Когда сход слушателей начал редеть, и люди стали расходиться во все стороны, Саломия подошла к старшему сыну и одобрительно похлопала его по руке.
— Ты всё правильно говорил, сынок. Они послушают тебя. И ты поведёшь их против врагов.
— Наши враги не римляне, матушка. Наши враги внутри нас самих.
— Да, конечно, — поспешила согласиться она. — Но и римляне угнетают нас. Не забывай, ты из колена Иудина. Из этого же колена происходит сам Царь Давид. Ты понимаешь, что я пытаюсь до тебя донести?
— Я учитель, матушка, но не воин. Довольно с меня разбоя. Нас чуть не схватили тогда.
Саломия, похоже, была разочарована, но старалась не подавать виду.
— Воистину так. Но ты должен доказать, что в тебе течёт благородная кровь, а не кровь римлянина!
— Но во мне кровь римлянина! — парировал Варавва.
— Нет, твой отец иудей! И если он этого не признаёт, это еще не значит, что он прав.
— Но на самом деле ты не знаешь, кто мой отец. Так ведь?
— Я знаю, кто является отцом моего ребёнка! — категорично заявила Саломия.
— А остальные мои братья и сестры? Они тоже от иудея? — протестующе заявил Варавва.
— Нет. Они от Тибериуса. Да проклянут…
Но Иошу не дал закончить матери.
— Не смей проклинать его! Он мой отец… И это он научил меня всему…
— Но… — попыталась возразить Саломия.
— Даже если он просто воспитывал и обучал меня. Не смей говорить о нём дурно!
— Хорошо, сынок. Прости. Я больше не скажу о нём ничего.
— Уж лучше так! — потом он смягчился. — Я понимаю, что ты хочешь вернуть своё доброе имя. Но предоставь это мне.
— Да, мой мальчик. Моя кровиночка. Я сделаю всё, что ты захочешь. Сделаю так, как ты скажешь.
— А теперь мне нужно поговорить с Гестасом.
— Я уже ухожу. Я буду среди женщин.
— Доброй ночи, матушка, — Иошу поцеловал мать в лоб и пошёл к товарищам.
Стивен неудовлетворённо морщил лоб, глядя на старика Небро.
— А нельзя ли чуть приблизиться к современности?
— Стивен, поверь, мы ещё дойдём до этого места, — учтиво улыбнулся Неброэль. — Я рассказываю тебе всё по порядку для того, чтобы ты всё правильно понял, и смог самостоятельно разобраться во всей этой истории. Я стараюсь повествовать объективно и по-человечески, насколько это возможно.
— Да, я слушаю дальше.
— Со временем во Вселенной появились несколько обжитых галактик. Жизнь на них была схожа, но в то же время она отличалась. Так цивилизации развивались на протяжении миллиардов лет. Одни сменяли другие. Одни планеты гибли, и тогда выжившие перебирались на планеты в других системах. И так далее. И вот в одной из звёздных систем начала зарождаться новая цивилизация. Она развивалась медленно, как и положено, согласно эволюции. Но однажды она достигла таких технологических вершин, что жизнь живого организма перестала быть основой, быть ценностью и святыней. Во главе цивилизации стали машины. И даже не машины это были в прямом смыле слова, как вы это понимаете сегодня, а искусственно созданные процессы функционирования чего-либо.
— То есть компьютеры, — уточнил Стив.
— Вроде того. И вот началась война между теми, кто поддерживал виртуальное правительство и теми, кто настаивал на эволюционном развитии и натурализме. Закончилось всё репрессиями, геноцидом, как вы это называете. Горстка смельчаков Натуру, тех, что исповедовали натурализм, (их было около шестисот особей) покинула пределы своей звёздной системы и отправилась в неизвестном направлении в поисках нового мира. Во время полёта в их физиологии произошли непоправимые изменения. Лучевая болезнь, от которой никто не застрахован в пространстве Вселенной, изменила ДНК наших далёких предков. Они поддерживали свою жизнь, как могли и как умели на тот момент, в надежде всё-таки найти подходящий мир. Им казалось, что времени прошло немного с их бегства с планеты из системы Ориона, но на самом деле прошли тысячи лет. И та цивилизация, что преследовала их, погибла при взрыве планеты. Но погибли не все. Остались всё-таки те, кто исповедовал техногенную модель развития любой цивилизации, которую наши общие предки назвали архонтовой или дьявольской. И вот спустя время Предки отыскали Землю. К тому моменту их уже оставалось всего чуть больше сотни.
Неброэль замолчал, вспоминая что-то. Стивен глянул на часы. Время приближалось к ланчу.
— Так как зовут тебя на самом деле?
