— Просто мама всегда смешивает… — Уизли осекся. — Да идите к черту! То, что вы оказались рядом с Гарри в трудную минуту, не дает вам права лезть в его жизнь.
— Правда? А мне кажется, что я тут единственный, кто отстаивает интересы Северуса.
— Обманывая его?
— Если это то, что я могу противопоставить вашей гриффиндорской когорте, при этом оттянув неизбежно фатальный финал всей истории, то почему нет? Если победа невозможна в принципе, можно, приложив старания, минимизировать ущерб.
— Евангелие от Иуды?
— Рон! — почти взмолился ты.
Друг кивнул.
— Ладно, я ухожу. Только, Гарри, помни: этому человеку нельзя доверять. Его второе имя — подлость.
— Вообще-то, Абраксас, но ваше предположение мне импонирует. — Когда Рон аппарировал, Малфой признался: — Всегда думал, что рыжевато-ржавые оттенки символизируют глупость и упадок. Ваш друг меня удивил.
Ты сел на свободный стул.
— Сами сказали, что времени в обрез, так что давайте перейдем к делу. Я хочу знать имя того, с кем несколько лет спал Снейп, и все известные вам детали.
Он удивленно пригубил вино.
— О, вы даже смогли узнать сроки его романа… Похоже, я и вас недооценивал.
— Не ерничайте, — попросил ты. — Я три дня схожу с ума от любопытства. Мне просто нужно знать правду, чтобы понять, как я отношусь к откровениям Северуса. Судя по тому, что вы сказали мне раньше, и его реакции, они — не повод надеяться на то, что в случае моего обратного превращения у нас с ним есть будущее.
— Ну, я бы не был категоричен в суждениях. Мужчина, который соглашался спать с себе подобными, и тот, кто отрицает саму идею такого времяпрепровождения — задачи разной степени сложности для покорения парнем вроде вас.
— Ну и кто это был?
— Мальсибер. Слышали о таком? — Ты кивнул, припоминая те претензии, что высказывала Снейпу твоя мама. — Я сам тогда уже не учился в Хогвартсе, — продолжил Малфой. — Но зато там был Эйвери, очень словоохотливый и наблюдательный ублюдок. Отвратительное сочетание качеств, но в определенных обстоятельствах полезное. Уверены, что хотите выслушать эту историю?
А каким мог быть ответ?
— Не обещаю, что поверю всему сказанному, но мне просто необходимо знать, что произошло.
— Тогда не обессудьте. — Малфой задумался, вспоминая хронологию событий. — Когда Снейп был распределен в Слизерин, я сразу понял, что у этого мальчика будут проблемы. Как бы это правильно выразить… Он был не по годам умен и рассудочен. Неистово верен своим идеалам и влюблен. Уже в одиннадцать лет его одержимость Лили Эванс была выгравирована на лбу огромными буквами. Не совсем подходящая характеристика для слизеринца, но у Снейпа имелся еще один недостаток. Он был искренним. Ненавидел, любил — все напоказ. Знаете, для детей, которых родители учат контролировать каждый свой шаг, такая открытость — как магнит для пинка, а то и чего похуже. Вот вы считаете Северуса привлекательным, а теперь представьте его же, только ребенком, с широко распахнутыми глазами. Некрасивого, неухоженного, но такого радостного от того, что уехал из нелюбимого дома и оказался там, где давно хотел учиться, что при взгляде на него даже самые холодные сердца начинали биться учащенно. Мы, слизеринцы, по-своему смотрим на такие вещи. Многим хотелось его сломать.
— Удалось?
Малфой покачал головой.
