ничего на телефон. Как минимум, потому что всё, что я сейчас вижу не схватит ни одна камера. То, как крепко держит тебя тёплая рука, когда ты едешь на лонгборде, то как ветер разбрасывает пепельные волосы по плечам, на которых живёт космос или то, как идёт пар от тела, когда ты горячая забегаешь в прохладную воду. У меня, вероятно, период отрицания. Не хочется ничего из той жизни, которой я жила ещё пару дней назад. Любая мысль о публикациях и людях в том, почти уже несуществующем мире, вызывает отчётливый приступ тошноты. Но пока время не перевалило за середину и всё только начинается, я стараюсь расслабиться, насколько это возможно, вытащить голову из петли, в которую сама себя втянула. Иногда дёргаю за верёвку, пытаясь понять, насколько она крепка и всё ещё чувствую, что не готова её оборвать».
***
Уже почти совсем стемнело, когда между холмами, заросшими лесом, показалось солнце. Оно светило в оторванный кусок тучи. Зрелище было великолепное. Марго взяла из холодильника бутерброд и перелезла на соседнее с Никой сидение.
– Держи. Мы в пути уже довольно долго. Ты, наверное, проголодалась… – девушка протянула руку с бутербродом водителю, стараясь скрыть, что разглядывает её. Ника перехватила волосы на затылке, чтобы не мешались, но несколько непослушных прядей упало на лицо. Сверху на футболку была накинута рубашка в клетку. Марго в жизни не помнила, чтобы кому-то так шла рубашка, как этой девушке, планомерно сводящей её с ума.
«За такое арестовывать нужно конечно», – думала она. – «Просто нельзя быть такой бессовестно красивой и притягательной».
Огромных трудов ей стоило удержаться и не провести пальцами по плечу, слегка пробежаться по ключице, погладить упрямые вольные пряди. Видимо пора было смириться и признать, что эта девушка ей небезразлична. Если бы надо было говорить каждый раз, когда ей казалось, что Ника запредельно сексуальна, она бы не затыкалась.
– Спасибо, – девушка надкусила бутерброд. Она и правда была очень голодна, но видя, что её спутница чем-то занята и очень сосредоточена, не рискнула её беспокоить просьбой.
– Ты давно так живешь? – Марго решила задать вопрос, который был ей любопытен ещё с того момента, когда она увидела дом на колёсах. Он казался обжитым, и это значило, что он использовался не только для поездок. – Если я не слишком
