- Ейный кабинет на первом этаже. Счас покажу... - Уборщица поплелась за мной на лестницу, где и состоялось наше прощание.
Коротко поблагодарив бабу Галю за сотрудничество, косясь на швабру, зажатую в ее руках, я чинно затрусил по коридору.
- Ишь ты, инспектор... а сам молодой такой, - летели мне в спину бабыгалины напутствия. - И откуда только взялся? Ай через окно залез?
- Они нынче шустрые, - засмеялся Федя. - Наливай...
Вместо эпилога. Я шел по улицам, залитым летним солнцем. Вдыхал аромат омытых дождем деревьев, цветов на клумбах и радовался, радовался обретенной свободе!
Да, дорогие друзья, жизнь, в конечном счете, невиданно прекрасная штука!
("Туалетный пленник")
Нешведский треугольник
Она стояла в очереди на такси. Народу было довольно много, улицы заполнялись людьми по мере того, как пустели питейные заведения. Большинство из тех, кто торчал в пивных до столь позднего часа, были изрядно выпивши, но все же не пьяны. Тех, кто набрался сверх меры, вышибалы давным-давно разогнали по домам. Наконец подошла ее очередь. Она села в машину и в двух словах объяснила, куда ехать. Как приятно было откинуться на мягком сиденье, насладиться роскошью поездки на "мерседесе" - такое случается не каждый день.
Водитель стал что-то говорить. Никогда не знаешь, хотят они говорить или нет, подумала она, но этот явно хотел, а она, собственно, ничего не имела против, поэтому передвинулась на середину сиденья, чтобы поддержать с ним визуальный контакт в зеркале заднего вида во время разговора. Она чувствовала, что у нее задралась юбка, и хотела ее поправить, но вдруг вспомнила историю, о которой однажды читала. В ней два парня приставали к девушке на заднем сиденье такси, а шофер наблюдал за их развлечениями в зеркале. Кончилось тем, что они заехали на неосвещенную детскую площадку, уложили девушку на теннисный стол и трахнули все по очереди. Правда, она теперь была одна, так что ничего подобного произойти не могло. Не то, чтобы ей хотелось рисковать, было просто интересно: заметит он или нет, а если да, то любопытно было посмотреть на его реакцию.
Она не стала поправлять юбку, более того, съехала поближе к краю сиденья, так что юбка задралась еще больше. Не слишком, но с ясным намеком - если он, конечно, это заметит. Она знала, что для этого ему придется сделать некоторое усилие: юбка не попадает в поле его зрения, если он будет только стараться поддерживать визуальный контакт.
Разговор начался с обычных вещей: как несладко работать так поздно, как неприятно иметь столько подвыпивших пассажиров. Ему было нелегко поддерживать беседу, поскольку надо было неотрывно следить за дорожной обстановкой: то и дело кто-нибудь выбегал на проезжую часть улицы или происходили другие непредвиденные вещи, характерные для безалаберности субботнего вечера. Когда они выехали на шоссе, стало немного спокойнее, и у него появилась возможность говорить с ней и порасспросить ее побольше о себе. Он заметил у нее обручальное кольцо и попытался довольно неуклюже шутить о соломенных вдовах. "Ничего подобного", возразила она. Муж дома, просто подошла ее очередь немного развлечься. Не то, чтобы она много от этого получила: она ведь уже не так молода, а с годами становишься гораздо разборчивей.
"Вот как, молодые уже не устраивают?" - засмеялся он, явно желая повернуть разговор в более пикантное русло. "Они, конечно, милые, ответила она, - но уж больно торопливы! э Она прекрасно осознавала, что говорит и насколько двусмысленной была ее фраза, и предусмотрела пути к отступлению на случай, если он не клюнет. Она вполне могла сказать, что имела в виду их торопливость при знакомстве (то, как они торопятся пригласить девушку к себе домой, а не то, что они торопливы в постели).
Водитель понял как надо, и разговор становился все более игривым, а реплики подчас звучали просто вызывающе. Она заметила, что он больше не пытается подглядывать украдкой, а в какой-то момент попросту взял и привстал с сиденья, чтобы иметь лучший обзор. Правда, он сделал вид, что ему надо поправить брюки, но как-то уж долго не садился, уставившись в одну точку... А она не только не свела слегка раздвинутых ног, но, наоборот, расставила их еще больше, как раз настолько, чтобы сигнал достиг цели.
