проведя с ней ночь, просто исчезла… – И извини меня. Некрасиво вышло.
– Нет проблем. – Мишель слегка хлопнула по руке девушки. – Я совершенно нормально к этому отношусь. Мне можно было просто сказать обо всем прямо.
– У меня тяжело с «прямо». – Макс улыбнулась в ответ на лучезарную улыбку мулатки. – Но я не лгала, когда говорила, что ты очень красивая.
– Я знаю. – Мишель нарочито грациозно встала из-за стола и, махнув Максим рукой, ушла к сцене. – Увидимся.
***
Арина вошла в редакцию. Это была небольшая территория, занимающая два этажа в огромном здании. Первый этаж был отдан под типографию и съёмочные павильоны, с гримёрками и костюмерными, а на втором этаже кипела именно журналистская работа. Большое просторное помещение, разделённое невысокими перегородками, так, чтобы можно было быстро перекинуться нужной информацией, но при этом номинально у каждого была своя личная территория, на которой находились стол с монитором и кресло. Святой европейский минимализм, экономно и максимально продуктивно разделённая территория. Из окна кафе, располагавшегося прямо по коридору, было видно скверик с лавочками, которым разделялось шоссе.
– Я рад, что вы вновь с нами. – Мужчина посмотрел на Арину. – Я надеюсь, вы полностью поправили здоровье.
– Да, я в полном порядке. – Девушка чувствовала себя неловко. Редко кому удаётся устроиться на работу и угодить в больницу в первый же рабочий день, при этом не потеряв место. – Спасибо вам, что не выгнали меня! Я не знаю, как вас и благодарить.
– Я навёл некоторые справки о вас, Арина, – начальник посмотрел так, что у девушки похолодело внутри.
«Сейчас он скажет, что я не подхожу им из-за ориентации» – подумала девушка.
– Вы закончили журфак МГУ, работали с потрясающими журналами, я связался с ними, и они дали мне лучшие рекомендации из всех, что я когда-либо слышал. Я читал то, что вы писали. Вы действительно хороши! И если вы, Арина, не растеряли хватку и навыки, то я был бы глупцом, уволив вас, даже не дав себя проявить. Ваше задание находится в папке на рабочем столе, летучка в 12.00, я прошу вас не опаздывать.
– Конечно. – внутри себя Арина лишь радостно выдохнула, поняв, что ничего плохого её не ждёт.
***
– Ну, давай же! – Алиса стояла в дверях, ожидая девушку, которая что-то искала в сумке. – Я сейчас опоздаю на работу!
– Я, вообще-то, тоже опаздываю. – Лара в третий раз выкинула все содержимое сумочки на пол. – Просто, если я не найду эту гребанную карту памяти, мне можно никуда не ходить. Меня все равно уволят. – Девушка перебирала таблетки, тампоны, солнечные очки, блокнот, ручки… – Вот она! – Лара широко улыбнулась. – Я же говорила, что она здесь.
– Копуша. – Алиса сердито закрыла за девушкой дверь. – Вот поэтому я не хочу ни с кем жить. Это зависимость от другого человека.
– Я тебе надоела? – Лара шла за Алисой к лифту. – Ты все время раздражена. Нет, я знаю, что я не идеальная. Я – растяпа, я неаккуратная… Но я люблю тебя.
– Не надо самокопания. Я прошу тебя. – Алиса зашла в лифт. – Ты слишком много думаешь.
***
Николь с трудом раскрыла глаза. Вчерашние слезы дали о себе знать. Девушка встала с кровати и посмотрела на себя в зеркало. На месте глаз красовались два опухших больших волдыря с щелочкой посередине.
– Отлично! – Николь побрела в душ. – Я самая красивая невеста на свете.
Вчерашние воспоминания постепенно возвращались, давя на грудь, словно огромный камень. Вечер, Макс, танец, поцелуй, мост, дорога домой, пожелание, глаза Никиты… Слезы на кухне. Никогда ещё никогда не чувствовала себя такой одинокой. В своей жизни ей ещё не приходилось бывать в настолько безвыходном положении. Девушка сидела на полу в душевой кабинке, чувствуя, как сверху льётся вода. Это не приносило обычного облегчения.
«Никита, я – лесбиянка.» – продумывала девушка возможный диалог. Или, вот… «Прости, ты не виноват. Ты – замечательный. Лучший мужчина на свете, но я тут выяснила, что мужчины меня не интересуют». Все было плохо. Что и как ни скажи, а суть одна: она – предательница и последняя женщина на земле.
Николь вышла из душа и зашла на кухню.
На столе лежал огромный букет её любимых лилий. Девушка достала записку: «Прости меня.» – все, что было написано в ней.
От этого стало только больнее. Никита ни в чем не был виноват. Он и правда был замечательным мужчиной. И ей надо было прекратить сходить с ума, выкинуть из головы весь бред и выйти за него замуж.
***
Камилла ждала детей около школы. Это было непривычным для неё занятием. Всегда из школы их забирала Арина, она же кормила их обедом, гуляла, делала с ними уроки. Камилла не была идеальной матерью, или даже хорошей. С того момента, как она вышла на работу, жизнь её изменилась. Она стала увереннее в себе. Он была востребована, её ценили, как специалиста. Карьера быстро шла в гору, командировки, выгодные контракты, хорошие зарплаты. Когда она приходила домой, дети либо уже спали, либо ложились, и она успевала лишь пожелать им спокойной ночи. Она никогда ни в чем не нуждалась. Дома ее всегда ждали горячий ужин, ванна и любимая женщина. Теперь кто-то перевернул её мир, так, что она оказалась стоящей во дворе школы. Вокруг неё носились дети, что-то кричали, их мамы рядом обсуждали учебу своих чад, домашние задания, учителей, расходы на классный бюджет и музыкальные школы. Девушка едва не умирала с тоски.
– Привееет! – она увидела, как из дверей выбегают близнецы.
– Мама! Мама! – мальчики подбежали к Камилле, уткнулись в неё и расплакались.
– Что случилось, родные? – девушка, опешив, обнимала детей. – Кто вас обидел?
– Мы играли, – рассказывали наперебой мальчики, – мы случайно задели девочку. Она упала, потом встала и убежала жаловаться учительнице. И Маргарита Анатольевна кричала на нас! Она говорила, что мы позор школы! А потом пришла няня этой девочки и сказала, что с такой мамой, как у нас, которая живёт не пойми с кем, других детей вырасти и не могло. Мы стали защищать тебя и Арину, и нам сказали, что мы понятия не имеем, кто наша мать.
– Так, – Камилла обняла детей ещё крепче, – ваша мама – такая же, как и любая другая женщина на свете.
– Нет! – Артур наклонился и шепнул ей на ухо, – наша Мама – самая лучшая женщина на свете!
– Котики мои. – Камилле очень тяжело было сдержать сейчас гнев и желание пойти в школу и уничтожить тех, кто это сделал, начиная с девочки
