К этому еще надо прибавить тестостерон, которого у мужчин значительно больше, чем у женщин. Это губительный гормон. Не только потому, что подталкивает мужчин в направлении полигамии, а еще и потому, что сокращает их жизнь. Многолетние исследования на репрезентативных выборках показали, что кастрированные мужчины живут в среднем на 13 лет дольше, а кастрированные в очень молодом возрасте — на 30 лет дольше. В то время как хозяева гаремов умирали, их стражи продолжали жить. Бывало, что к радости обитательниц гарема, у которых, как свидетельствует история, самый лучший секс был как раз с евнухами.
В этом контексте положение мужчин, перепроизводящих сперму и постоянно находящихся на «высоком тестостероне», в определенной степени объясняет результаты исследований по американскому кампусу, на которые Вы сослались. С другой стороны, биологи-эволюционисты, антропологи и социологи отказываются от модели, согласно которой гены диктуют поведение человека. Теперь считается, что наше поведение лишь на 50–60 % определяется унаследованным нами геномом. Остальное — влияние среды, в которой нам довелось жить. Исследования на однояйцевых близнецах (проведенные на репрезентативной выборке в США), которых разделили в младенческом возрасте, полностью подтверждают этот тезис.
Кроме того, не могу представить себе, что 90 из 100 мужчин, даже с избытком спермы в тестикулах и тестостерона в крови, стали бы насиловать студентку в американском кампусе, даже если бы им была гарантирована безнаказанность. А Вы не считаете, что статистическими данными можно манипулировать с целью доказать справедливость собственного тезиса? Нет ничего более убедительного, чем красивая таблица со статистическими данными. Многим ученым кажется, стоит им только показать числа, так никто из присутствующих не разберется, что их затащили в софизмы. Статистика не врет. Врут статистики. Мне на память пришла забавная фраза, сказанная некогда Уинстоном Черчиллем: «Ни за что не поверю в статистику, к изменению которой я не приложил руку».
Но оставим статистику и сперму. Инициатива первой близости гораздо более интересный сюжет. Я нахожу много очарования в этих словах. И так случилось, что как раз сегодня у меня был особый для этого повод.
Мне позвонил Михаэль, один мой немецкий приятель. Вот уже три года подряд он исправно звонит мне 5 ноября. Три года назад он пришел к дверям моей квартиры в четыре часа утра, постучался и спросил, не выпью ли я с ним водки. Он принес наполовину опорожненную бутылку польской водки и счел, что это достаточный повод для разговора по душам. Он полагал, что в Германии только к поляку можно прийти в четыре часа утра и поговорить о чем-нибудь. «Немцы, — сказал Михаэль, — вызвали бы если не полицию, то уж наверняка скорую психиатрическую». Я не стал пить с ним водку (я вообще не пью водку, что явилось для Михаэля величайшим открытием и сломало один из укоренившихся в нем национальных стереотипов), но откупорил бутылку вина. Так мы и сидели на кухне — я с аргентинским мерло, он с польской водкой, — сидели и разговаривали.
Три года тому назад, когда Михаэлю было 37 лет, его девушке 25, а их совместной жизни два года, они пошли на вернисаж в Музей современного искусства во Франкфурте, где Михаэль и увидел Еву. Он говорит, что это было как удар молнии. Больше всего пострадал его мозг. После этого вернисажа он постоянно только о ней и думал. Его друзья, организовавшие вернисаж, помогли раздобыть номер ее телефона. Во время первой совместной прогулки он подал ей руку. Через три месяца он переселился к ней. Именно тогда, три года назад, 5 ноября, он должен был провести свою первую ночь с ней в качестве «ее мужчины». Он страдал оттого, что изменил своей девушке и «искалечил» ее жизнь. Его страдания не прекращались до четырех утра. Он не мог в одиночку справиться с ними. Надо было кому-то излить душу. Так он вышел на меня.
Три года назад Еве было 57 лет, она не прибегала к пластическим операциям и старилась предписанным природой путем, ничуть не нарушаемым визажистками, ботоксом, инъекциями креатина или глубокими пилингами, после которых неделю нельзя выходить из дому, иначе можно напугать соседей. В ту ночь Михаэль с умилением рассказывал мне о ее мимических морщинках, с восхищением о ее уме и с радостью о том, что впервые в жизни он встретил женщину, перед которой ему не надо притворяться. Михаэль влюбился в Еву. Уже год они счастливая семейная пара. На ее 60-й день рождения он пригласил ее на очередной вернисаж в Музей современного искусства. На сей раз в Нью-Йорк.
