***
Дурацкий выбор места приземления, но единственный возможный. Ты смотрел на сад в Норе, в нем тоже пахло яблоками, но уже совсем не так, как тебе нужно. Нога угодила в нору садовых гномов, волшебство набилось в тапочки сухой землей. Что сказать? Ты дома? Нет, ты просто вернулся в прошлое. И это место — не клетка для сердца, просто еще один перевалочный пункт в поисках себя. Тебе было хорошо здесь, с людьми, что сейчас сидели на кухне, делясь пережитым за день. Все было честно. Они любили тебя, ты любил их, вы могли вместе есть арбузы и не быть одинокими, но что-то важное, вроде выверенных по длине полотенец и чашек «ручки под одним углом», в той твоей жизни отсутствовало. Не было человека, которому тебе вдруг захотелось соответствовать даже в мелочах.
— Гарри…
Счастье-то какое? Нет. Несвоевременно, и больше уже никогда не будет попадать в твое личное время. Оно отличалось от реального, потому что метла из ее рук падала удивительно медленно, и каждый шаг навстречу отдавался в ушах набатом. Она милая, красивая и, наверное, бегает, не громыхая, как стадо слонов, но ты надеялся замедлить ее темп достаточно, чтобы слезы на щеках высохли сами по себе. Увы, ее время не повинуется твоей воле.
— Привет. — Она начала тебя трогать, ощупывать с ног до головы. Ее ладони, двигаясь по щекам, отнимали твою драгоценную влагу, и она сама заплакала. — Господи, это правда ты! Настоящий…
Ну да, не подделка. Не то, что нравилось Снейпу.
— Правда. Я.
— Но как?! Мы все с ума сходили, когда Гермиона сказала, что ты уехал. Нашел нового колдомедика? Кто-то помог тебе? А как Джордж-то обрадуется! А папа с мамой… — Она потянула тебя за руку. — Идем. Ну, идем же. — Ты был просто не в состоянии сделать и шагу. Она растерянно шмыгнула носом и нашла всему нелепое, но объяснение. — Господи, что на тебе надето? Я сейчас принесу вещи Рона и…
— Никуда не ходи.
Ты не дал ей убежать. Нужно понять, что с тобой случилось тогда и какие перемены так терзают сейчас. Ты ведь знал, что всегда ей нравился. Ну нельзя же было притворяться слепцом, не замечая этого? Просто ты когда-то не видел в Джинни девушку, и она стала чужой подружкой. Тот, другой парень оказался достойным и умным. Ты понимал — он замечательный и относится к ней искренне. Это уже было не легкое увлечение популярной у парней девчонки. Этот славный ублюдок Дин действительно мог заставить Джинни раз и навсегда забыть о тебе. В какой-то момент ты понял, что не хочешь этого. Девушка, которая готова принять Гарри Поттера и героем, и аутсайдером, была важна. Ее чувства к тебе ничто не меняло, и тогда тебе не хотелось рассуждать о том, надолго ли хватит ее привязанности. Требовалось просто признать правду, чтобы вы были вместе. Ты сказал что чувствуешь, а все вышло скомканно. Быстро, невзначай, украдкой. Вот потом любить на расстоянии получалось легко и складно. Ты был счастлив, что она где-то есть, и радовался, что в твоем сердце находится место тревогам о ней. Сомнений не было, необходимости что-то в себе менять не возникало. Пока в безумное послевоенное лето вашей страсти вдруг не сделалось очень много. Ты практически не выпускал ее руку из своей. Если планы — то на двоих. Прекрасный финал твоего исковерканного детства, такой и должна быть жизнь после победы. Когда через своего главного врага ты уже с трудом, но перешагнул, и хочется только радости и счастья.