— Меня зовут Неброэль. Но ты можешь называть меня коротко на ваш человеческий манер — Небом.
— Хорошо, Неб. Можно вопрос?
— Да, пожалуйста, — добродушно улыбнулся Неброэль.
— Ты всегда имел такую внешность? Ангелы вообще могут менять свой облик?
— Как тебе сказать?
— Скажи как есть.
— Ну, скажем, я был не всегда стариком. Как не всегда был и светлым, то есть со светлой кожей. Но это не имеет к делу никакого отношения.
— Мне интересно всё.
— Верю, — усмехнулся Неброэль.
— Насколько я помню историю священных Писаний, из Верховных ангелов взбунтовался только Люцифер, который увлёк за собой своих нижестоящих соплеменников, — осторожно заметил Стивен. — Стало быть, те шестьсот особей и есть изгои? Или нет? Кто из них был главным? Кто кого повёл за собой? Кто из них был самим Люцифером?
Неброэль тяжело вздохнул.
— Для прежней цивилизации те шестьсот были революционерами, — пояснил он. — Но в отличие от вас, людей, они не взрывали ничего, не выступали с лозунгами на митингах. Та цивилизация совсем не похожа на нашу, нынешнюю. Это были другие особи, совсем не похожие на людей. И менталитет, соответственно, был иным. Преступным считалось спокойствие, бездействие, безынициативность, отсутствие стремления к совершенству. То есть те особи отказались отдавать свою жизненную энергию для поддержания жизнедеятельности электронной машины, которая управляла во всей цивилизации всеми жизненно важными процессами. Они изъяли свой энергетический потенциал из общей «кормушки». Они стали предателями. Они отказались делать, думать, поступать так, как от них ждали. Они просто начали бездействовать. А потом и вовсе улетели, отключив все датчики, которые могли их засечь в пространстве, впав в искуственную, но контролируемую кому. За время этого продолжительного полёта с ними и произошли те генетические изменения, в результате которых выжившие стали… бессмертными, благодаря радиации космоса… Думаю, на сегодня тебе достаточно информации. Обработай пока эту. А завтра мы встретимся снова.
— О`кей, — согласился Стив.
На следующий день Стив снова встретился с Небро, и снова он заворожённо слушал рассказ странного старика. Писатель не мог понять, то ли старик выжил из ума, то ли мир действительно катится ко всем чертям, и на самом деле ангелы спустились с небес, чтобы что-то предпринять. Стив почему-то подумал о Келли. Как он теперь её понимал. Наверное, он действительно свихнулся, если сейчас сидел здесь, в кафе, и слушал то, что ему рассказывал выживший из ума старик. Вдруг в словах нового знакомого прозвучало слово Люцифер. И оно, как ни странно, относилось к нему самому, а не к постороннему. Но ведь Неброэль заверил, что он не Сатана, не Люцифер, а теперь выходит…
Но Неброэль уже был далеко мыслями. Он вспоминал Иерушалаим и всё, что было с ним связано.
Тут вопрос Стивена вырвал Неброэля из дымки сладостных воспоминаний. Они вмиг испарились, как видения. Глаза писателя округлились то ли от ужаса, то ли от недоумения. Он вдруг перестал дышать.
— Так всё ж таки ты — Люцифер? — наконец, осторожно произнёс Стив и сглотнул подступивший к горлу комок.
— И что? Ты уже приготовился дрожать от страха? — усмехнулся Неброэль.
— Но ведь ты… говорил… что не…
— Не дьявол. Так и есть. Стивен! У меня столько имён, что, назови я тебе их все, ты бы запутался, и до конца дней своих не разобрал их.
— Тогда я ничего не понимаю… — растерянно улыбнулся Стив.
— И не поймёшь, если будешь бежать впереди паровоза.
— Но ты сказал, что я могу спрашивать, если мне будет непонятно…
— Ты ведь хотел сначала спросить о другом.
— Ну да… Да, я и забыл. Я не совсем понимаю о мирах Аха-птаха и Ахмо-птаса.
— Это два параллельных мира. Все существующие миры параллельны, ибо созданы внутри вселенной вселенных. Это две стороны одной медали. Это зеркало и зазеркалье. Это тело и антитело, вещество и антивещество. По внешнему виду напоминают песочные часы. Понятно?
— Вот теперь, да, — охотно согласился Стивен. — А что из вышеупомянутого является телом и антителом?
— Тело, зеркало, вещество — это из мира Ахмо-птаса, повелителя огня и плазмы, то есть материи. Антитело, зазеркалье и антивещество или, иначе говоря, Дух — это из мира Аха-птаха, которого вы называете Отцом Небесным, повелителем Духа, души и света.
