и комнаты, которые мы миновали, был светлым, хотя окон в нем я и не нашел. Стены, потолки, да и полы — все напоминало мне больничную палату. Положение, вызывавшее у меня неловкость, от этой белизны, я решил использовать в своей речи и поэтому с удовольствием принялся разворачивать плакаты.
Во время доклада я был не многословен. Однако мои слова были убедительны. Я понял об этом, правда не сразу, а после, когда мы, расслабив галстуки, пили, принесенный нам молоденькой хрупкой секретаршей, кофе. Ломанов долго молчал, как бы наслаждаясь ароматом напитка, затем, почесав свой по моде небритый подбородок, сознался в том, что его эта стерильность порой тоже выводит из себя. Проводив меня до двери, он долго жал мне руку. Видно, было, что Алексей Иванович доволен. Шел последний месяц весны. К концу лета или же чуть позже, осенью он мог отказаться от аренды и перебраться в свое здание.
Спускаясь на лифте, я столкнулся со своей знакомой, Верой Васильевной. Она работала в том же здании, что и господин Ломанов, но занималась не престижной деятельностью — наукой. «Отметившись» Вера Васильевна спешила на выход. Увидев, что я на машине она попросила меня подвезти ее.
— Опаздываю, — сказала Вера Васильевна, — задержалась я тут. — Я, расспросив, куда ей нужно, подкатил к самой школе. Район, где она находилась, был мне знаком. Забравшись в него, я понял, что слова моего двоюродного брата Василия начали сбываться. В любой момент я мог столкнуться с прошлым. Однако боязнь того, что это вдруг произойдет сейчас, а не потом была велика. Едва, высадив Веру Васильевну на тротуар, я надавил на акселератор. Мне не хотелось, задерживаться и, мучить себя воспоминаниями, достаточно было настоящих впечатлений, как ни как судьба вновь столкнула меня с этой странной женщиной. Правда дорога была не долгой, но мы все-таки нашли время поговорить. Телефон свой она мне не дала, но зато записала к себе в книжку мой и не где-нибудь, а на первом листе — чиркнув: «Вячеслав Петрович и далее номер».
Но, записать записала, а вот звонить, почему-то не звонила. Я не знал в чем причина. Ждал. Порой, даже хотел снова попытаться встретиться с ней вдруг, случайно в институте, прежде заглянув в офис к Алексею Ивановичу. Но напрашиваться на встречу с ним без необходимости не хотелось. К тому же я мог и не столкнуться с Верой Васильевной.
Работа по отделке фасада здания была закончена, основное внимание теперь уделялось внутренней отделке интерьеров. Дабы до минимума сократить расходы по снабжению строительства всеми необходимыми материалами к нам господином Ломановым был приставлен человек. Он имел обширные связи и по этой причине был довольно расторопным. Буквально через день, другой, все заказанное мной, появлялось в нужном количестве и нужного качества. Нам оставалось, только не разгибаясь работать, работать и работать.
За работой я порой не видел света божьего. Все мои знания и опыт были задействованы для ее выполнения. Никто мне не мешал. Я мог быть в полной мере оригинальным. Все зависело от времени. Его, конечно, катастрофически не хватало. Однако дни, шли и скоро я, прохаживаясь по комнатам, мог с удовольствием лицезреть результат ранее задуманного.
— Чтобы сказали мои старые друзья, коллеги, — говорил я себе, — ведь они никогда не видели во мне художника. Мое умение быстро и четко копировать работы мастеров у многих наших студентов вызывало удивление. Мне пророчили будущее хорошего реставратора. Помню, некоторые даже советовали бросить факультет: «монументально-декоративного и декоративно-прикладного искусства» и перейти на факультет: «реставрации и технологии живописи». Но я сопротивлялся, так как профессию реставратора считал профессией стариков, однако переродиться, стать молодым, как не стремился, не мог. Так и ходил с «бородой». Раньше я, не имея ее, просто-напросто чувствовал, теперь же, чтобы скрыть недостатки лица после катастрофы — отрастил и наблюдал всякий раз, когда случайно оказывался перед зеркалом.
Минул месяц, другой. Мое желание лицезреть Веру Васильевну, хотя и было велико, все время откладывалось на потом. Снова должно было что-то такое произойти, чтобы мы могли встретиться. И это что-то произошло. Помог мой двоюродный брат Василий. Его телефонный звонок не был очень уж неожиданным, но все-таки застал меня врасплох. Брат, напомнив мне о нашем последнем разговоре, попросил меня в воскресенье быть у него. Он, ни с того ни с сего, решил отметить свой день рождения. Обычно Василий, как и я, слабо реагировал на всевозможные «красные» даты и по возможности стремился их пропускать. Но, так как он был человеком семейным, то это ему не всегда удавалось.
Я знал его жену, их дочку, сына. Они не раз приезжали к нам в гости. Даже мои тетя и дядя, оставившие после женитьбы Василия квартиру молодым и то, хотя и редко, но находили время из дальнего Подмосковья, где они купили себе дом, нет-нет, да и приезжать к нам. Мать с отцом тоже бывали у них, а я вот не отваживался. Теперь же мне нужно было решиться, сесть в свой «Пежо» и отправиться навстречу со своим прошлым.
Рано утром в воскресенье Василий на всякий случай, чтобы я не «отвертелся», подъехал к моему дому. Однако застать меня так и не сумел. Я был уже на работе. Конечно, я не собирался обманывать брата, но так как все мои ребята находились на объекте и в поте лица трудились, мне ничего не оставалось, как побыть хотя бы несколько часов возле них рядом.
Во второй половине дня я, освободившись от дел, поехал к нему. Подъезжая, к дому брата я задумался, отвлекшись от дороги, чуть было не совершил наезд. Еще мгновение, если бы я не успел нажать на тормоза, девочка- подросток могла бы оказаться под колесами. Выскочив из машины, я собирался заругаться, но, увидев ленточку, перегораживающую дорогу, ни с того ни сего, улыбнулся.
Ответно улыбнувшись мне, и сверкнув остренькими глазами, девочка тут же потребовала с меня выкуп. Я не понимал. Но скоро до меня дошло. Ведь я, въехав во двор, можно сказать, следовал за «кавалькадой» свадебных машин.
Взглянув, еще раз на бесенка в платьице, я решил не спорить и раскошелиться. Как раз под рукой в кармане оказалась небольшая купюра. Я сунул ее девочке.
— Ух, ты! — сказала она, подбежавшей к ней подружке, — да мы с тобой теперь богатенькие.
— Ну, раз вы богатенькие, тогда бежите в магазин, — сказал я, усаживаясь за руль, чтобы продолжить свой путь. Однако, не тут-то было. Мне снова перегородили дорогу.
Выбравшись, из машины я увидел
