меня пахло перегаром и сексом, даже я это чувствовал. Надеюсь, она не заметила. Быстро выполнив нужные процедуры, я рухнул спать прямо в полотенце. Сил не было ни на что, даже чтобы вытереться после душа.
Квартира встретила меня темнотой и тишиной. Никого. Оделся, нашел телефон и позвонил жене. Она ушла к подруге. Тем лучше. Сейчас отправлю за ней Дениса, а сам приведу себя в порядок. С этими мыслями и пошел делать себе кофе, параллельно набирая ее водителя.
Она остаток вечера рассказывала, как провела день, как скучала. А я смотрел на нее и чувствовал себя мудаком. Алкоголь и красивые женщины – противозаконный коктейль, я теряю голову. Сегодня я был не в силах подарить своей малышке ночь любви и страсти. Предыдущая ночь знатно меня вымотала. Мы просто легли спать. Я, как всегда, притянул ее к себе, уткнувшись носом в макушку, закрыл глаза и снова провалился в сон. Завтра я что-нибудь обязательно придумаю, завтра мы поедем на базу отдыха, сегодня не вышло. А сейчас спать…
Мы отлично провели выходные. База, куда мы ездили, находилась больше чем в ста километрах от города. Красивое место. Лес, рядом небольшая река и прямо среди деревьев стоять небольшие двухэтажные домики в стиле горных шале с каминами, уютными пледами, деревянной мебелью и большими окнами. Отличное место, чтобы провести время с друзьями. Мы жарили мясо, пили вкусное вино, гуляли и общались, но было и кое-что странное. За два дня, что мы провели в дали от цивилизации, мой муж ни разу ко мне не прикоснулся. Он нежно обнимал меня, дарил легкие поцелуи, но на этом все. И даже когда Алекс утянул меня на утреннюю прогулку, Дима ничего не сказал. Просто поинтересовался, как мы провели время. Это было странно и совершенно на него не похоже. Секса тоже не было. Он, как обычно, обнимал меня и засыпал, уткнувшись носом куда-то в район макушки. Ксюша меня успокаивала, мол, у мужиков бывает. Может проблемы на работе, может устал просто. Два дня – это такая ерунда. Но внутри все равно поселилось неприятное чувство. Что-то было не так.
Когда мы вернулись домой, такое поведение продолжалось еще пару дней. И вот в один из вечеров среди недели он снова поздно вернулся. Время было около двенадцати. Я у барной стойки готовлю легкий перекус для себя и тут возвращается он. Устало бросил связку ключей на тумбочку, подошел, обнял сзади. От него пахло алкоголем, сигаретами и чем-то еще. Неуловимый запах, чужой, несвойственный моему мужчине.
– Что за повод? – не выдержав молчания, спросила я.
– Встреча была… важная.
– Где связь? – обида, копившаяся все эти дни, подступила к горлу.
– Встреча была в ресторане. Мы выпили-то по чуть-чуть. Чего ты злишься?
– Ничего, – дернулась, чтобы он отпустил.
– Кейт, что происходит? – зло спросил он у самого уха.
– Вот и я хотела бы понимать, что происходит, – ответила я. – Пусти, мне неприятно, – снова дернулась.
Последняя фраза оказалась спусковым механизмом для него. Он прижал мне сильнее, до боли сдавливая ребра.
– Неприятно? – зарычал он мне прямо в ухо так, что его заложило. – Ты охренела?! – и он резко развернул меня к себе.
– Успокойся. Да, мне неприятно, что ты пришел в полночь, еще и нетрезвый. А должно нравится? – от обиды выпалила я, глядя в его злые глаза.
– Я ра-бо-тал! – по слогам проговорил он.
– Я вижу, – с обидной ответила ему. – Пусти…
Он перекинул меня через плечо и понес наверх в спальню.
– Дима, прекрати! Что с тобой творится последнее время?! – пыталась я вразумить своего мужа, но когда он меня слушал?
Он швырнул меня на кровать, навис сверху, тяжело дышит и зло смотрит на меня.
– Неприятно, значит?! Хочешь покажу, что значит неприятно?! – выплюнул он мне это в лицо и с силой рванул футболку, отбрасывая остатки тонкой ткани в сторону.
– Хватит! – пыталась остановить его я. – Пожалуйста. Что ты делаешь?!
Он с остервенением и злостью стянул с меня домашние штаны вместе с бельем. Его рубашка тоже оказалась просто порвана. Пуговицы со звоном полетели на пол, вслед улетела и сама рубашка.
– Дима… Дима, ну хватит… Ты чего? – пыталась я до него достучаться.
Было так обидно. Ну что я такого сказала? Ведь правду. С ним что-то происходит, он отдалился, приходит поздно, пьет и ничего не говорит.
Он развернул меня и поставил на колени. Совершенно голая, уязвимая, доступная для него. Он сначала просто прижимался ко мне возбужденным членом, терся, недовольно сопел, а потом уткнулся совсем не туда…
– Мама… – прошептала я тихо, понимая, что он задумал.
– Неприятно ей, – услышала где-то сзади.
Я попыталась отстраниться, но этот жест оказался последней каплей. Я думала меня разорвет от боли, что я испытала в следующее мгновение. Лишение девственности – это сущая ерунда по сравнению с этим. Он резко ворвался в запретную зону, сразу на всю свою немаленькую длину. Я даже дышать не могла, на столько мне было больно. Слезы текли ручьями, капая на простыни. Я попыталась отстраниться, хоть немного ослабить давление, хватку, но куда там. Он со злостью врывался в меня, причиняя боль.
– Пожалуйста… – хрипло просила я. – Ну, пожалуйста… Мне больно… – просила я. Пыталась достучаться. Бесполезно.
Он с рыком кончил, тут же вышел из меня, развернулся и ушел в душ, оставляя меня одну. Без сил я рухнула на бок, прижала к себе колени и тихо плакала, лежа в позе эмбриона, надеясь, что сегодня он больше меня не тронет.
Сколько прошло времени, я не знала. Боль стала чуть тише, а вот обида… Обида больно резала прямо изнутри. Он поднял меня на руки и переложил на подушку.
– Вот так, – прошептал он. – Я Алексу позвонил, он пришлет специалиста утром, чтобы тебя осмотрели. Кейт? – провел ладонью по щеке, но у меня не было сил отстраниться.
Я просто прикрыла глаза, чтобы не смотреть на него.
– Прости меня… Я… Я не знаю, что на меня нашло. Прости меня, кись.
Но я молчала. Мне было так больно, так обидно и мерзко, что хотелось в ванную. Смыть с себя все, что произошло, но сил не было даже пошевелить головой.
Он устроился рядом, обнял, гладил по голове и шептал нежности. Извинялся, постоянно извинялся. Может быть завтра… Наверное завтра я буду готова это обсудить, но точно