Так и случилось. Беседа приняла совершенно откровенный характер. Оказалось, что это его последняя ездка, после чего он отправится домой. Другими словами, он никуда не торопился. Он как-то по-особому выделил это слово, и она поняла, что он намекает на только что сказанную ею фразу относительно молодых мужчин. Когда машина остановилась, он повернулся и выжидательно посмотрел на нее. Она наклонилась вперед и одной рукой притянула его голову к себе. Их губы встретились, и его язык тут же стал совершать немыслимые пируэты у нее во рту. Дыхание становилось все напряженнее по мере того, как на поверхность их тайников души всплывали все новые чувства и страсти. Он полностью развернулся и просунул руку между ее ног. Не спеша, осторожно стал ласкать ее, а она заерзала задом по сиденью. Он почувствовал, что трусы у нее горячие и влажные. Одним пальцем он спустил их на бедра, а другой прижал к ее мокрым срамным губам. Они сперва напряглись и сомкнулись, но тут же обмякли, стали податливыми, и его палец оказался в теплом и влажном плену.
"Давай зайдем ко мне", - прошептала она, отстраняясь и разворачиваясь к двери, чтобы выйти. Он испугался. "А муж? Разве он не дома?" - "Дома, - ответила она. - Но он спит. Не волнуйся". - "Но он проснется, когда ты станешь открывать дверь". - "Конечно, проснется, ответила она. - Но увидит, что это я, и тут же опять заснет. Я разденусь в спальне и спущусь к тебе. Он ничего не заметит".
Они вошли ли в дом. Она поднялась наверх и переоделась в ночную рубашку. Муж действительно проснулся, но тут же снова уснул. Она пошла в ванную, чтобы почистить зубы и чтобы дать мужу возможность уснуть покрепче. Потом спустилась вниз. Теперь они старались действовать беззвучно. Они не осмеливались говорить даже шепотом, а перешли на язык жестов. Она села в кресло, широко расставив ноги. Он опустился перед ней на колени, зарылся лицом в ее лоно и стал лизать ее так нежно, так искусно и целеустремленно. Ей показалось, что ее живот, все ее тело вот-вот разорвется на части. Она уже ощущала, как взрывная волна сладострастия распространяется по всему ее телу, и эпицентр взрыва находится в ее вульве, в которой неистовствует его язык. Потом ее тело вдруг словно цепенеет, она крепко сжимает бедрами его голову и на несколько мгновений совершенно уходит в себя.
Он прижимается щекой к ее лодыжке и ждет ее возвращения, нежно лаская кончиками пальцев ее груди и живот. Она открывает глаза и улыбается. Жестом просит его отодвинуться чуть подальше. Затем разворачивается к нему задом и становится на четвереньки. Он кладет одну руку на ее ягодицу и легким движением опускает ее до нужной высоты. Второй рукой берет свой член и вводит его во влажную вульву. Сначала он входит в нее всего на пару сантиметров и тут же снова выходит. Потом она чувствует, что член проникает в нее все глубже и глубже, пока она наконец не ощущает, что его теплый живот трется о ее ягодицы. Он отстраняется и снова налегает, стараясь проникнуть в нее как можно глубже. Она подается чуть вперед, пытаясь смягчить его натиск, ее грудь отвисла и качается - в такт его толчкам.
Теперь пусть торопится, сколько ему заблагорассудится, думает она, чувствуя, что полностью удовлетворилась и что скоро удовлетворится и он. Он стонет и наносит последний глубокий удар по ее вульве, и она ощущает, как его член начинает пульсировать, освобождаясь от содержимого...
Довольная и счастливая, она откидывает одеяло и залезает в постель. Муж поворачивается во сне на другой бок, и она косом чует едва уловимый запах греха. Он онанировал перед сном! Она улыбается своим мыслям, натягивает на себя одеяло и закрывает глаза... Ей абсолютно на все наплевать. Может быть, он подглядывал, ну и что?
("Находчивая жена")