Так отчего же все рухнуло? Ты виноват, что слишком долго тянул с признанием, и она так измучилась этим ожиданием, что теперь хотела для себя идеальной судьбы, а не нового вороха проблем? Ты знал, что Джинни не плохая. Несмотря на все злые слова, что когда-то рождало твое проклятое горло, ни сукой, ни тем более стервой, она не была. Просто маленькая девочка влюбилась в своего героя. С ним можно было стать счастливой, иметь лучшую в мире магическую семью, рожать детей… Короче, не быть вынужденной рассказывать ему о том, как пользоваться прокладками. Сколько лет своей жизни ей пришлось бы потратить на твою потребность чувствовать себя Гарри? Почему ты так много требовал, оправдывая все словами: «Ты же меня любишь»? Тебе в голову не пришло спросить: «Как? За что?» Ты просто считал, что твое желание всегда быть с нею, внутренняя уверенность, что тебе нужна именно Джинни, оправдывает любой эгоизм. Только не считай ты себя сосредоточием ее счастья, заметил бы, что она тоже чего-то хочет, и это не ограничивается борьбой за твой комфорт. Джинни умела мечтать. О спортивной карьере, о собственном доме, о дружной семье с Гарри Поттером, который сможет воплотить в реальность ее желания. Нет, не с дерганой неврастеничкой с его сознанием, запертым в чужом теле. Ну кто бы мог ценить это существо с его отсутствующими планами и одной оголтелой надеждой переиграть все обратно? Глупой… Будто вместе с членом к тебе вернется и любовь, и дружба, и уважение. Не вышло. За два года жалоб на жестокость судьбы ты все безнадежно испоганил? Нет, наверное. Иначе она не смотрела бы на тебя так тепло, радуясь возвращению своего Гарри. Ты понял, почему пришел. Нужно было простить, чтобы эта замечательная девушка не мучилась чувством вины. Ты стоил ей не одного стакана пролитых слез. И проститься тоже было необходимо. Ведь как бы ни сложилась дальше твоя жизнь, любовь не может быть неудобной или, наоборот, комфортной. Она не какая-то. Любовь — это просто любовь. Чувство, не поддающееся классификации. Теперь ты это знаешь. Существуют книги, которые расскажут, как избавиться от одиночества, но ни одна из них не научит чувствовать себя счастливым.
— Мне было хорошо с тобой. — Она растерянно взглянула снизу вверх, и ты признался: — Очень.
Джинни кивнула.
— И мне. Только к чему ты это говоришь, если… — Она смахнула слезы. — Гарри, что-то не так? Ты ведь здоров, да? Ничего плохого больше не случилось?
Плохого? Ты причинил боль человеку, но и твое собственное сердце от нее теперь не исцелить. Только ей не обязательно все это знать.
— Это не болезнь, Джинни.
— Превращение… Прости, как-то трудно подобрать слова. И я тогда была очень виновата. Только не знала, как извиниться. Потому что если бы ты меня простил…
Ты кивнул.
— Теперь я тебя понимаю. Со временем все началось бы сначала. Я бы мучил себя и тебя. Не из-за того, что ты стала бы относиться ко мне не так, как я того хотел. Меня самого сожрала бы неудовлетворенность происходящим.
— Но теперь же все нормально?
Милая Джинни, она на самом деле на это надеялась.
Ты покачал головой.
— Нет. Но, кажется, теперь я знаю, каково это — любить того, с кем не можешь быть. Не трахаться, а даже просто находиться в одной комнате. У нас с тобой такого не было. Мне не было пофиг, кто я, если я с тобой, а ты не могла принять другого меня. — Ты вздохнул, искренне сожалея. — Но сейчас все по-другому. Я не могу остаться с тобой только потому, что это удобно. Мое место — там, где плохо, ведь оно единственное, где я сейчас могу быть. — Ты жадно втянул носом аромат ее яблочного сада. — Нет, ну какой идиот хотел бы испытывать боль? Но я просто не могу иначе, понимаешь?
Джинни отпустила твою руку, стерла слезы и спросила с деланым безразличием.
— Кто она? Классная? Я надеюсь, что очень сильная. Как ты сейчас.
— Не хочу отвечать на этот вопрос.
Джинни кивнула, закусив губу.
— Ты просто держи меня в курсе происходящего, ладно? Пиши по-прежнему Гермионе, что с тобой все в порядке. — Она села на корточки и разревелась, закрыв лицо руками. — Я ведь люблю… Я. Тебя. То, что связано с нами. Может, и неправильно, но хоть как-то же люблю!
Ты рухнул на колени рядом с ней и обнял.
— Я тебя тоже. — Голова знакомо закружилась, в горле встал комок. Джинни отпрянула от тебя в ужасе, а ты, вцепившись пальцами в длинные волосы, рассмеялся. — Прости…
…И аппарировал в ванную, где, свернувшись на кафеле калачиком, гладил свой живот снова и снова, пока малыш, сжалившись, не пнул тебя легонько, и это значило больше, чем все пережитое. Ты поспешно сунул палочку в коробку и затолкал ее за сливной бачок. Зашвырнул ключ на подоконник и распахнул дверь.
Он поднял на тебя совершенно безумные от смеси тревоги, паники и гнева глаза. Чудесный Снейп, такой искренний в понимании того, что ты — полный придурок.
— Я люблю вас. А сейчас нам нужно срочно в больницу, хоть в какую, чтобы мне сказали, что с Джейми все нормально.
Он сжал кулаки и сдержанно удивился.
— С Джейми?
Вот ведь…
— Вам не нравится?