— Нам — нет. Насмешки и унижения он сносил стоически. Презираемый собственным деканом за способность превосходить самых одаренных учеников своей фантастической работоспособностью, он быстро снискал уважение остальных учителей. Ему бы, наверное, стоило оставаться в тени, но на первом же году обучения Снейп стал лучшим учеником курса, обойдя и одаренных, и родовитых студентов. Слизерин обычно поддерживает своих, но ему было в этом отказано. Слишком уж ценил Снейп дружбу с вашей матушкой. Из-за нее он ввязался в войну с Мародерами. Точнее, это они объявили на него охоту. Слизеринец, который водит дружбу с гриффиндоркой — это нонсенс. Наверное, Снейп никогда не стал бы общаться с человеком вроде Мальсибера, но в одиночку ему было не выстоять. Что можно сказать о Дуарте… — Малфой задумался. — Он был неглуп, родовит и мог прекрасно оценить способности Северуса. Любой слизеринец стремится к власти. Чтобы стать более значимой фигурой на факультете, Мальсибер сколотил что-то вроде собственной группировки. Входившие в нее восхищались идеями Волдеморта и делали пакости общим врагам — гриффиндорцам. Вашей матушке не нравилась эта компания, но вместо того, чтобы негодовать, ей стоило лучше защищать своего приятеля от посягательств Поттера и его дружков. Впрочем, это уже не имеет отношения к нашей истории. Суть в том, что когда Лили Эванс разорвала дружеские отношения с Северусом, тот был раздавлен, и Мальсибер этим воспользовался. Опасаясь разгневать родню, Дуарт всячески скрывал свои наклонности, и Снейп показался ему удобной жертвой, ведь был недостаточно красив, чтобы тесная дружба с ним вызвала подозрения, и не слишком знатен, а соответственно, уменьшались последствия возможного скандала. Эйвери утверждал, что Мальсибер чем-то опоил Северуса. По крайней мере, вдруг вспыхнувший к нему интерес и доверие Снейпа со стороны выглядели странно. Думаю, Северус сам осознал, что ведет себя неадекватно, и нашел противоядие от приворотного зелья. Он никогда не простил Дуарту обмана, однако отношения не прервал. В конце концов, других претендентов на место в его постели не было, а Мальсибер мог оказать ему протекцию и помочь устроиться после школы. Они встречались довольно долго. Именно Дуарт представил Снейпа Темному Лорду. Потом Мальсибер нашел себе хорошую партию, а Северус был слишком равнодушен к нему, чтобы продолжать эти отношения.
— Не понимаю, почему он так резко отреагировал на мои слова.
Малфой пожал плечами, глядя на мясо в своей тарелке так, словно оно превратилось в какую-то гадость.
— Мальсибер был расстроен решением Снейпа. Он надеялся сохранить удобного любовника даже после свадьбы, но Северус был категорически против. Все это происходило незадолго до смерти ваших родителей. А после нее, на зимних каникулах, ко мне явился перепуганный Дуарт и сказал, что, решив нанести визит Снейпу, который в свободное время предпочитал стенам замка уединение собственного дома, обнаружил его труп.
Ты даже похолодел.
— Конечно, это было преувеличением!
Малфой покачал головой.
— Нет, пришлось заниматься некромантией. — Взглянув на твое перекошенное от ужаса лицо, мерзавец усмехнулся. — Шутка. Дуарт был паникером, боялся, что его обвинят в убийстве, вот и психанул при виде крови. А осознав то, что натворил, просто пытался себя выгородить. Когда я прибыл в дом Северуса, тот был жив, несмотря на свое плачевное состояние.
— Почему его любовник так с ним поступил?
— Ну, вы же знаете, каким ублюдком Северус может быть. Он кого хочешь выведет из себя. Думаю, за годы их романа Дуарт по-своему влюбился в Северуса и не хотел окончательного разрыва, а для Снейпа эти жалкие попытки сохранить то, что никогда не было важным или значимым, выглядели смешно. Не думаю, что он сознательно мстил Мальсиберу за старый обман, но обида давала о себе знать. Наверное, он вылил на него много дерьма, раз довел уравновешенного Дуарта до такого срыва, что тот его едва не прикончил. А может, учитывая обстоятельства, именно этого Северус тогда и добивался. Иначе почему не отомстил? Я некоторое время все ждал, что узнаю о скоропостижной, но мучительной кончине Мальсибера, но того вскоре арестовали и посадили в Азкабан, а Снейп не испытал по этому поводу никаких эмоций. Он совершенно замкнулся в себе. Только после того, как мне удалось сохранить собственную свободу и я решил отметить это, напившись со Снейпом до маловменяемого состояния, я наконец спросил: «Почему?»
— Что он ответил?
— «Неважно. Я это заслужил». — Малфой нахмурился. — Признаться, самобичевание — занятие, к которому я испытываю очень мало интереса. Подробностей его двойной работы я тогда не знал, а степень зацикленности на бывшей подруге несколько недооценивал. Если вы хорошо изучили Северуса, то должны понять — больше всего на свете он ненавидит испытывать страх перед чем-либо. Не знаю, каким было его детство, но все, что вызывает в нем хоть намек на панику, ваш супруг спешит преодолеть. В школе он, например, панически боялся высоты, но проводил на метле больше времени, чем игроки в квиддич. Каждый вечер после уроков Снейп заставлял себя летать. Вы бы это видели, Поттер… Дрожащие руки, лоб в испарине, обмороки и постоянные падения из-за них. Над ним все издевались, но он упрямо продолжал и однажды добился успеха. Никто не верил, но уже в тринадцать он отлично летал.