После звонка Михаэля я много думал о любви. О той, ради которой человек все ставит на одну карту, и о той, для которой не делается ничего, ей просто позволяют умереть. Но ведь в жизни не обязательно должны быть такие крайности, ведь может быть и иначе. Сколько времени должно утечь в жизни человека, чтобы он понял, что любовь надо пестовать, что за ней нужен уход? И вот что еще я подумал: а не настало ли уже такое время в моей жизни и не достиг ли я уже такого понимания? К сожалению, нет. Не достиг…
Здесь мне на память пришло высказывание, которое всегда вспоминается, как только речь заходит о любви. В свое время священника Яна Твардовского[3] спросили, как надо ухаживать за любовью. Он ответил так: «Как и за ребенком, чтобы она не замерзла, не забаловала и не убежала».
Как Вы думаете, можно оставаться влюбленным да же после пятидесяти лет супружества? Вы верите в единство влюбленных душ и их взаимопроникновение? Как Вы полагаете, желание поговорить и сам разговор женщины с мужчиной — это то, что соединяет их сильнее, чем химия вожделения? Что касается меня, то чем больше я живу, тем больше убеждаюсь, что на самом деле все именно так и обстоит. Может, мне недостаточно того, что меня любят? Может, я хочу знать, почему меня любят? А это требует разговора. Соглашусь с Теодором Зелдином, философом и писателем, который в своей книге «Разговор» (Zeldin Т. Rozmowa. Warszawa: «W. А. В.», 2001) сокрушается над тем, что женщины больше думают о макияже, чем о разговоре. С другой стороны, Зелдин, видимо, не отдает себе отчета в том, как мало времени, если вообще хоть сколько-то, мужчины посвящают размышлениям о разговоре с женщиной (которую они уже заполучили). Из того, что я успел заметить, больше всего о таком разговоре размышляют мужчины, которые делают себе макияж и не завоевывают женщин…
Думал я также о том, что я сам сделал, чтобы подвести женщину к такому разговору? И о том, что делал я это слишком редко. Мне стало очень неуютно с этими мыслями, ну просто плохо.
Спокойной ночи,
ЯЛВ
P.S. «Как за ребенком, чтобы она не замерзла, не забаловала и не убежала…»
Варшава, четверг
Люди охотно рассказывают друг другу такие истории, а доказательства силы любви, которые они приводят, делают веру в нее бессмертной. «Понимаешь, в жизни всякое бывает, — приободряем мы коллегу по работе, которую недавно бросил ее мужчина. — Надо только выучиться ждать, а пока справься со своим страхом, не то спугнешь новую любовь. Дождись подходящего момента и того мужчину, который наполнит твою жизнь любовью». Вот что мы советуем несчастной, хотя прекрасно понимаем, что именно с ожиданием не все так просто. Одним в любви везет, другим — нет. Одни постоянно меняют партнеров, другие всю жизнь остаются холостяками и старыми девами и до глубокой старости читают любовные романы на сон грядущий.
Мне импонирует Ваш интерес к этой теме, но Ваши аргументы о биологических причинах, a priori оправдывающих полигамное поведение мужчин, меня не убеждают. А как же мозг, спрашивается?
Не говоря уже о том, что все эти голые научные факты и теории ежедневно пропускаются через фильтр практического выбора, решений, гнева, счастья и расставаний. И мужчинами тоже. Вы вслед за Теодором Зелдином сожалеете о том, что женщина больше времени тратит на макияж, чем на беседы с мужчиной. Так, может быть, стоит поинтересоваться, почему ей не хочется разговаривать с этим мужчиной? Возможно, он уже давно не похож на того любовника, с которым она проводила страстные ночи, или, положа руку на сердце, он никогда не считал ее серьезным собеседником? А может, он все переворачивает вверх дном, когда не может найти телепрограмму, не любит и не умеет посмеяться над собой?.. Женщина готова многим жертвовать, лишь бы каждый день не видеть в нем того, кто, прикрывшись законами природы, может не сегодня завтра ей изменить. Нужно обладать огромной силой воли, чтобы вести долгие разговоры о футбольном матче, результат которого с большой долей вероятности предсказуем. Правда?
Возвращаясь к Вашей любимой немецкой статистике… Оказывается, когда после первой волны страсти в союз двух людей без извинения и стука входит проза жизни, они разговаривают друг с другом не более семи минут в день. Однако не о том, что они больше не занимаются любовью, а о неоплаченных счетах, о дурацких телепрограммах и воскресном обеде у ее родителей. Им вполне достаточно семи минут. А что касается макияжа, то, когда хочешь скрыть от мира несчастливое лицо, возможно, макияж потребует больше времени и усилий.
